Фредерик Жолио-Кюри - Марианна Шаскольская

Уже позже, в конце жизни, он написал:

«Виктор Гюго говорил: «Продвигаясь вперед, наука непрестанно перечеркивает сама себя. Плодотворные зачеркивания… Наука — лестница… Поэзия — взмах крыльев… Шедевр искусства создается навеки… Данте не зачеркивает Гомера…» Шедевр искусства, бесспорно, более незыблем, нежели научное творчество, но я убежден, что ученого и художника ведут те же побуждения и требуют от них тех же свойств мысли и действия. Научное творчество на его высочайших вершинах тоже взмах крыльев… Художник и ученый, таким образом, встречаются, чтобы создавать во всех их формах Красоту и Счастье, без которых жизнь была бы лишь унылым шествием.

Ученый подобен рабочим или художникам, строившим древние соборы. Они участвовали в строительстве, требовавшем иногда труда многих поколений; от этого не остывала их страсть, любовь к своему творению, завершения которого они не могли увидеть.

Какие великолепные здания, какие произведения искусства можно было бы создать с помощью современной техники, если бы мы примирились с мыслью, что создаем не только для себя, но и для грядущих поколений!

Наука открывает тем, кто ей служит, грандиозные перспективы. Это деяние, в которое ученый ежедневно вносит свой вклад, не пытаясь увидеть его завершение».

С чем сравнить горечь творца великого открытия, когда он увидел, что его творение в руках преступников принесло величайшие бедствия людям? Человек, беззаветно преданный науке, стал свидетелем разрушительного действия результатов науки!

Все люди на земле содрогнулись, услышав весть о Хиросиме, но каково было тем, кто «расковал Прометея науки», кто был в числе первых, принесших людям огонь великого открытия?

«Увы! Грохот взрыва в Хиросиме впервые возвестил об этом новом завоевании науки. Несмотря на такое ужасающее начало, я убежден, что оно все же принесет человечеству больше блага, чем зла».

С юношеских лет Жолио учился у Поля Ланжевена быть ответственным за применение науки. Теперь он чувствовал себя обманутым. Еще несравненно горше было другое ощущение: мучительная боль за науку, за ее преступное использование. Его любимое детище — учение об энергии атомного ядра — предстало перед миром в аспекте разрушения, уничтожения жизни на земле. К чему усилия многих поколений, к чему прогресс науки, если достижения ее несут гибель людям?!

«Именно мошеннические использования науки, самым тревожащим из которых является атомное оружие, заставляет ставить под сомнение ценность науки для человечества и все чаще и чаще говорить об аморальности науки. Наука сама по себе не моральна и не аморальна. По-моему, моральными или аморальными следует считать лишь тех, кто использует ее результаты.

Следует ли, однако, как предлагают некоторые, закрыть лаборатории, лишить ученых средств для работы?

Было бы безумием пытаться снова заковать Прометея.

Ученые не хотят быть сообщниками тех, кому дурная организация общества позволяет использовать результаты научных работ в целях эгоизма и личной наживы. Кризис совести овладевает ученым миром, и каждый день мы можем видеть, как все больше утверждается чувство социальной ответственности ученого».

Служение науке было делом жизни Фредерика Жолио. Но острое чувство социальной ответственности вело его в бой.

«Науку надо защищать» — это он повторял постоянно.

Он обратился к ученым мира:

«Ученые не вправе считать себя кучкой избранных, чуждых задачам практической жизни. Будучи членами великой семьи трудящихся, они должны быть озабочены тем, как используются их открытия. Они хотят, чтобы наука была поставлена на службу народу».

В речах, выступлениях и статьях он напоминал о социальной ответственности ученых. Личным примером и страстной речью он убеждал и объединял.

«Наука — это основной связующий элемент между мыслями людей, рассеянных по земному шару, и в этом одно из самых высоких ее достоинств. По-моему, нет никакого другого вида человеческой деятельности, для которого всегда так надежно достигалось бы согласие между людьми».

— Ученые должны объединиться, — твердил он.

«Каждое новое достижение, полученное в лаборатории, вызывает в нашей памяти список, часто длинный, ученых, предшественников современных, завершением усилий которых является наша работа. И часто слава приходит к ученому, сделавшему лишь последнее прикосновение к общему творению многих искателей. Так же мы испытываем чувство радости при мысли, что наши работы служат нашим коллегам в Лондоне и Нью-Йорке, в Москве и в других местах. Вот почему я считаю великолепным обычай ученых называть свои статьи: «К вопросу о…». Потому что ведь это всегда взнос в общий вопрос, если даже речь идет о великих открытиях.

Поэтому всякая попытка ограничения или остановки распространения научной. информации представляет исключительно серьезную опасность для прогресса науки и для цивилизации».

«Наука и благоденствие человечества» — так называлась лекция, с которой Жолио-Кюри выступил в феврале 1946 года в Лондоне по приглашению британской ассоциации научных работников. Среди слушателей, как оказалось, присутствовали ученые девяти стран. В ходе жаркой дискуссии, разгоревшейся после лекции, родилась идея создать международную организацию ученых.

Так возникла Всемирная федерация научных работников, которая на первом же собрании избрала Фредерика Жолио-Кюри своим президентом.

Одним из заместителей стал английский физик Джон Бернал, знакомый Жолио еще по совместной работе в довоенной организации «Ученые против войны». Секретарем Всемирной федерации избрали профессора Пьера Бикара. Устав федерации утверждает, что ученые не имеют права быть пассивными свидетелями применения науки во вред человеку, ибо оно не только вызывает бесплодное расточительство и страдания, но и тормозит развитие самой науки.

Ученые заявили, что наука может полностью служить делу прогресса человечества лишь при торжестве мира и международного сотрудничества.

В докладе на втором съезде федерации Жолио-Кюри призывал:

«Наша профессия сама но себе увлекательна тем, что заключается в исследовании законов природы. Какой же захватывающей она станет, если в результате нашей работы, проводимой сообща с деятельностью всех прогрессивных людей, мы сможем получить уверенность в том, что результаты науки всегда будут использованы на благо наших ближних!

…Бороться против сектантского духа, бороться против разобщенности, организуя международные встречи, во время которых ученые после споров, порой и страстных, научатся уважать и понимать друг друга, — разве это не годна из обязанностей нашего союза?