Последняя надежда творцов - Иван Афанасьев

Однако, если, усилиями чародея взбесились пауки-скакуны, то находиться в песках становилось куда опаснее, чем на воде. "Если чародеи сумели возбудить пауков на обширной территории — почти в половине озерного края, меньшего количества для трех наших групп не хватит — те убьют множество рыбаков. Хотя, правду сказать — с чего чародеям жалеть таких, как Пеюкко — независимых, живущих своим умом?" Паук-скакун, который мог при случае отведать крови задремавшего под открытым небом конда, смертельной угрозы в обычном состоянии не представлял.

Пауки умели обездвиживать мангроидов, выплескивая в них облако мелких капелек парализующей жидкости, но против кондов они это оружие не использовали. Видимо, чародеи могли заставить даже пауков изменить своей природе.

"Нет, скорее, Ререно с Беласом себя выдали. Какие из них рыбаки! Чародей определил их расположение и воздействовал на пауков вокруг. Он не мог прочитать их мыслей, но свободно читал мысли поселенцев, которые видели жреца и воина". Сувело спал, в доме Пеюкко тоже все уснули. Отдав себе приказ на краткий сон, прилег и Юрий.

Как ни старался он встать раньше хозяев, он не успел. Еще только появилось желтоватое сияние восходящего Желтка над ровной линией песков, как из дома вышли Воси и Пеюкко. Юрий насторожил уши.

— Сходи к Одвигу, приценись к его длинной лодке. Только про наших гостей — ни слова. Скажешь, Аленса ругает наши лодки — на реке против течения не выгребешь.

Воси недовольно ответил:

— Так ведь на самом деле не выгребешь.

— Так ведь из деревни никто, кроме Аленсы, по рекам и не плавает. Длинная лодка на озерах ни к чему. Одвиг отдаст недорого, если решит, что для Аленсы. Можешь отдать четыре десятка сидов.

Воси ушел, а из дома вышли Нусава и Уядра. Самка подошла к правому самцу.

— Какой завтрак готовить?

— Обычный, — Пеюкко обнял самку, — гости, возможно, завтракать не станут.

Он увел самку в дом, а Нусава, отвязав от причала лодку, уплыл на ней по озеру. Через некоторое время, за которое Кондрахин внимательно улавливал все доступные мысли, — почти безуспешно, — к ним постучался Воси.

— Проснулись, почтенные гости? Счастливой луны!

— И тебе того же! — Юрий уловил распирающего левого самца желания что-то рассказать, и спросил: — Какие новости?

Сувело спал, и Воси рассказывал негромко. Несколько деревень бросили дома, погрузились на лодки и плавали по озеру. Причиной послужили пауки, неожиданно взбесившиеся. Они нападали на кондов, опрыскивая тех смертельным ядом.

— Многие левые самцы способны обмениваться мыслями на расстоянии?

Юрий решил, что настал удобный момент для душевного разговора двух левых самцов. Он пояснил свое любопытство:

— Я с юга, у нас никто из левых самцов ни колдовских наук, ни ремесел не знает. Лучшие становятся воинами в отрядах колдунов.

Воси кивнул:

— И у нас тоже. Кто силен, проворен, уходят в отряды левых самцов. Среди них много колдунов. Кто просто, как я, умеет мыслями обмениваться, остается в поселках. Но большинство левых самцов не умеют ничего. Они, как Нусава — сильны, хорошо топчут самок — и все. Тех из них, кто внешне уродлив, семьи отправляют на юг, едва спадет птенцовое оперение. Их охотно берут на корабли Союза мореходов. Потом кто-то из левых самцов так и остается на кораблях, кого-то берут в семьи, удел остальных — оставаться слугой или солдатом.

— Как полагаешь, — Кондрахин сменил тему, — почему взбесились пауки? Может, то чародеи постарались, чтобы перехватить поклонников Кошру?

Левый самец встревожился:

— Они могут. Надо предупредить Пеюкко!

Когда Воси убежал, Юрий попробовал разбудить Сувело. Впрочем, он не особенно старался. Жрец ему был нужен отдохнувший и трезво мыслящий. Кондрахин предполагал, что вскоре после их отплытия чародей так или иначе услышит о двух воинах, которые тоже ищут пропавший отряд. Скорее всего, он придет к правильному выводу всего за десяток земных минут.

Аобути пригласила его завтракать. На этот раз он застал возле очага только ее и Аленсу. В чашке он увидел освежеванного, сваренного целиком клуглорота. К мясу прилагалась большая чашка с водой.

— Хочешь посмотреть лодку?

