Кровавый пакт - Дэн Абнетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Даур был мерилом. Не было более порядочного человека в полку. Это дело было тем, как низко они пали. Каждую ночь, когда он отправлялся в кровать, и каждое утро, когда просыпался, Виктор Харк возносил короткую молитву Богу-Императору Человечества. Она гласила: Ради феса, дай нам дело. Дай нам дело сегодня или завтра. Нам нужна война.
Мирное время в высшей степени раскрывало Танитский характер. Они были лучшей пехотой, которую Харк когда-либо видел или с кем имел удовольствие служить. На передовой, у них было изобилие навыков и изобилие отваги, и они были, самым странным образом, необычайно принципиальными. Они гордились своего рода моральным кодексом, который полностью прощал любые промахи в дисциплине командования. Они расцветали в неблагоприятной обстановке.
Они не были гарнизонным войском. Они не были тем полком, который вы можете поместить в резерв или увести с передовой, и ожидать от них, чтобы они тихо сидели и хорошо себя вели в безопасных маленьких казармах лагеря.
Они не будут тратить свое время на полировку пуговиц, на парадную муштру и на чтение своих молитвенников. Вообще-то, они будут, но этого будет недостаточно. Они сойдут с ума.
Танитцы (и это качество относилось и к не-Танитцам в Первом) были дикой силой. В поле, вы не замечаете их острые углы. Отведите их на Балгаут на год или два, и они будут подобны диким животным в клетке. Они хотели выбраться, и если не могли выбраться, они хотели откусить руку следующему идиоту, который пытался покормить их.
Бремененцы были гарнизонным войском. С ними все было нормально; они были пристойным, обыкновенным, хорошо вымуштрованным пехотным подразделением. Для них два года отдыха на Балгауте было отличным предложением, назначение, в котором они надеялись провести всю свою службу. Для Танитцев, это был обвинительный приговор.
Харк остановился в центре двора, откинул голову назад и выругался. Он выругал командира Бремененцев, хотя это не было личным. Командир Бремененцев просто стал для Харка хобби, чтобы сбросить чувство разочарования. Когда он закончил ругаться, он проверил, почувствовал ли он себя лучше, и обнаружил, что, вообще-то, намного лучше не стало.
Он посмотрел на свои часы. Если он вызовет машину из бюро, то будет в Секции к ночи.
Несмотря на снег, дороги все еще были достаточно чистыми для нормальной поездки в город. Он мог пойти в Секцию, и, не привлекая внимания, попросить несколько одолжений. Он мог выяснить, как обстоят дела, и узнать, какова вероятность неотвратимой отправки, и, может быть, даже подкинуть идею и заставить кое-какие шестеренки задвигаться. Муниторум двигался со своей собственной скоростью, но иногда не повредит слегка его подтолкнуть.
Ему нужно было сделать это месяцы назад. Да, ему нужно поехать в Секцию, поднять палец в воздух, чтобы посмотреть, куда дует ветер, и, может быть, наклониться к ушам пары старших комиссаров, которых он знал.
Он повернулся и посмотрел в сторону забора, в направлении города. Даже в снежном мраке, он мог видеть безмерное количество огней сквозь звенья цепи, подобно упавшему созвездию, с короной из Олигархии, возвышающейся позади него. Он принял решение. Делать что-то, что-нибудь, было лучше, чем эти изнурительные работы по исправлению ситуации.
Харк втянул воздух носом. Он осознал, что, скорее всего, должен пересмотреть свой план на поездку. Казалось, что наступает еще более плохая погода. С того места, где он стоял, грозовые облака над Олигархией выглядели особенно черными и угрожающими, как дым.
Он услышал голос, зовущий его по имени, и повернулся, чтобы увидеть, как Ладд громыхает по двору к нему. Что на этот раз?
— Извините, что помешал, сэр, — произнес Ладд, когда добрался до Харка. — Что-то происходит.
— Ладд, — сказал Харк, стряхивая снег с носа, — ты понимаешь, что твоя единственная польза для меня, это когда ты используешь ясные и понятные существительные и наречия вместо слова что-то в таких предложениях?
— Да, — пожал плечами Ладд, — но иногда они не выдают мне достаточно существительных со склада.
— Это была шутка, Ладд?
— Как шутка, но поменьше, сэр, — ответил Ладд, и вручил Харку конверт. — Служба вокса прислала это десять минут назад. Только для ваших глаз.
Вопрос дисциплины. Харк застонал. Это должен быть вопрос дисциплины, или это бы сразу передали Колеа, или кто там был из офицеров в карауле. Что на этот раз? Что на этот раз?
Харк вскрыл конверт, и сопел, когда развернул бумагу и прочитал ее. Снежинки производили легкий тук-тук, когда падали на лист бумаги в его руках в перчатках.
— Созови старший состав, — сказал он Ладду.
— Сэр?
— Созови старший состав. Пять минут.
— Ну, Роун в тюрьме, а полковник на выезде. У нас есть еще кто-нибудь из старших? — спросил Ладд.
— Сейчас даже близко не время для шуток, Ладд, — сказал Харк.
Ладд посмотрел на лицо Харка, и его ухмылка быстро испарилась.
— Точно, сэр. Немедленно, — сказал он, и побежал сквозь снег к Танитским казармам.
— И переведи нас на Активное Ожидание, пожалуйста! — крикнул ему вдогонку Харк.
Ладд остановился и обернулся.
— Активное Ожидание? — спросил он.
— Ты меня слышал, Ладд.
— Да, сэр!
Ладд повернулся и снова побежал.
Харк снова посмотрел на бумагу. Там, где снежинки попали на нее, они превратились в капли воды и потекли, размазывая черные чернила. Они выглядели, как слезы из глаз женщины, которые оставляли дорожки из туши. Они выглядели, как кровь, вытекающая из дырок от пуль.
— Фес! — закричал он. — Фес! Фес!
Как раз тогда, когда он думал, что боевой дух и поведение были на самом низком уровне, открылась целая новая вселенная плохого.
Активное Ожидание. Полк быстро проснулся. Он встряхнул и оживил себя, чтобы приготовиться к предтранзитному
