Их нежная возлюбленная (ЛП) - Блэк Шайла

– Черт возьми, так оно и есть! Мне удалось оставаться свободной девять лет, только потому что я никогда не становилась сентиментальной. Я оставляю все и всех позади и разрываю все связи, как только я уйду. Торп, дело не в том, что я не верю, что ты сделаешь все возможное, чтобы уберечь меня. Но я не могу позволить тебе разрушить свою жизнь. Я ушла, потому что пытаюсь поступить правильно, чтобы ты мог вернуться к нормальной жизни.

– Он не просил тебя бросаться на амбразуру, милая. – Голос Шона смягчился, прежде чем снова стал жестким. – Я тоже. Мы не позволим тебе отвергнуть кого-либо из нас, потому что ты думаешь, что это "безопаснее". Что ты на самом деле делаешь, так это скупишься на свое доверие и защищаешь сердце. Я этого не потерплю.

– И я тоже, – добавил Торп. – Я мог бы быть твоим боссом и другом, но ты лжешь мне и себе, если думаешь, что мы не были чем-то большим.

Неужели он наконец признал, что между ними что-то было? Калли закрыла глаза. Дерьмовый момент…

– И что? – бросила она в ответ. – Ты сам игнорировал меня в течение многих лет.

– Да, – признался он, – но я прекратил.

Ее разгоряченная задница пульсировала в прохладной ночи, и она чувствовала взгляд Торпа на своей обнаженной коже. Тоска душила ее, но дело не только в ней. Она не могла спокойно смотреть, как их засасывает в трясину, в которую превратилась ее жизнь.

Калли решила, что может сыграть в эту игру одним из двух способов: либо продолжать бороться зубами и ногтями и получить еще больше ударов по заднице за свое неповиновение, либо сдаться, пока они не ослабят бдительность. Потом она снова убежит. Шон не просил ее бросаться на амбразуру, что ж…

Она тоже не просила его об этом. Если он действительно защищал ее и был здесь вопреки приказам, она не могла позволить ему подвергнуть опасности свою работу больше, чем могла рисковать связью с агентом ФБР. И она отказалась поставить свое сердце на Торпа, одного из самых эмоционально недоступных мужчин, которых она когда–либо встречала. Ничего хорошего из этого не выйдет.

– Да, сэр.

Торп замер.

– Я не знаю, хвалить тебя за прорыв или снова отшлепать за ложь.

– Думаю, я знаю, – съязвил Шон.

– Думаю, что я тоже. Но время покажет. Просто на всякий случай…

Торп провел ладонью по ее горящей плоти сзади, затем снова отшлепал с непреклонной дисциплиной, прежде чем одернуть юбку и усадить ее на сиденье рядом с ним.

– Веди себя прилично, зверушка.

Она ерзала от жгучего ожога, заставлявшего ее кожу покалывать, и не могла усидеть на месте.

– Торп, киска этой непослушной девчонки мокрая?

Он бросил пристальный взгляд на Шона, который встретил его в зеркале заднего вида. Они не обменялись ни словом, но Торп, должно быть, увидел то, что хотел, потому что кивнул и откинулся на спинку сиденья с легкой улыбкой, прежде чем повернуться к ней.

Глаза Калли расширились. В какой альтернативной вселенной Шон собирался позволить ее бывшему боссу даже думать о ее женских прелестях? Наказание – это одно, особенно когда он за рулем, но… Мысль о руке Торпа прямо там, где она жаждала его больше всего, заставила ее клитор набухнуть и пульсировать. Он повернулся и пронзил ее диким взглядом.

Она покачала головой, зная, что выглядит более чем испуганной.

– Нет.

Если бы он был к ней поближе, то понял бы, что она только что снова солгала ему. Будет еще больше наказаний. Но правда была слишком неловкой.

– Раздвинь ноги и дай мне пощупать самому, зверушка.

О, черт. Она перевела взгляд на зеркало заднего вида, надеясь поймать неодобрительный взгляд Шона. Несмотря на порку и его вопрос, он бы на самом деле не позволил Торпу прикоснуться к ней там, не так ли?

Она поймала взгляд Шона, но он просто выжидающе посмотрел на нее.

– Мы ждем.

– С нетерпением, – протянул Торп.

