Их нежная возлюбленная (ЛП) - Блэк Шайла

Фары осветили потрепанный переулок, прежде чем серебряный джип, которого она не знала, остановился рядом с ними. Шон высунул голову из окна.

– Кто-то уже вызвал полицию. Они в двух кварталах. Залезайте.

Кровь Калли остыла, Торп выругался и толкнул ее к машине. Она уперлась пятками.

– Калли! – прорычал Торп. – Садись в гребаную машину.

Вероятно, у нее был больше шансов ускользнуть от местной полиции, чем от ФБР. Возможно, ей удастся убедить полицейское управление Вегаса, что она стала жертвой случайного нападения в этом переулке. Возможно, они освободят ее до того, как выяснят, кто она такая, и ее уже не будет рядом задолго до того, как они узнают правду.

Но это приведет Торпа… куда? В тюрьму? А что насчет Шона? Если он действительно не пытался сдать ее за деньги или за бонусы на работе… Последствия были ошеломляющими. Полиция подумает, что парни похитили ее или что-то в этом роде? Что, если они не могли уйти? Что, если бы она не смогла? Миллион мыслей проносились в ее голове, и она не могла уловить ни одной из них. С одной стороны, она так долго полагалась на себя, что на самом деле не знала, как отказаться от контроля. С другой стороны, как сказал Торп, они не отказались от нее и не позволили никому увезти ее, так зачем им начинать сейчас?

Черт, она не знала, что делать.

– Поверь мне, Калли, – Шон уставился на нее через окно со стороны водителя. Он протянул ей одну руку, и его серьезное выражение лица заставило ее поверить ему. – Что бы ты ни думала, я клянусь, что сейчас я здесь не из-за своей работы. Я бы сделал все, чтобы ты была в безопасности.

Его слова заставили ее растаять немного больше, чем следовало. Боже, она так сильно хотела ему верить. Если она ошиблась и села в этот внедорожник, это может означать конец ее свободе. Ей не удавалось так долго ускользать от поимки, потому что она принимала решения сердцем.

Крик с парковки «Блестящих Цыпочек» заставил ее резко повернуть голову, и ее взгляд попытался проникнуть сквозь темноту и расстояние. Торп, однако, просто потерял терпение.

С ворчанием он поднял ее, рывком открыл дверь на заднее сиденье и бросил ее внутрь. Она упала на кожаные сиденья, пробираясь к дальней стороне внедорожника, когда Торп запрыгнул внутрь и захлопнул дверь.

Калли все это не понравилось – слишком неожиданно, времени на раздумья не было. Она не убегала с другими людьми. Ей удалось сбежать в ту роковую ночь, когда была убита ее семья, и она все еще была жива сегодня, потому что оказывалась на шаг впереди полицейских и убийц, преследовавших ее. Она не собиралась тащить Торпа в эту грязь. И она все еще колебалась, верить ли Шону.

Рванувшись к пассажирской двери с дальней стороны машины, Калли схватилась за ручку, готовясь снова вываливаться в холодный ноябрьский вечер и проскочить расстояние до... чего–нибудь. Там, где не было Торпа и Шона.

Шон просто запер двери, выключил фары, а затем рванул в ночь. На первом повороте он снова включил фары и влился в поток машин, слившись с любой другой машиной, преследующей Госпожу Удачу на улицах Вегаса.

– Ты с ума сошел? – крикнула она Торпу. – Ты понимаешь, что произойдет, если власти узнают, что ты сознательно помогаешь беглянке сбежать? Одно дело, когда ты мог сказать, что я тебе солгала. Тогда ты мог бы стать жертвой. Тогда бы ты не попал в тюрьму. – Она пристально посмотрела на Шона, сидевшего за рулем. – И если ты не собираешься арестовывать меня, понимаешь, что можешь потерять работу? Какого черта вы двое делаете?

– Ты хочешь объяснить? Шон посмотрел на своего нового «приятеля» в зеркало заднего вида.

– Мне нужно убедиться, что за нами не следят, и попытаться решить, куда мы можем поехать отсюда.

– С удовольствием.

– Хорошо. У меня такое чувство, что у нас мало времени. Ты уже собрал все в комнате и положил вещи в машину?

– Да.

– Это касается нас обоих. Продолжай.

