В тот день… - Симона Вилар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
При последних словах какая-то тень прошла по неподвижному лицу ключницы. Волхв это заметил.
– Ну? – склонился к Яре. – Говори, о чем подумала?
Она сказала другое:
– У Моисея отвороты кафтана синим обшиты. А еще тесьма синяя на рубахе у Леща. Однако ему-то что до Жуяги? Да и спал Лещ с Голицей в истобке прошлой ночью, не выходил никуда. Бивой там же расположился.
– И эти двое – родня поварихи Голицы. Она ведь узвар готовила?
Опять Яра о чем-то своем думала, смотрела в сторону.
– Не знаю, где Моисей спал. Должен был почивать у двери Вышебора на полавке у стены, но, когда я утром шла будить Тихона, его на месте не было.
Озара это будто и не заинтересовало.
– А Радко? Сеновал-то в стороне от дома стоит, причем неподалеку от конюшен.
Откуда-то сверху раздался зычный голос Вышебора. Звал Яру. И она словно бы хотела поскорее уйти, но все же сказала:
– Ты уже разговаривал с Тихоном, Озар? Говорю же, видел он кого-то. А окошко в его повалуше как раз на двор перед конюшней выходит.
Озар с интересом уставился на нее:
– Как я мог переговорить с ним, если с самого утра мальчишки во дворе нет? Сама же ты и услала Тихона.
Яра замялась, опустила ресницы. Они у нее были золотистые, темнее светлых бровей и красиво загнутые.
– Да, я услала. Коров он погнал на луга, но должен был уже вернуться. Хотя особых дел ему не поручала, так что мог пойти Тихон по Киеву погулять.
И вдруг неожиданно взяла из рук Озара синюю нитку. Поглядела и улыбнулась:
– Сухая, видишь? А ночью лило. Она бы могла и не высохнуть.
И стала оглядывать себя. Пока не заметила зацепку на бедре. Повторила:
– Моя это нитка. Думаешь, я причастна? Но повторюсь: когда тело Жуяги увидела, отступила и налетела на загородку. Так что не морочь себе этим голову, волхв.
И поспешила в дом на зов Вышебора.
– Она как будто и не боится ничего, – заметил Златига. – А ведь сразу поняла, что неспроста ты о нитке спрашивал.
Озар открыл ладонь, уронив свою находку.
– Она умная. Быстро сообразила. И нитка эта, похоже, и впрямь ее. Какая баба не зацепится, когда шарахнется, найдя мертвеца. Но заметила верно – нитка сухая. Яра сразу этим с себя подозрение сняла. Да и могла ли она так огреть мужика по голове, чтобы враз свалить? И он при этом даже заорать не успел.
– Однако тот, кто сгубил Жуягу, был ему знаком, – отметил дружинник. – Ну посуди сам, Озар, удар ему прямо по темени пришелся. Значит, холоп смотрел на подошедшего и не ожидал нападения. От бабы и подавно. А что баба с булавой к нему явится, вообще, видать, не думал. Но скажу, что умелая да ловкая вполне могла бы свалить плешивого Жуягу. Я вон как-то Светланке показывал, как булавой бить, – так у нее получалось.
Озар отметил, что Златига рвется ему в помощники, интересно это служивому. Но пока что рано им выводы делать. Поэтому волхв так ничего ему и не сказал, просто смотрел то на плахи, какими двор мощен был, то на раскрытые по дневной поре ворота. Было видно, как мимо двора какие-то люди проходили, кто-то заглядывал, – весть про убитого холопа не скроешь. К тому же он заметил, как Будька выбегала за ворота, а эта чернавка уж точно весть разнесет. И что люди скажут? Только-только Дольму отпели, как уже один из его челяди тоже помер странно. И уж лучше всех заверить, что с Жуягой просто несчастье случилось. Ну, мало ли как… Вон конь испуганный затоптал. Бывает.
– Ты вот, Златига, ранее все время советовал мне переговорить с этим холопом, – негромко начал Озар. – И оказался прав. Жуяга вел себя странно, дрожал, шарахался. А при допросе все бормотал, что его заподозрят в убийстве хозяина. И почему? Какая ему выгода убивать человека, который его при дворе пригрел, в челядь ближнюю принял? Да и с чего это вдруг опасался, что на него свои же укажут? Кому он тут нужен, чтобы на него поклеп наводить? Так что пустое он нам втемяшивал. И это только подтвердило мою первую догадку – именно Жуяга метнул литой шип в соляного Дольму.
– Догадку? Твою догадку? – потрясенно отступил дружинник. И вспылил: – Ты, выходит, сразу его заподозрил! Так чего же тянул, молчал! У тебя тут головник под боком ходил, а ты все чернавок каких-то расспрашивал.
– Чернавки мне тоже много толкового рассказали. А Жуяга… Он всего лишь холоп. Но непростой. Мне вон поведали, что некогда он к нашим думал примкнуть, к волхвам. Однако его не взяли. Не подошел. Но я ведь давно в Киеве среди служителей, а вот ни о каком Жуяге никогда не слыхивал. Бесспорно, наши особой болтливостью не отличаются, однако этого Жуягу я даже близ главного капища не упомню, не видел никогда. Память у меня цепкая, а этот… Зато я знаю, что есть у волхвов некое верное воинство, обучают их биться особым лесным методом, когда и без оружия можно за себя постоять, а уж с оружием – умельцев славных готовят. Вот этот Жуяга, пусть и мелкий, но ты сам видел – жилистый он, крепкий. Матерого увальня Вышебора не всякий потягает, а этот плешивый справлялся. И если из наших был… Такому незаметно метнуть шип… ну что тебе на коня вскочить. Говорю же, неплохие они умельцы в бою.
– Да знаю я. Были у нас такие в дружине. От ваших перешли. И хорошо бились, отмечу.
– Вот то-то. И Жуяга этот, Перун мне свидетель, явно из таких. Но, видимо, в чем-то неумелым оказался, раз прогнали его волхвы. Вот он и пошел в услужение, прижился в усадьбе купеческой… и пригодился кому-то своими былыми навыками. В первую очередь нам надо вызнать – кому? Кому было выгодно убивать купца Дольму.
Златига хмурил брови, тер кривую скулу.
– Радко мог подкупить плешивого Жуягу. Все говорят, что с Дольмой меньшой из Колояровичей не ладил и после его смерти мог наследство получить, хозяином тут стать. И Вышебор мог тоже. Он старший в роду. И пусть калека, но помыкать людьми, как я видел, ему ох как нравится. А во время обряда – и это все говорят – Жуяга постоянно при Вышеборе оставался, толкал в воде его кресло. Вроде простое занятие, но когда толпа и люди
