Безмолвный мир Николаса Квина - Колин Декстер

В комнате загалдели. Миссис Сет беззвучно рыдала. Раньше, чем утих гомон, наступила новая фаза высокой драмы. После сдавленных перешептываний с руководством заместитель декана попросил разрешение сделать короткое заявление. Морс сел и начал что-то бесцельно чертить на промокательной бумаге.

— Надеюсь, старший инспектор меня простит, но я хочу прояснить один момент, если это возможно. Я правильно понял, что человек, убивший Квина, должен был находиться в синдикате и утром, и в конце рабочего дня?

Морс ответил без промедления:

— Вы поняли совершенно правильно, сэр. Пока я не хочу вдаваться в детали этого дела, но Квин был убит приблизительно в двенадцать часов дня в пятницу — нет, позвольте быть с вами более откровенным — он был убит ровно в полдень двадцать первого ноября, а его труп вывезли из здания в багажнике ею собственного автомобиля примерно в четыре сорок пять. Мой ответ вас удовлетворил, сэр?

Заместитель декана неловко покашлял и сделал смущённую мину.

— Э-э… нет, господин старший инспектор, боюсь, что нет. Видите ли, в пятницу я тоже был в Лондоне и возвращался поездом в три ноль пять, который прибыл сюда примерно четверть или двадцать минут пятого. Непреложным фактом является то, что Руп ехал в том же самом поезде.

В гробовом молчании, которым было встречено новое свидетельство, Морс заговорил спокойно и неторопливо:

— Вы хотите сказать, что возвращались вместе?

— Нет, не совсем так. Я… я прогуливался по платформе и увидел Рупа. Он вошёл в вагон первого класса. Я не подошёл к нему, потому что ехал вторым классом.

Заместитель декана был рад, что ему не пришлось говорить всю правду. Даже если бы у него был билет первого класса, он скорее предпочёл бы занять место в вагоне второго класса, нежели иметь попутчиком Кристофера Рупа. Рупа он не переносил. И вот теперь, по иронии судьбы, ему приходится защищать его от обвинения в убийстве!

— Лучше бы вы сообщили мне об этом раньше, сэр, — сказал Морс и поднял руку, предупреждая возможное возражение. — Нет, разумеется, вы не могли знать, что это необходимо. Но то, что вы сообщили, меня не удивило, сэр. Видите ли, я и так знал, что Руп отправился с Паддингтонского вокзала этим поездом.

Синдики недоумённо переглядывались. В комнате наступило замешательство. Бартлет попытался выразить словами общий невысказанный вопрос:

— Но всего несколько минут тому назад вы заявили, что…

— Нет, сэр, — оборвал его Морс. — Я знаю, что вы собираетесь сказать. Вы ошибаетесь. Я сказал, что некто не мог убить Квина, не находясь в этом здании в два ключевых отрезка времени. Этот факт совершенно неоспорим. Повторяю, один человек не мог осуществить дьявольский и хитроумный план, который был приведён в действие.

Морс медленно обвёл взглядом комнату — смысл его слов постепенно дошёл до ума синдиков. Миссис Сет его голос казался очень тихим, как бы доносившимся издалека и в то же время очень напряжённым и внушительным, словно он вот-вот собирается сделать окончательное разоблачение. Она заметила, что Морс кивнул кому-то за её спиной. Полуобернувшись, она увидела, что сержант Льюис тихо пробрался к дверям и вышел из зала заседаний. Зачем?.. Но Морс опять заговорил тем же негромким стальным голосом:

— Итак, мы должны принять в качестве несомненного факта то, что один человек, будь то она или он, не мог совершить убийство Квина. Поэтому, дамы и господа, неизбежен вывод: мы должны искать двоих. Двоих людей, движимых одними и теми же мотивами; двоих, для кого смерть Квина была крайне необходима; двоих, имевших странное родство; двоих, кто мог совместно разработать план; двоих, кто вам хорошо знаком. Очень хорошо знаком… И прежде чем вернётся сержант Льюис, позвольте мне подчеркнуть только одно обстоятельство, поскольку я не уверен, что каждый из вас внимательно слушал всё, что я говорил. Я сказал, что Руп был арестован и обвинён в убийстве. Но я не сказал, в убийстве кого. А всё дело в том, что я совершенно убеждён в одном — Кристофер Руп не убивал Николаса Квина.

