Оружейник-3 - Олег Шовкуненко

— Эй!

Мой окрик прозвучал совсем негромко, да и не крик это вовсе был, скорее шепот. Но все же Главный услышал и быстро повернул голову. Я уже было совсем собрался поинтересоваться последней обстановкой, да так и замер с открытым ртом, не произнеся ни звука. Краешек глаза царапнула россыпь зловещих искр цвета темного граната. Они вспыхнули всего на мгновение и тут же погасли, словно впитавшись в покрытый черным покрывалом асфальт. Наверное зрелищем можно было залюбоваться, это, конечно, если не знать и не думать о том, что произойдет дальше.

А произошло следующее: Главный резко развернулся, вскинул ружье и стал целиться. Метил он вовсе не в эпицентр только что отгоревшего багрового звездопада, а, о ужас, едва ли не прямо в меня. Через мгновение грянул выстрел, и голубая молния ударила в асфальт всего в двух шагах от ступеней подъезда. Светящаяся голубая пуля настигла незримого врага и взорвалась в его теле ослепительно яркой белой вспышкой. Того, что произошло потом я раньше никогда не видел и даже не мог себе представить.

В лежавшей на земле тени здания тускло засветился неправильный похожий на уродливую кляксу участок площадью квадратов так в пять-шесть. Он вдруг зашевелился, скорчился, скукожился и подпрыгнул вверх. Налитая темным пульсирующим багрово-фиолетовым огнем клякса повисла в воздухе и стала биться, корчиться, выворачиваться, завязываться в невероятные узлы. Все это сопровождалось высоким, постоянно меняющим тональность писком или вернее сказать свистом, от которого, казалось, мелко завибрировала сама земля под ногами. Агония длилась всего несколько секунд, по истечении которых внутри тени образовалась крупная черная дыра. Именно в нее и стали втягиваться хищные дико извивающиеся фолликулы. Процесс шел со все нарастающей скоростью. В тот самый миг когда вся тень втянулась внутрь, послышался глухой хлопок и дыра бесследно исчезла.

Да, такого я точно никогда не видел. Однако больше, чем исчезновение самой смертоносной бестии, меня поразила память, оставленная ей о себе. В чернильно-черной тени, которую продолжала отбрасывать девятиэтажка, зияло светлое, словно вырезанное острым лезвием отверстие точь в точь повторяющее контуры таинственного создания. Уйдя, сгинув обитатель «сумрака» забрал с собой и кусочек настоящей тени, предоставив всем нам возможность детально разглядеть кусок грязного, заваленного мусором асфальта.

— Давай, Ветров, бегом! — владелец помповика махнул нам рукой. — Их тут становится все больше.

Кого «их» уточнять не требовалось. Я прекрасно знал кого, а потому вихрем слетел с крыльца. Оббегать все еще не затянувшееся светлое пятно на месте только что уничтоженной тени, мы не стали. Ступив на него, я почувствовал холод, лютый холод, такой что заныли пальцы на обутых в кирзаки ногах. Почему-то сразу в памяти всплыл рассказ Ипатича, тот самый, о его отсидке в институтском бомбоубежище. Помнится, старик говорил, что дверь в подземелье тоже стала обжигающе холодной, и что это холод другого, чуждого нам мира, в который провалился Троицк. Откровенно говоря, тогда я отнесся к словам ученого с некоторым скепсисом. Ну, а вот теперь… Черт его знает, может тени и впрямь пришли именно оттуда, может они и есть самое что ни на есть достоверное доказательство слов ученого?

До бронетранспортера мы добрались благополучно. Нестеров как пушинку забросил Лизу на броню. Майор хотел было то же самое проделать и со мной, но я отказался.

— Сам забирайся, живо! — показывая пример, полковник Ветров, вцепился в приваренные к броне скобы.

Как только я плюхнулся на привычное уютное место механика-водителя, то сразу почувствовал себя намного уверенней. Коню понятно, броня не в состоянии защитить от теней, и в лучшем случае лишь продлит нашу агонию, но все же и это уже было кое-что. Недаром всем известный герой из «Белого солнца пустыни» товарищ Сухов на вопрос: «Тебя сразу убить или желаешь помучиться?» не раздумывая выбрал второй вариант. Вот и мы, в случае чего, помучаемся, а там уж как бог даст.

— Ветров, увози нас отсюда! Быстро! Проекции сдвинулись раньше срока. Сейчас сюда хлынет настоящая тьма. — Голос этого самого бога негромко, но очень требовательно прозвучал сверху. С небес, что ли? А вот, дудки! Ему сейчас до небес, как до Киева раком. Главный по-прежнему оставался на броне.

