Свояченица - Татьяна Эльдарова

Анна испытала мстительное чувство: Кофру ещё только предстояло узнать о гибели любовницы.

Недоговоренность её обещала очень и очень много. Даже под слоем тонального крема было заметно, что фотограф побледнел, перестал контролировать себя, также заговорил угрожающим тоном. Но при этом явно опять сболтнул лишнего, сам того не желая:

- Учтите, - пригрозил он, - я обратился с просьбой к нужному человеку, имеющему серьезные связи не только у нас, но и заграницей. Уже заправляется бензобак, чтобы отправить вашу Машу к достойным родителям!.. Эксперт ждёт только сигнала и тогда будет дана команда на взлёт. Если хотите увидеть девчонку и мальчишек - гоните документы! Всё, - повысил он голос до женского "меццо", - разговор окончен! - и чуть не сорвался с "высот"...

Анна поморщилась (в третий раз за последние пять минут) и взглянула на зятя, словно прося о помощи. Алексей понял, что запасы энергии в её батарейках иссякают. Он взял Анну за руку, отодвинул кресло, помог встать и решительно поставил точку в разговоре со звёздным негодяем, поскольку Гриб, как собеседник, больше в расчет не принимался:

- Где и как искать интересующие тебя бумаги она знает. Мест несколько, но игра должна быть честной. Раз ты такой "человек слова", должен пообещать: здоровые морально и физически дети - в обмен на бумаги. И никакой слежки! Она будет отвлекать от дела и вас, и нас.

- Тогда давайте договоримся о сроках. - Голос у Тенора всё-таки сорвался, но ему хотелось сохранить хотя бы лицо. - Я не могу ждать до бесконечности!..

Начался торг. Причем, создавалось впечатление, что Тенор нарочно тянет время. За это время научный неудачник успел куда-то выйти и снова зайти. Он кивнул начальнику и сказал:

- Всё в порядке!

Наконец, "договаривающиеся стороны" пришли к единому решению. Неделя... Уходя из зала, Алексей попросил вернуть пистолет, а Анна брезгливо, но уже совсем тихо добавила:

- И шавок своих отзови. Пусть лучше тарелки вылизывают!.. - Из воздушного шарика, только что летавшего ракетой, вышел последний воздух, и он обмякшей сморщенной тряпочкой лёг на плечо Алексею.

* * *

"Нива" Рустама спокойно стояла на том самом месте, где её оставили. Анна миновала переднее сиденье, взобралась назад, откинула раскалывающуюся голову на спинку. Затылок словно кто-то кувалдой проломил. Мерное гудение мотора бормашиной проникало в мозг. Боль давила на глаза, закладывала уши, разрасталась, вбирая в себя каждый звук. Она была такой беспредельной, что Анна вцепилась себе в волосы и рвала их изо всех сил. Она даже не сразу сообразила сказать зятю, что не следует далеко уезжать от особняка.

Алексей протянул ей какую-то таблетку, но запить было нечем. Таблетка застряла в горле, вдобавок снова вызвала спазмы желудка.

Не выдержав пытки, Анна в панике попросила остановиться, чуть ли не на ходу высунулась из окна и вывернула из себя всё содержимое "дружеской беседы" на мостовую. Ей сразу стало легче, боль ослабла, стала проходить.

- Лёша! - тихонько позвала она, отплёвываясь, чтобы избавиться от неприятного привкуса во рту. - Нам надо вернуться... Я понимаю, после всего, что я тебе наговорила, ты вправе не захотеть больше...

Алексей оборвал:

- Наговорила, вот и помолчи теперь.

Остановился в глухом переулке.

- Пойдём, выйдем! - Шпана на сельских танцульках. - Вы что-то хочете сказать, мадам?.. - Взяв её под ручку, он "изячно" изогнул туловище и подставил ухо.

- Лёш, я думаю, мальчики остались в том доме.

Он сразу стал серьезным и деловитым:

- Почему ты так решила?

Она быстро пересказала ему то, что происходило на "светской беседе" до его появления.

- "В том доме"? Вон там? - Алексей указал на противоположную сторону.

- Почему ты не сказал в машине, что мы возвращаемся?

Его рука нашла её ладошку, пощекотала, поднесла к губам. Её пальцы нежно пробежались по разбитой разбойничьей личине.

- Во-первых, потому, что мы никуда и не отъезжали. Я так и предполагал, что тебе захочется ещё раз повидать обаятельного доктора.

- А во-вторых?

- Потому, дурочка, что я тебя не мог предупредить: о деле в машине говорить не будем. У меня такое ощущение, что пока мы дебатировали по поводу отвоёванных пяти дней, Рустаму в тачку добавили одну, а может и не одну деталь.

- Это опасно?

- Нет, это забавно! Мы будем говорить всякую чепуху, а они будут думать, как здорово провели нас: отказались от наружного наблюдения, внедрив шпиона в наше временное убежище.

- Они, что же, и... видеть нас могут?

- Не волнуйся, бесценная моя, - он снова дурачился, - целоваться сможем спокойно. Только не очень громко и не сразу: как только губа заживёт!