Сердце Калли забилось сильнее. Ее шелковые стринги уже были слишком влажными и не собирались впитывать лишнюю влагу. Даже на затемненном заднем сиденье Торп увидел бы, если бы она попыталась использовать юбку, чтобы стереть улики.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Она сжала губы и нахмурилась.

– Хорошо, так и есть, я намокла.

– Так ты солгала?

Черт, этот его властный голос проник прямо в ее клитор. Тяжесть между ног усилилась.

В ее голове промелькнуло несколько возможных ответов, но она видела, как действует Торп, чтобы знать, что оправдания не сработают. Усугубление ситуации еще одной ложью только ухудшить ее возможное наказание – и оно будет еще тяжелее. Поэтому она остановилась на единственной вещи, которая могла бы убедить его проявить немного милосердия.

– Мне жаль, – прошептала она. – Я в замешательстве. Мне… стыдно.

Он схватил ее за подбородок.

– Объясни.

Разве это не должно быть очевидно?

– Ты не прикасался ко мне два года, за исключением ночи после того, как мы с Шоном…

– Занимались любовью, – услужливо подсказал он с переднего сиденья.

– Это было в ту ночь, когда ты кончила под моим языком и пальцами.

Торп пристально посмотрел ей в глаза, заставляя вспомнить, как она извивалась для него и выкрикивала его имя.

Калли застыла от стыда. Рассердится ли Шон? Или эта странная альтернативная вселенная, где у них с Торпом был какая-то странная мужская дружба, продолжится и заставит Шона сделать что-то непостижимое, например, дать пять боссу «Доминиона»?

Она прочистила горло.

– Кроме этого, ты так долго не проявлял ко мне почти никакого сексуального интереса. Мне немного неловко, что твоя порка, эм… возбудила меня.

Торп выглядел так, словно хотел что-то сказать, но не сказал. После долгой паузы он просто взглянул на ее бедра.

– Раздвинь их. Я больше не буду спрашивать.

– Ты действительно собираешься проверить?

Она моргнула, глядя на него, затем снова посмотрела на Шона в зеркале.

– Я попросил его об этом, милая.

– Так что да, – согласился Торп, а затем нетерпеливо посмотрел на нее.

Ее сердце стучало, как табун диких лошадей копытами. Одно дело было раздвинуть ноги для Торпа, когда она думала, что это было прощание, когда думала, что ей никогда больше не придется видеть понимающий блеск в его глазах или беспокоиться о том, что он считает ее глупой, неопытной девушкой за то, что она так легко возбудилась от него. Теперь… у нее возникло ощущение, что он намеревался провести пальцами по ее складкам и чертовски насладиться ее реакцией. Из-за ее нерешительности он только хотел возбудить ее еще больше, насладиться беспомощной реакцией на него.

Предпочла бы она больше наказания или больше смущения? Первое привело бы только к большему количеству последнего так что она могла бы с таким же успехом покончить с этим дерьмом. Не то чтобы у нее был какой-то способ помешать ему связать ее и делать с ее киской все, что он захочет, в ту минуту, когда они выбрались из этой машины и нашли ровную поверхность.

Калли медленно раздвинула бедра, расставив колени на ширину бёдер. Она не могла заставить себя взглянуть на него и поняла, что все сомнения по поводу секса, которые у нее когда-либо были, возвращаются.

Ее отец никогда не говорил на эту запретную тему. Холден, возможно, был ее первым, но возня у него на заднем дворе тем ранним осенним вечером ничему ее не научила, кроме того, что потеря девственности — это больно. За все эти годы она один раз попробовала случайный секс с Ксандером. Она так сильно хотела Торпа и не знала, как еще привлечь его внимание. Тридцать секунд и один фальшивый оргазм спустя, она отменила это, зная, что не может заставить себя трахнуть одного мужчину, когда хочет другого. Ксандер тоже был не против покончить с этим, оставив ее гадать, не лишена ли она вообще сексуальной привлекательности. Потом появился Шон. Он доставил ей такое мучительное удовольствие, что у Калли до сих пор перехватывало дыхание при одной мысли об этом. Она не знала, что существует такой экстаз. И с тех пор она страстно желала его. Но Торп? Боже, она почти боялась обнаружить все способы, которыми он мог вывернуть ее тело наизнанку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})