Кровавый пакт - Дэн Абнетт

повернул вентиль на стене, и начал водить шлангом по покрытому плиткой полу. Комната пахла сырым камнем и дезинфицирующим средством. Он ошибся. Все же, это не была срочная работа, направляющаяся в его сторону. Пока шланг в его руке плевался на пол, он посмотрел на стальные выдвижные ящики и улыбнулся. Его работа никогда не была срочной, во всяком случае, не для людей, которых это больше всего интересовало.

Он только начал перекрывать шланг, когда прозвенел дверной звонок. Он на мгновение замер, прислушиваясь к последней оставшейся воде, с бульканьем утекающей в сливы в полу. Он что, представил себе звонок?

Нет, не представил. После длительной тишины, он снова прозвенел. На этот раз он не прозвучал так, как будто кто-то нажал на белую кнопку на медной пластине рядом с входной дверью; он прозвучал так, как будто кто-то прислонился к нему. Длительный пронзительный звук электрического звонка трещал в его холодном, пустом доме.

Доктор Колдинг убрал руку от вентиля на стене и позволил пустым кольцам шланга шлепнуться на пол. Он вытер руки о фартук. Это было неподобающе. Это был странный поворот событий, и это взволновало его. Это нарушило весьма четкий шаблон его жизни. Он попытался составить сценарии в своей голове, чтобы объяснить это. Городская Служба послала ему какую-то срочную работу, но водитель был на подмене, и был незнаком с местом жительства Доктора Колдинга. Он промахнулся. Он проехал мимо, возможно даже добрался до перекрестка Кепелер Плейс и Флеймстид Стрит. При такой погоде, это не было удивительным. Он был вынужден повернуть назад, повернуть назад в снегопаде и вернуться. Это совпадало с интервалом между звуком его машины, проезжающей мимо, и звонком звонка.

Звонок снова прозвенел, в третий раз. Палец оставался на кнопке полные, негодующие, настойчивые десять секунд.

Доктор Колдинг напрягся, и поспешил из анатомической. Он поднялся по каменной лестнице в длинный коридор. Пол был из полированного темного дерева, и он смутно отражал белый свет стеклянных колпаков круговыми брызгами, похожими на лужи солнечного света. Он поискал свои очки, которые, конечно же, были в его фартуке, и надел их. Голубые сумерки смягчали края жесткого белого света от ламп.

Он подошел к двери. Снаружи кто-то был. Он мог слышать сопение.

— К-кто это? — позвал он через тяжелую дверь.

— Вы доктор? — позвал в ответ голос. Это был мужской голос, сильный, нетерпеливый или растерянный.

— К-кто там? — позвал Доктор Колдинг. — Пожалуйста, с-скажите мне, кто вы.

— Вы доктор? — повторил голос. — Мне нужен доктор.

— Вы пр-пришли в неправильное место, — крикнул в ответ Доктор Колдинг.

— У вас знак медикае снаружи. Я могу это видеть. — Голос звучал рассерженно. Доктор Колдинг замешкался. У него был знак медикае над дверью его старого дома, потому что это была его профессия. Это было профессией его отца, и дяди его отца до этого. Девять поколений Колдингов работали в качестве хирургов по этому адресу на Кепелер Плейс, и поэтому посох со змеей Асклепия гордо висел на медной перекладине над его дверью. Этого нельзя было отрицать. Это было ясно, как день, даже со снежной коркой на нем.

Но, конечно, все было гораздо более сложно, и все стало гораздо более сложно после самой Знаменитой Победы. Доктор Колдинг почувствовал себя очень напряженным и нездоровым. Это был странный поворот событий, и это волновало его.

— Ау? — позвал голос снаружи.

— Ау? — ответил Доктор Колдинг.

— Вы собираетесь открыть эту дверь? — потребовал голос.

— В-вы из Городской Службы? — спросил Доктор Колдинг, его щека почти касалась холодной черной краски передней двери, поэтому он мог четко слышать.

— Чего?

— Городская Служба.

— Нет.

— Тогда я уверен, что вы, как я и сказал, пришли не в то место.

— Но у вас наверху знак.

— Пожалуйста, — начал Доктор Колдинг.

— Это срочно! — произнес голос, злее, чем раньше. — Здесь холодно. — Пожалуйста, уходите, пожалуйста, уходите, это странный поворот событий и...

Костяшки застучали по двери так внезапно, что Доктор Колдинг отпрыгнул.

Иногда такое случается. Он уже слышал, что такое случалось с другими, кто занимался таким же делом. Посох со змеей мог привлечь посетителей других типов, нежелательных типов. У них были собственные проблемы. У них были нужды. У них были привычки, которые нужно удовлетворить. Для них, знак предполагал источник лекарств, медика, к которому можно обратиться или которому можно угрожать, сумку с лекарствами, которую можно вытрясти в поисках стимуляторов, шкафчик с наркотиками, который можно ограбить.

Доктор Колдинг чувствовал себя совершенно встревоженным. Он открыл дверцу высоких часов, которые стояли у лестницы. Часы не работали пятнадцать лет, но Доктор Колдинг не желал избавиться от них, потому что они принадлежали дяде его отца и всегда здесь стояли. Теперь они не были чем-то больше, чем буфет. Он открыл дверцу и залез рукой внутрь. Там был пистолет, на маленькой пыльной полке позади бесполезного маятника. Это был пистолет, который был давно оставлен. Он снял с предохранителя и держал пистолет в ладони в кармане фартука.

Костяшки снова загрохотали по двери.

— Эй?

Доктор Колдинг потянулся и свободной рукой потянул медный засов. Пока он это делал, он видел, что его рука трясется.

Его рука тряслась, и на ней была маленькая точка от чьей-то крови на тыльной стороне, прямо под костяшкой среднего пальца.

Доктор Колдинг открыл дверь.

— Пожалуйста, чего вы хотите? — спросил он.

На пороге стоял человек. Он был сурово выглядящим человеком, военным. На нем была черная боевая униформа. Он казался довольно угрожающим. Люди, которые приходили за лекарствами, часто были военными или бывшими военными с привычками, которые были наследием поездок в боевые зоны. Вокруг человека, стоящего на пороге, кружился снег, и он был освещен единственной лампой, висящей над ним на крыше каменного крыльца. Для Доктора Колдинга, темная улица позади него была голубой пустотой.

— Вы доктор? — спросил посетитель.

— Я... Да.