- Ты, бесстыдник, прекрати свои штучки! Очень больно? Как же ты смог прорваться? Их там столько было...

- Четверо. Мальчишки ещё. Просто Грише с Сергеем Львовичем, небось, очень захотелось услышать через микрофон, как ты станешь меня ругать вот за это!

Алексей обвил её, как на веранде Трегубова. Анна сейчас была далеко не деревянная.

"Деревенские ребятишки принесли цветы, каких я сроду не видела... "Как они зовутся?" - спросила я. Дети только переглядывались..."Это миминакуса "безухий цветок", - наконец ответил один из них."

- Лёш, а ты знаешь, кто навестил меня на твоей даче?.. Кто был с Алёной?.. Грек!

- Ты уверена?

Она кивнула. Потом объяснила, что, вспомнив разговор Грека и Алёны в гараже, поняла: он был в Москве из-за покупки какого-то медицинского оборудования для клиники.

- Эти знают? - уточнил опекун детей.

- Вроде бы пока нет... И как мы теперь будем действовать? - льнула она к нему, думая о мальчиках.

Алексей соображал, каким образом можно незаметно пробраться внутрь. Решил пока подождать...

- А в первый день, когда я только вернулась, ещё до тебя, за дверью стояли Алёна и этот... Фото-Граф. А что, ты действительно видел его раньше?

- Да. Ань, сейчас нет времени объяснять. Тем более, если ты все ещё не веришь. - Он отпустил свояченицу... - А теперь ты должна меня оставить... Взгляд Анны стал напряжённо-настороженным. Алексей поспешил дать ей задание: - Не насовсем! Поезжай к нашей "третьей лишней" - к Марье Павловне, которая нас, небось, уже и ждать перестала, - и отправь её отдохнуть, - она же всё-таки в отпуске! А из "москвича" забери и привези сюда сумку Рустама. Там есть несколько очень нужных нам предметов.

Анна испугалась:

- Как же я поведу? Я не смогу...

- Сможешь, сможешь! Очень даже сможешь, - перебил Алексей. - Разозлись на кого-нибудь и - дуй! - поддразнил он.

- Какой ты, всё-таки! Повинную голову и меч не сечёт! Я сказала в том смысле, что дороги не знаю! - Анна уныло повесила "повинную голову": - А как же ты тут один? Может вместе съездим?

- Я должен за ними присмотреть. Вдруг им вздумается снова куда-нибудь мальчишек переселить! Счастье, что он про Грека с Алёной не знает! Пока Павел с Петрухой и Маней - это их основной козырь: Катюшу-то - уже упустили... - Алексей вынул из заднего кармана карту города, показал, где они находятся сейчас и как добраться до почтамта. - А ты проследи, чтобы капитанша убралась восвояси.

Он проводил её до "нивы", открыл дверцу водителя, с поклоном и шутовскими ужимками, стремясь вселить в начинающего водилу уверенность, пригласил в кресло и обнял на прощанье.

- Другого места не нашли!

Алексей пугнул своей физиономией запоздалую ворчливую бабку, сделав ей "козу":

- Ты прохожая? Вот и проходи!

Анна села за руль, поставила ноги на педали, проверила, завела двигатель. Она никак не могла решиться уехать...

Снова вылезла, вспомнив, что в машине не поговоришь.

Анна в последний раз своеобразно признала свою вину:

- Лёш, если Марья Павловна до сих пор ждёт, я её сюда привезу.

Он заглянул в лицо женщины, светившееся тревогой и надеждой на успех.

- Ты уверена, что она нам нужна?..

Анна поняла: говорил он сейчас не только о спасении детей. Она видела: сомнение Алексея вызвано тем, что он не хочет ставить под удар её спокойствие.

Но Анну ничто уже не могло поколебать.

- Мы будем осторожны, как в машине Рустама!

Анна в очередной раз удивила Алексея: в тот момент, когда она вернулась за руль, он расслышал, что свояченица тихо, едва слышно, бормочет: "Хоть за ухо тереби! "Безухие" не отзовутся - Цветы миминакуса. Но, к счастью, нашелся меж них Цветок хризантемы - "я слышу".

10.

"На меня нахлынуло и наполнило мою душу с прежней силой чувство глубокой веры."

Сэй-Сёнагон "Записки у изголовья"

Марья Павловна нервно прохаживалась возле "москвича", поглядывая на изящные золотые часики - подарок драгоценного мужа Вовочки к двадцатилетию свадьбы.

Что она-то ему подарила? Надо же, забыла...

Куда эти ненормальные рванули со скоростью света? И ведь именно в тот самый момент, когда она узнала такие потрясающие новости! Третий час! Нет, ждать больше не имело смысла. Надо же хоть раз подумать и о собственной дочери! (Не говоря о том, что новые босоножки вросли в отёкшие от усталости ноги, словно испанский сапожок в инквизиционной камере пыток.) Ну всё, хватит! В конце концов, они знают, где её искать! Если, конечно, это - не хитрый тактический ход, чтобы отделаться от персоны Марьи Павловны. Хотя куда они денутся без сумки с арсеналом?