Конечно, дюже интересно, что за штуковины эти проекции и куда они там сдвинулись, да только вот узнавать недосуг. А вообще то, нахрена мне это надо! Валить отсюда, вот и все что требовалось делать! Поняв это, я с несказанным облегчением надавил на педаль газа. Устал я от всех этих тайн! А так… бежать и ни о чем не думать. Благодать, мать ее за душу!

Послушный моей воле мотор тут же взревел, и машина рванулась вперед. Двор я покидал уже совсем иным путем: с другой стороны здания, в объезд небольшой одноэтажной пристройки, в которой раньше размещался мебельный магазин «Столплит». Протиснувшись между стеной павильона и длиннющей девятиэтажкой, в шутку прозванной «китайской стеной», я вновь выскочил на улицу Курзенкова. Правый поворот, и на полной скорости «302-ой» помчался в направлении железнодорожной станции. Вернее хотел помчаться, но неожиданный довольно громкий хлопок и последовавшая за ним яркая белая вспышка охладили этот пыл.

— Что это? — Загребельный инстинктивно схватился за уже давно пустовавшее крепление радиостанции. — Я искры видел! Прямо из-под машины летели.

— На пузырь наехали, — прорычал я в ответ.

— Это плохо? — в моем голосе сквозили одни лишь пасмурные интонации и Андрюха не на шутку всполошился.

— Хуже некуда.

— Неужели колеса… — начал было Леший, но я его оборвал.

— Да в порядке колеса! Чего им сделается? А вот «сумрак» идет. Понимаешь, настоящий «сумрак».

Это была истинная правда. Пузыри обитали только в глубине мрачной аномалии, и их появление здесь не сулило ничего хорошего. Кроме этого подрыв на живой электростатической мине отрезвил, заставил вспомнить о правилах Проклятых земель. Я будто услышал свой собственный голос, который сурово приказал: «Ветров, твою мать, ты что ж это творишь? Куда прешь? Жить надоело? А ну, делай все внимательно и осторожно, с головой, одним словом».

Следуя этому приказу, я переключился на вторую передачу и уже дальше полз не быстрее черепахи. Но даже малая скорость все равно не позволяла разглядеть чертовы пузыри. Я наезжал на них и окрестности озарялись белыми вспышками. Выглядело это, словно по пятам за нами шел невидимый фотограф, который желал запечатлеть все подробности поединка человека и стихии.

— Может фары включить? — очень неуверенно предложил подполковник ФСБ. — Глядишь дрянь эта на дороге как-нибудь и проявится. — Леший еще секунду подумал и добавил: — Да и посветлей будет.

— До жопы здесь фары.

Правоту своих слов я продемонстрировал, вдавив кнопку основного света. Хотя обе фары исправно вспыхнули, но их лучи не пробились далее метра, может полтора. Они словно впитывались в сумрак, делая окружающее БТР пространство мутным и непроницаемым для взгляда.

— Вот зараза! — опередив меня Загребельный, собственноручно вырубил свет.

Расстояние до железнодорожной станции составляло метров двести. Преодолевая его, мы раздавили не меньше дюжины пузырей. Раза три слышалось уханье помпового ружья ханха, однако ни ярких росчерков диковинных голубых пуль, ни тем более исполняющих свой дикий предсмертный танец теней я так и не увидал. Скорее всего, Главный метил в тех тварей, что кидались за нами вслед, привлеченные невиданным в этих местах фейерверком. Попал ли? Хотелось надеяться, что да. Он ведь, как выяснилось, стрелок очень даже не плохой. Но только вот теней может оказаться много, очень много. И что тогда прикажете делать?

На площади перед похожим на надстройку океанского корабля зданием железнодорожной станцией творился настоящий хаос. Десятки покореженных ржавых автомобильных остовов запрудили всю округу. Добрую половину из них составляли рейсовые автобусы и маршрутки. Они так и не успели покинуть город. Я отлично знал почему. Именно сюда на стоянку междугороднего транспорта в самый разгар эвакуации и рухнула одна из ракет зенитного комплекса С-400.

Ракеты выпустили по огромной боевой платформе ханхов направлявшейся в сторону Москвы. Первая из них взорвалась на полпути к цели, а вторая, отклоненная мощным гравитационным лучом, пошла вдоль земли, черкнула по крыше «китайской стены» и рухнула прямо в гущу людей и машин. Почти две тонны топлива и взрывчатки, тысячи разлетевшихся во все стороны смертоносных осколков превратили площадь перед железнодорожной станцией в настоящий ад.