Кодекс пацана. Назад в СССР (СИ) - Высоцкий Василий

— Я после шокера раньше врубаюсь, так что не такой уж он и крепкий, — заметил водитель и вытащил из-за пояса наручники.

Холодные тонкие браслеты туго стянули мои запястья. Вот и забежал в лес…

— Ага, от обычных шокеров, но у меня тесть — инженер-электронщик. Вот он и прибавил моей игрушке немного мощности. С червонца килоджоулей поднял до сороковника — на полчаса гарантировано расслабление и пускание слюней. Толковый он мужик, если бы не бухал ещё, — сплюнул оперативник.

Коржев открыл глаза и ошалело оглянулся по сторонам. Милиционер затолкал меня в «Уазик» и хлопнул дверью. Водитель тоже залез со своей стороны, устало уставился на меня в зеркало заднего вида.

— Куда же ты полез, молодой? Свободы вам мало? Нервяка не хватает? — сочувственно проговорил он, поглядывая на обочину, где поднимали следователя.

— Так получилось. Куда мы теперь? — спросил я, разбитые губы не очень располагали к беседе.

— В СИЗО, куда же ещё, — произнес водитель и вытащил из пачки сигарету. — Не куришь?

Я отрицательно помотал головой, посмотрел на следователя. Тот сидел на траве и материл неосторожного оперативника за «сюрприз».

— В СИЗО? Так сразу? — поинтересовался я пониженным тоном, чтобы не услышали на улице.

— А чего тянуть-то? Вроде как твой кореш Коротыш настучал, мол, он видел всё и за скощуху раскололся.

— Ничего себе. Ну и дела-а-а, хрена себе, — покачал я головой.

— Ладно, тихо тебе — вон Михалыча ведут.

Распахнулась дверца и, на сидение рядом аккуратно посадили бледного следователя. Тот посмотрел на меня, но ничего не сказал. Я тоже не пытался завязать разговор.

Коротыш не мог на меня всё повесить — не верю, это всё вранье следователя!

Или мог? И нет пацанского единства — враньё это всё? Красивые слова для тех, кто по своей молодой дурости верит в героизм и самопожертвование… А как прижмет, так сразу пропадают все принципы и прочий пафосный налет?

Полчаса монотонной езды, и мы приехали в Иваново. Никогда не любил областной центр — хмурый он какой-то, тревожный, хотя ему и присвоено красивое звание «города невест».

Непонятное волнение возникало всегда, даже когда большой компанией гуляли по серым улицам. Вроде бы и веселились и смеялись, но гнетущее чувство тревоги не оставляло во время прогулки ни на миг. Какая-то опасность таилась в большом городе, заставляла беспокойно оглядываться назад, противно чесались лопатки, словно предчувствовали удар в спину.

Машина покрутилась по городу, мы подъехали к серому высокому забору, поверху которого змеилась колючая проволока. Слева от коричнево-грязных ворот вылезло небольшое кирпичное строение КПП. Из-за забора выглядывало побеленное четырехэтажное здание с гостеприимными решетками на окнах. Два человека с автоматами курили у железных ворот. Водитель остановился, извлек из бардачка сверток и вышел из машины. Вскоре он скрылся за железной дверью пропускного пункта.

— Михалыч, когда пойдем оформлять клиента?

— Прапорщик, сиди на месте, там всё договорено, — буркнул следователь.

Вскоре вернулся водитель. Без свертка в руках. Как-то обычно, обыденно, словно не в первый раз. И почему я не удивился? Сходил, отдал, вернулся — будто за хлебушком до магазина сносился.

— Все нормально, можете заводить.

— Пошли, — скомандовал Коржев, и дернул меня за руку.

Летний вечер разлил по небу черноватую синеву. Территория вокруг освещалась мощными фонарями, наверно, так светло не бывает и днем. Курящие охранники посмотрели на нас безразличными взглядами, коротко кивнули Коржеву. Вряд ли он здесь был редким гостем.

— Подожди в машине, дальше я сам! — скомандовал следователь сержанту и кивнул одному из охранников.

Тот внимательно осмотрел меня и открыл скрипучую железную дверь. За ней оказалась ещё одна. Скрежет замка отозвался холодом, и мы оказались внутри. Запах хлорки мешался с застарелым табачным дымом. Как же тут неуютно и мрачно.