Аленса дождался, пока Юрий поест и выпил вместе с ним чашу с водой. На берегу Воси уже грузил в лодку съестные припасы. Да, лодка вполне устраивала землянина. Длинная, узкая, она могла идти под парусом. Вместимость небольшая, но для двоих — достаточна. Юрий приподнял ее, проверяя вес. "Не разборная. Удержит ли ее ящерозубр на себе? Посадить на рептилию жреца с лодкой я не смогу. Проклятье, а ведь ее придется бросить".

— Хорошая лодка. Сколько Пеюкко за нее просит?

— Восемь десятков сидов.

— Скажешь ему, что я могу отдать только шесть десятков. Пусть не спорит. У соседей наверняка лодки на продажу найдутся. Мне перед казначеем роты тоже надо отчитаться.

Воси промолчал, Аленса же попробовал усовестить Юрия, напирая на особые достоинства лодки. Кондрахин легко урезонил его, добавив к своим словам совсем небольшой волевой импульс.

— Если чародеи ловят своих врагов, не жалея никого из рыбаков, очень может случиться, что и на вас нападут пауки. Други, когда проснется, попробует определить, есть ли опасность. Поплывешь с нами к южной протоке? Оттуда ты быстро вернешься и предупредишь своих, если опасность существует.

Желток уже стоял высоко в небе, когда они отплыли. Юрий и Сувело, все еще дремлющий, в своей новой длинной лодке, а Аленса в небольшой лодчонке типа байдарки. Юрий поставил самодельный парус и взял Аленсу на буксир. Конечно, рассказанная Юрием сказка, что Други сможет определить опасность, только оказавшись среди песков, насмешила бы любого колдуна.

Чтобы отыскать пауков, и определить их поведение, вовсе не требовалось плыть к южной протоке. Но колдунов в деревне не было, и их объяснение сошло за чистую монету. Кондрахин рассчитывал, что за то время, пока Аленса вернется, Желток уже сядет, а они достигнут следующего озера. Он сможет плыть и в темноте, а потом они бросят лодку, и вновь жрец оседлает ящерозубра. В песках опаснее, а если наткнешься на скопление взбесившихся пауков, то и просто самоубийственно. Но там их, был уверен землянин, никто ждать не будет.

Когда пришло время связаться с Овиту, Кондрахин и Сувело только что отыскали подходящего ящерозубра. Вновь Юрий, стараясь соблюдать расстояние в шесть шагов, бежал перед мордой ящера. Вымотанный до предела жрец одной рукой держался за чешую рептилии, придерживая другой рукой их поклажу.

— Юри, мы вышли в назначенное место. Беласа с Ререно нет. Я прослушивал мысли рыбаков, через селения которых мы проходили. В одном из них побывал чародей, всего через день после нас. Если он сможет еще раз взлететь, то перехватит нас на реке.

— Если сможет? Что ему помешает? Я нахожусь от реки в одном большом переходе, но я выйду к ней ниже, чем вы.

— Чародей тратит на полет очень много сил. Один полет — и дней пять он должен набираться сил. А ему пришлось шарить мыслями, возбуждать пауков. В деревню он прибыл на лодке. Таким путем он нас не догонит. Он даже не будет знать, куда мы направились — последние два дня мы в деревни не заходили.

Овиту мыслил разумно. Кондрахин и сам понимал, что выследить их среди озер одному чародею будет сложно. Если же в край пожаловал бы другой чародей, напарник узнал бы об этом. Узнал бы и землянин: его отыскал мыслями каменник и сообщил о полете первого чародея.

Глава 14

Тогда каменник весьма удивился происходящему:

— Каждый полет чародея становится легендой. Тебя ищет? Сможет найти?

— Ищет, но не найдет. Что с Оордом?

— Могу дать тебе направление, в котором отмечается какая-то энергетическая завеса. Тот, кто ее сотворил, способен на многое. Но я разгадал ее сущность. Если хочешь, я пошлю в завесу мощный импульс, вот такого вида…

Каменник показал Юрию тот волевой посыл, которым он собирался пробить защиту мага. Импульс чем-то напоминал густую щетку, которая могла зацепить огромное количество энергетических линий.

— Я стану давить на завесу не дольше, чем один вздох конда. Пробить не смогу, но где-то в ней может образоваться дыра. Попробуй воспользоваться. Начнем?

Юрий, разглядев в указанном направлении слабое туманное пятно, предельно сосредоточился. Подслушивать колдунов у него не получалось, а подслушивать мага или чародея он даже опасался. Его намерения были иными. Он направлял туда волевой импульс, несущий угрозу любой колдовской сущности. Наилучшим сравнением с его намерениями стало бы — внезапно громко крикнуть в замочную скважину, зная, что за нею находится внимательное ухо.

Почувствовав, что пятно на мгновение расплылось, он ударил всей силой своей воли. Что из этого получилось, Кондрахин не знал, и допускал, что не узнает никогда.