Ангел-мечтатель (СИ) - Ирина Буря
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У Марины, само собой, другая цель была. Личность она, конечно, яркая, на фоне все более равнодушного человечества в особенности, но от ее слепящей зацикленности на нашем сообществе временами глаза рукой прикрыть хочется. И Макс вдруг вызвался свою историю в наш сборник добавить — прямо после оглашения Марининого условия.
Все главы пересылались мне для компоновки, и когда я труды этих двух трибунов прочитал, у меня волосы дыбом встали. Дара у Макса получилась совершенно неотразимой — что он прямо и открыто приписывал ее темному происхождению. И это прибавит ей симпатий в нашем сообществе? А у Марины все ангелы поголовно выглядели заклятыми врагами людей. И это, с ее точки зрения, склонит первых к пониманию вторых?
По правде говоря, в единстве их отношения к нашему сообществу не было ничего удивительного. Марина давно многие взгляды темных разделяла, и я был уверен в ее будущем выборе — как бы ни старались Стас с Кисой — ничуть не меньше, чем в обретении Галей полной гармонии у администраторов. И не просто уверен — я приветствовал взаимное увлечение Марины и Макса двумя руками. Их первая встреча оторвала Макса от моей Гали, и если однажды Марина ответит ему тем же интересом, он и от Дары, может, отстанет.
Я попытался сгладить впечатление вызывающей заносчивости, которое оставляла о ней глава Макса, в своих частях, но все равно — общий настрой сборника явно не расположил бы наше руководство к поиску взаимопонимания и компромисса. Единственное, на что я надеялся — так это, что Анатолий тоже прочитает его от начала и до конца и не сможет не увидеть, что навязывание его нашему сообществу не вызовет ничего, кроме усиления конфронтации. Которая уж никак не поможет ни Татьяне, ни нашим детям.
А Марина находится слишком далеко, чтобы насесть на него с напоминаниями о своих условиях.
Окончательно я успокоился, когда сборник наш сделал-таки свое дело. Татьяна пришла в себя, Анатолий увильнул от требований Марины, сославшись на обучение Татьяны — и затем мы довольно долго только о последнем и слышали.
Я о нем слушал вообще вполуха — первые шаги бывших людей меня никогда не интересовали, а в то время мной уже полностью овладела другая идея.
О том, что у Анатолия человеческая телефонная связь и у нас наверху работает, я давно знал. Когда же выяснилось, что не только у него и в самых современных формах, у меня просто дух перехватило от открывающихся перспектив. Открытие такого масштаба могло вывести наше взаимодействие с землей на совершенно новый уровень.
Отныне можно забыть о нескончаемой лавине бумажного документооборота — что освободит нам время, убиваемое на написание отчетов, и место для их хранения.
Можно установить прямые контакты между нашим сообществом и его резидентами на земле — что позволит оперативно решать все рабочие вопросы, без курьеров с сообщениями и вызовов рядовых сотрудников наверх по каждому пустяку.
Можно обеспечить действительно объективный мониторинг событий на земле — что исключит искажение реальных фактов в недобросовестном или предвзятом их изложении.
Можно, наконец, избавиться от постоянных помех в работе хранителей со стороны наблюдателей — что наверняка предотвратит вспышки острой конфронтации между ними.
Я отдавал себе отчет в том, что предложение внедрить у нас земное изобретение не вызовет у руководства мгновенного отклика. Мне нужно было сопроводить его ясной и четкой схемой его реализации, демонстрацией уже достигнутых преимуществ и статистикой их стабильности.
Я замкнул все общение в тестовой группе на себя, моделируя создание узла связи. Сигнал оставался неизменно стабильным, перебоев в соединении не наблюдалось — так же, как и помех и обрывов — я даже задумался, с чем это может быть связано: с отсутствием в нашем сообществе электромагнитных приборов или его близостью к человеческим спутникам связи.
Одним словом, первичные испытания показывали вполне обнадеживающие результаты, потрясение, которое вызвал и на земле, и в нашем сообществе Татьянин рывок с первой в последнее, постепенно улеглось, и никто не ждал их с Анатолием возвращения на землю больше, чем я. Чтобы вернуть наконец моему наставнику воз проблем, беспечно сброшенный им мне на голову, и вплотную заняться докладной запиской руководству по радикальному усовершенствованию средств нашей коммуникации.
Следующий взрыв в нашей жизни, только-только вернувшейся в относительно спокойное русло, был всецело и неоспоримо делом рук моего бывшего наставника.
После их аварии я долго ломал себе голову, как мог он — хранитель до мозга кости — допустить безвременную кончину своего человека.
Услышав от Стаса, что гибель Татьяны была осознанной и добровольной, я никак не мог взять в толк, как мог он — дырку мне в голове проевший своими нравоучениями ментор — проморгать ее настрой на суицид.
Узнав, что наказание за его беспечность понесла Татьяна — причем совершенно несоразмерное по суровости — я впервые в жизни усомнился в мудрости и справедливости нашего руководства.
На этот раз оправдывать его было некем и нечем. Все его предыдущие демарши руководство встречало с отеческим терпением и снисходительностью — и он вообразил, что может испытывать их бесконечно и беспредельно. И еще более беспечно ставить под удар уже не только себя самого, но и Татьяну, и Игоря, и моих девочек.
Вот это и стало для меня последней каплей.
Когда Стас сообщил нам, что его арестовали — и, главное, за что — я просто ушам своим не поверил.
Он же читал эти воспоминания, сам об этом говорил, когда бросился дополнительные главы писать — за ним же всегда последнее слово должно остаться! Он, что, не понял, что руководство просто обязано будет отреагировать на этот грязный пасквиль от темных и от человека, которому вообще не положено о нас знать?
Что с того, что он слово Марине дал? Он когда-то клятву давал верно служить нашему сообществу! Сколько раз он Стасу слово давал прекратить свои эскапады? Он мне слово дал вернуться на землю как можно скорее! И плюнул на все эти обещания — чтобы лишний раз покрасоваться своей независимостью? Ткнуть Марину в нос своим всемогуществом?
И что теперь? Наблюдатели ему сейчас просто аплодируют — единственные ангелы, которые открыто выступили на защиту исполинов, на поверку оказались агрессивно-антиобщественным элементом. Что и требовалось доказать. А если нас еще и как соучастников привлекут,