Торп кивнул ему, затем повернулся к ней с таким угрожающим взглядом, что она обнаружила, что медленно отползает назад, пока дверца машины не убедилась, что ей больше некуда идти.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Калли сглотнула.

– Что? Я… я позаботилась о себе. Я не могла ожидать, что вы двое…

– Были разумно озабоченными людьми, которые хотели, чтобы ты была счастлива и в безопасности? Поговорить с двумя мужчинами, которые всегда будут ставить твое благополучие превыше всего остального?

Черт возьми, он был полон решимости заставить ее почувствовать себя глупой и безответственной.

– Шон был лжецом. Откуда мне было знать, что он не выдаст меня?

– Прости за эту уловку, милая. Но мне пришлось создать прикрытие, чтобы попасть в клуб и уберечь всех от подозрений, особенно тебя.

И разве она не чувствовала себя идиоткой, попавшись на это – и на него?

– Отличная работа, мистер Киркпатрик. Ты меня одурачил.

– Маккензи, – поправил он. – Шон Маккензи – мое настоящее имя. Вот.

Он передал ей маленький кожаный футляр. Она перевернула его, когда он включил внутреннее освещение.

Калли сжала документ в руке и прочитала его с чувством чего-то среднего между «о, мой бог!» и «срань господня». Это было правдой. Шон Маккензи действительно был специальным агентом ФБР. Онемевшими пальцами она вернула ему удостоверение. Он взял его и выключил свет.

Вокруг нее опустилась тьма, оставив ее снова бороться со своими мыслями. «Срань господня», наконец, победило «о, мой бог!» в качестве ее последней реакции. И злость на то, что ее обманули. Очевидно, он сделал это без особых трудностей и, вероятно, еще меньше сожалел.

– Думаю, именно поэтому ты смог поставить Акселю синяк под глазом.

Что еще можно было сказать?

– Я преподавал рукопашный бой в бюро в течение двух лет.

Что означало, что он был чертовски хорош в этом. А она–то думала, что в нем нет ни капли жестокости. Калли фыркнула. Это доказывало, что она почти ничего не знала о нем. На самом деле, вероятно, существовала тысяча других фактов о Шоне Киркпатрике или, скорее, Маккензи, которых она не знала.

– Кто ты такой? Очевидно, я не знаю.

– Знаешь.

Его голос был таким мягким, заставляя ее поверить ему.

– Все, кроме моего имени и рода занятий, было настоящим мной. Я никогда не лгал о том, что я чувствовал.

Она хотела верить ему. Но правда заключалась в том, что она влюбилась в очаровательную улыбку, фальшивый акцент и множество мягких линий. Если бы его нежность и забота казались чем-то большим, что ж… Разве не в этом был смысл завоевать ее доверие и разрушить барьеры?

– Мне все равно.

– Это намного больше, чем «все равно», Калли. Я клянусь тебе.

– Даже если выяснилось, что Шон был не тем, за кого себя выдавал, это не оправдывает тебя за то, что ты сбежала, не поговорив со мной, милая, – вмешался Торп. – Какое у тебя оправдание?

– Не думала, что ты знаешь, кто я такая, поэтому я пыталась уберечь тебя от этого дерьма. Я должна была догадаться, что ты заботишься обо мне?

Она не думала, что это возможно, но его лицо стало еще более неприступным.

– Никогда больше не говори мне этого. Я приютил тебя на четыре года, Калли. Я пытался научить тебя, помочь тебе, утешить тебя. Какая часть этого указала тебе на то, что мне было насрать?

– Я знала, что ты заботишься как друг, но я не думала, что ты… – Она попыталась распутать свои мысли, когда он наклонился к ней через сиденье. – В ту ночь, когда ты... когда мне показалось, что мы собираемся… ну, ты понимаешь. – Она все еще ненавидела думать об этом унизительном событии. – Потом ты просто ушел и ничего не объяснил, никогда больше не прикасался ко мне, так что...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Из-за того, что я не трахнул тебя, ты вообразила, что мне все равно?

– В значительной степени, да. – Она пожала плечами. – Я могла бы поверить, что любовник пойдет на риск ради меня, но не просто босс или друг.

– В этом утверждении так много неправильного. – Торп выругался, качая головой.

– То, что я был твоим любовником, явно не давало мне никаких дополнительных льгот в отделе доверия, – проворчал Шон с переднего сиденья. – На самом деле, я думаю, что ты дала мне даже меньше, чем Торпу.