Обрушившая мир (СИ) - Лирийская Каролина Инесса

Я теперь одна из этих отвратительных тварей, обитающих в Аду. Бешеный бес в алой расхристанной рубахе.

— Я была красивой, да? Я была хор-рошей, — рычу; яду в голосе — как у аспида, как у Змия, предлагающего наливное красное яблоко. — Идеальной, послушной. Такой, с-сука, правильной. А я… ведь правда тебя любила. Честно. — И смеюсь горько. — А теперь я что? Давай, Нира, смотри на меня! Ты показала мне, кем еще я могу быть.

Я цепляюсь дрожащими руками за отвороты ее рубашки; от них еще пахнет шафраном, и я чувствую, как тянет к тонкой шее. Впиться клыками. Разорвать. Хлебнуть теплой золотистой крови. От Нираэль веет холодом, и меня трясет.

— Смотри на меня. Ты меня сломала, Нира, — хриплю близко-близко.

Я разворачиваю ободранные, освежеванные крылья, и колени едва не подламываются. Крылья — только кость и мышцы, но вопреки всему — живые. Я ощущаю их. Каждый миллиметр — чувствую боль, которая раздирает их, но упрямо, высоко, гордо задрав голову показываю Нираэль крылья, жалкие и полумертвые.

Скоро их покроет жесткое черное оперение, и я снова смогу взмыть в небо. Скоро.

— Ты сломала меня, — шепчу ей в лицо, серьезно, расчетливо, с осознанным, хорошо сдерживаемым безумием. — Теперь я сломаю тебя. Сожгу тебя и твой дом. Последним, что ты увидишь, будет яркое жаркое пламя, пожирающее небеса.

И — по глазам вижу, по испуганному прерывистому вздоху — Нираэль верит.

Глава 15. Верховный инквизитор

В Праге промозгло-холодно сегодня, липким снегом заносит улочки; на старом заброшенном складе еще хуже. Потирая руки друг о друга, я стою в стороне, пристально слежу за Владом — если быть точнее, за отловленным нами демоном. Скованный тяжелыми магическими кандалами преступник зло шипит, скалится на Влада, хладнокровно зачитывающего обвинения и приговор, но демон сам понимает, что деваться ему некуда, сквозь землю провалиться не удастся, хотя очень-очень хочется. Заклинание Влада пульсирует голодно, красным переливается — я даже засматриваюсь. Сбежать демоненок не может, ядом плюется, но уже бессильно совсем. А лицо его, искаженное страхом, мне странно знакомо.

Рядом со мной стоит Нат — упросила взять ее с собой в мир людей, добилась своего. Мне не жалко совсем ее выгуливать, а лишние руки не помешают, но среди поломанных коробок, среди мусора, грязи и пыли Нат выглядит до того непривычно и не к месту, что мне странно на нее смотреть. Отворачиваюсь, возвращаюсь к знакомому лицу.

— Можно на пару слов нашего заключенного? — я аккуратно дергаю Влада за рукав.

— Уверена, что… — предупреждающе начинает он.

— Ой, да ладно тебе! Как будто ты меня не знаешь, осторожность — мое второе имя! — Мне хочется быстрее с этим покончить. Я наклоняюсь ближе к демону, он дергается, подается вперед, с щелчком смыкая зубы там, где только что было мое горло. Чудом успела отстраниться, надо же… — А вот это было невежливо… Ты чей будешь, короля Вине, да? Эх, парень, знаешь, что он с тобой сделает?.. Что ты здесь делал, почему в неположенное время, почему без скрывающего амулета?

Должно быть, давлю слишком сильно. Поперхнувшись словами, демон дергается от меня в сторону, чуть ли не повисая на малость опешившем Владе. Тот ненавязчиво отпихивает демона, встряхивает руками, присыпая его колючими красными искрами.

— Кто тебя послал и зачем? — требую я, нависая над мальчишкой.

И правда — мальчишка. Мелкий еще совсем, зеленый, наверняка первый раз из Ада выглянул, потому и трясется сейчас так испуганно.

— Эй, мелочь, мы не звери, — вздыхаю я. — Есть не будем, надкусывать — тоже. Просто колись, зачем сюда заявился, и мы тебя отпустим. Честное слово.

— Демон какой-то предложил. Дал амулет, сказал походить просто, погулять, — частит он, цепляясь за шанс. — Я не знаю, кто он, лицо под маской было. Нашел меня у дворца Вине, я не задавал вопросов. Заплатить обещал… А амулет сам испарился еще до того, как вы меня нашли.