За всё время, что Моника Хайт и Дональд Мартин провели в бывшем кабинете Квина, они не перекинулись ни словом, хотя два констебля доставили их сюда больше получаса тому назад. У Моники было такое чувство, словно она пробирается через бесплодную засушливую пустыню. Её мысли, её эмоции, даже её страхи были выжаты до капли — всё стало безразличным и пустым. В первую же минуту она заметила, что один из констеблей обводит взглядом её фигуру, но впервые это оставило её равнодушной. Какой она была дурой, считая, что Морс ни о чём не догадается! Ничего или почта ничего не могло укрыться от этого замечательного светлого ума… Да, он докопался до истины, хотя как ему удалось разобраться в её показаниях — она не могла понять. Действительно, странно. Ведь, право, это была вполне невинная ложь. Не то глупое враньё, что они с Дональдом наговорили вначале. Дональд! Как немужественно он теперь выглядел, сидя рядом с ней: подавленный, молчаливый, жалкий. Расставшийся с надеждой, как и она, поскольку у него тоже было мало шансов. Истина всё равно рано или поздно откроется — притом вся, без остатка. Суды, газеты… На мгновение она даже подумала о нём с долей сочувствия, поскольку в действительности это была её вина, не его. С того дня, как он получил назначение на должность, она поняла, поняла по наитию, что может вить из него верёвки…

Дверь отворилась, и вошёл Льюис.

— Будьте любезны проследовать за мной, мисс Хайт.

Она медленно поднялась по деревянной лестнице. Несколько секунд постояла в нерешительности перед закрытой дверью в комнату для заседаний… Льюис распахнул перед ней дверь и отступил в сторону. Муки совести становились непереносимыми. Да, снять наконец эту ношу будет большим облегчением.

Миссис Сет повернула голову, когда сзади открылась дверь. Инспектор только что рассказывал о том, что происходило в кинотеатре «STUDIO 2» на Уолтон-стрит. Но ум её словно застыл. Она с трудом успевала следить за его мыслью. Слышала только, как мужской голос произнёс: «После вас, миссис Хайт». Моника Хайт! Милосердный Боже, нет! Этого не может быть! Моника Хайт и Мартин! Разумеется, до неё доходили слухи. Наверно, они до каждого доходили, но… Теперь Моника сидела на месте Рупа. Рупа! Неужели Морс имел в виду Рупа и Монику? Двое, он сказал, что преступников было двое… Но вот Морс заговорил опять:

— Мисс Хайт. Я беседовал с вами в самом начале следствия. Вы заявили, что двадцать первого в пятницу провели день с мистером Мартином. Это так?

— Да.

Голос её был почти не слышен.

— И ещё вы утверждали, что были после обеда у вас дома?

— Да.

— А впоследствии вы признались, что это неправда?

— Да.

— Вы сказали, что на самом деле после обеда пошли с мистером Мартином в «STUDIO 2» на Уолтон-стрит?

— Да.

— Когда я допрашивал вас в первый раз, я спросил, видели ли вы в кинотеатре кого-нибудь из ваших знакомых помимо мистера Мартина. Помните?

— Да, я помню.

— И вы ответили отрицательно?

— Да. Я сказала вам правду.

— Затем я спросил у вас, видели ли вы кого-нибудь входящим в кинотеатр, не так ли?

— Да.

— И вы ответили «нет».

— Да.

— И вы по-прежнему на этом настаиваете?

— Да.

— Вы смотрели фильм под названием «Нимфоманка»?

— Да.

— И вы с мистером Мартином досмотрели фильм до конца?

— Мы ушли за несколько минут до окончания сеанса.

— Мисс Хайт, я прав, утверждая, что вопрос можно сформулировать по-другому? Вопрос, который имеет огромное значение в деле об убийстве Николаса Квина?

— Да.

— И этот вопрос: не «Кого вы видели входящим в кинотеатр?», а «Кого вы видели выходящим из него?»

— Да.

— И вы правда кого-то видели?

— Да.

— Вы могли бы узнать человека, которого видели выходящим из «STUDIO 2» в тот день?

— Да.

— Этот человек вам известен?

— Да.

— Он сейчас здесь, в этой комнате?

— Да.

— Прошу вас, назовите нам его имя.

Моника Хайт подняла руку. Словно магнитная стрелка, указывающая на полюс, рука постепенно приняла нужное положение. Сначала миссис Сет почудилось, что Моника показывает на самого Морса. Но этого не могло быть. И тогда она ещё раз проследила за направлением беспощадного пальца и не смогла поверить своим глазам. Снова она провела мысленную линию. И опять получилось то же самое. О нет! Этого не может быть! Ибо палец Моники был направлен прямо на секретаря синдиката Томаса Бартлета.

31

Для Льюиса, mirabile dictu[20], не всё было покрыто мраком. Ведь это он наблюдал за домом Рупа, сменяя Диксона; это он шпионил за Рупом, когда тот неторопливо шёл к автостоянке на вокзале. Это Льюис выследил, по какому адресу разносчик газет отнёс короткую, требовательную записку, написанную Рупом. Это Льюис вызвал Морса в станционный буфет, и это он вместе с Морсом высматривал двоих мужчин, сидевших в тёмно-коричневом «ванден-пласе» в самом дальнем углу привокзальной автостоянки. Это Льюис произвёл арест Рупа, когда тот решился в последний раз выйти из дома накануне утром.