Серые стены, широкие щиты с инструкциями и приказами, затертая плитка на полу. Тягостное зрелище, удручающее и давящее. Слева комната за толстым стеклом, там маячило одутловатое лицо дежурного.

— Привет, Серега, мы к Васильичу.

— С этим? — дежурный лениво кивнул на меня.

— Я же сказал — мы. Хотя, пускай он тут у тебя постоит немного.

Я молчал. Дежурный нажал на кнопку, и ещё одна решетчатая дверь открылась, поглотив следователя.

— За что тебя? — дежурный явно скучал и соскучился по общению.

— А это так важно?

Жестоко ломило тело, кровь из рассеченной брови свернулась коркой и мешала моргать. Заведенные за спину руки немели от наручников. Впереди маячит мрачная неизвестность, известная лишь через призму кинофильмов, да услышанная из рассказов отсидевших знакомых. Сейчас не было никакого желания общаться.

— Ну не хочешь — не говори, но редко кто из привезенных Коржевым в нормальное место попадал. А уж на волю и вовсе никто не возвращался, — дежурный явно обиделся на меня.

— Недавно в Юже был инцидент, — я посмотрел на полноватого парня за стеклом. — Меня приплели зачем-то…

— Ну да, слышал-слышал, знатный махач сотворили, а теперь невинного из себя строишь. Не боись, у нас тут много невиновных сидит, — хохотнул дежурный. — Но редко кто из пассажиров соскакивает с поезда.

— Понятно.

— Не бзди, может и образуется.

— Как долго у вас тут держат?

— Кого как. Бывает, что выпускают через неделю. Случается, что суд выносит приговор, а бродяга отсидел у нас даже больше положенного срока.

Неприятно оказаться в подобной ситуации. Сидишь и ждешь. Наблюдаешь, как день за днем проходит жизнь, а какие-то бюрократы думают, что с тобой делать. Им ведь абсолютно безразлично, что за человек скрывается под картонным листом с надписью «Дело №».

Вдалеке послышались шаги, дежурный тут же замолчал.

— Открывай, Серега! Начальник пришел! — за решетчатой дверью показалось красное лицо пожилого человека.

Писк замка и в небольшое помещение вплыл «начальник»: хорошо за сорок, раздался на сидячей работе, круглая голова и рыбьи глаза навыкате, невысокий, пухленький, довольно медлителен в движениях и заторможен в речи. За ним вошел следователь. Две противоположности одной системы, по фигурам схожи как Кихот и Санчо Панса.

— Васильич, вот этот ухарь и натворил кучу проблем.

— Да-а, глядя на тебя можно сказать, что и доставили его с великим трудом, — «начальник» взглянул на бледное лицо следователя.

Действительно, тому оперативнику хорошо переделали шокер, судороги до сих пор навещали суховатое тело следователя. Скуластое лицо нахмурилось.

— Мутит с утра, скорее всего отравился чем-то, — ответил Коржев.

— А с глазом что? Соринка бревнышком залетела? — кривая ухмылка коснулась потрескавшихся губ.

— Ага, расчесал ногтями на ноге. Хочешь, и тебе почешу? — вспыхнувший следователь тут же одернул себя, — Шучу-шучу, воспаление какое-то.

— Ладно, поправляйся тогда. Пассажира я определю куда нужно, но ты не затягивай с делом, а то у нас проверка скоро намечается, — Васильевич пожал руку Коржеву и кивнул дежурному. — Документы забери, а то завалятся куда ещё. А завтра с утреца отдашь мне.

— Его бы на пару дней под крепкий схрон, чтобы и воздух только после проверки проходил! — попросил-приказал следователь.

Начальник согласно кивнул. Следователь ожег меня взглядом, не сулившим ничего хорошего, недобро усмехнулся, и дверь выпустила его сухощавую фигуру.

— Ну что, пассажир, пошли знакомиться! Михеев! — «начальник» гаркнул назад, и откуда вынырнул двухметровый амбал. — Давай этого красавца ко мне в кабинет, а я пока выйду на пару минут. Серега! Не спи!

— Не сплю, Сергей Васильевич! Бдю! — дежурный вытянулся в струнку, если такое возможно сидя на стуле и снова нажал на кнопку открытия двери.

Начальник вышел вслед за Коржевым.

— Вперед! — рявкнул Михеев, и железная хватка стиснула локоть.

Да-а, здравствуй мир незнакомый и пугающий.