— Чего же ты остался? — спрашивает Влад.

— Город… хотел посмотреть, — растерянно вздыхает демоненок. — Боялся, что ангелы схватят, все наверх смотрел, а тут вы. Не убивайте, а? Я ведь… ничего плохого…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Бедный мальчик. Я взмахиваю рукой:

— Отпускай его. Обещания надо держать.

— Убежит же… — колеблется Влад.

Мы трое задумчиво наблюдаем за демоном. Если и убежит — то к себе домой, в Ад, забьется в нору и продолжит там трястись от страха и ненависти. Я в очередной раз напоминаю себе: победим ангелов — и ничего этого не будет. Выйдем из тени, предложим людям мир, и все демонята смогут тут спокойно гулять, не боясь за свои шкуры…

Осмыслив что-то свое, Влад тяжело вздыхает, вполголоса замечает, что его после такого просто вышвырнут на улицу, но небрежным движением снимает с паренька оковы. Тот тут же взвивается с места в угодливо распахнутый портал. Серой почти и не пахнет, если не принюхиваться, но Влад кривится, спешит уходить.

— Милосердие — лучшая черта человека! — счастливо щебечет Нат. — Влад, я рада, что не ошиблась в вас — хоть вы служите Люциферу, сразу видно — вы по-христиански…

— Иди со своим Богом куда подальше, — резко рычит на нее Влад. — Не лезь не в свое дело, Нат. У нас с Ним давние, очень давние счеты, и однажды я о них вспомню и доберусь… Вы вот собрались до Небес добраться, а я еще дальше пролезу, ты не сомневайся…

Я стою рядом, тихо улыбаюсь ему, хотя речи Влада и звучат на мгновение совершенно сумасшедше — виной тому перекосившееся лицо или ускорившийся темп речи, я не знаю. Есть в нем это звериное, хорошо удерживаемое безумие, которое он прячет за напускным весельем. Резко поведя плечами, как будто сбросив что-то с них, Влад идет вперед, быстро отрывается от нас.

— У него сестру фанатики убили, — шепчу я тихонько на ухо растерянной Нат, поблескивающей слезами в широко распахнутых глазищах. — Принесли в жертву вашему Богу, надеясь вернуть Его в этот мир. Безумцы. Бог нас оставил, ничто назад его не приведет…

— Я н-не знала, — всхлипывает она. — Я не хотела! Надо извиниться…

Она порывается вперед, но я ловко ухватываю ее за воротничок кашемирового пальто. Нат безвольно обвисает у меня в руках.

— Не надо. Влад хороший, очень хороший, — пытаюсь убедить ее я. — Просто это то самое больное, на что никогда не надо давить. Не вешай нос, — пытаюсь подбодрить. — Он скоро отойдет, не обидчивый.

По его же словам я знаю, что Владу Нат даже нравится своей наивностью и непосредственностью, присущей детям, психам и ангелам, и еще неясно, кому в большей мере. Я улыбаюсь тихонько, глядя ему в спину.

— Давай двигай за Владом, не сидеть же тут вечно среди коробок. Жрать хочу, Цербера бы съела! — радостно объявляю я. — Есть тут поблизости какая-нибудь приличная забегаловка? Эй, Влад!

В центре Праги все обустроено в угоду туристам, так что дешевое, но аппетитно пахнущее кафе мы обнаруживаем быстро и все накидываемся на принесенную еду. Оказывается, погоня за демоном изрядно изматывает, а горячие пирожки, ладно уж, неплохи по человеческим меркам.

— М-м, вкусно! — счастливо улыбается Нат, грея пальцы над чайником с зеленым чаем.

Кажется, спокойны и рады абсолютно все. Нечасто выдаются теперь такие моменты, когда можно посидеть в тепле с друзьями, обсуждая события минувшего дня. Я расслабленно вздыхаю, пятерней поправляю встрепанные волосы.

— Что-нибудь еще? — дежурно интересуется молоденькая официантка, подходя к нам. Влад лениво набрасывает заклинания, и мир подергивается мутью, туманом, издевательски коверкается. Девица в опрятном фартучке не видит ни оружия, ни наших лиц.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Кофе, желательно самый дешевый, — говорю я.

— Мне тоже, — окликает ее Влад, ласково улыбается — девица тоже завороженно на него смотрит, расплывается в глупой улыбочке. — Только что-нибудь поприличнее. Эспрессо, без сахара…

Через некоторое время она возвращается, ставит перед нами поднос с чашками, низко склоняется к Владу. Он смотрит лениво, я — заинтересованно, она же отходит куда-то изящными шажочками.