Утро, день, ночь - Сидни Шелдон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я знаю, что это означает, Вуди. Ты справишься?
Он посмотрел на сестру, улыбнулся:
– Думаю, да. Да. Думаю, справлюсь.
– А я в этом уверена.
Вуди глубоко вздохнул:
– Спасибо, Кендолл. У меня не хватило бы духу избавиться от нее.
Она улыбнулась:
– Для этого и нужны сестры.
В тот же день Кендолл уехала в Нью-Йорк. До показа коллекции оставалась неделя.
Бизнес, связанный с производством одежды, занимает в Нью-Йорке одно из первых мест. Популярный модельер может оказывать влияние на экономику всего мира. Каприз модельера иногда имеет далеко идущие последствия, отражается на благосостоянии как сборщиков хлопковых коробочек в Индии, так и шотландских ткачей или китайских и японских крестьян, занятых разведением шелкопрядов. Такие модельеры, как Донна Каран, Калвин Клайн, Ральф Лорен, могли заметно поднять или понизить валовой национальный продукт целых стран. А Кендолл уже встала с ними в один ряд. Поговаривали, что в номинации «Женская одежда» она главный претендент на звание «Модельер года», которое присуждалось советом модельеров. Более престижной награды для модельеров не существовало.
Кендолл Стенфорд Рено давно уже забыла, что такое свободное время. В сентябре она просматривала различные материалы, все то, из чего шьют одежду. В октябре выбирала те, что подходили для ее новых моделей. Декабрь и январь уходили на разработку фасонов, февраль – на уточнение деталей. В апреле она могла показать новую осеннюю коллекцию.
Компания «Кендолл Стенфорд дизайнс» находилась в доме № 550 по Седьмой авеню. Для показа коллекции Кендолл сняла павильон в Брайант-Парк, рассчитанный на тысячу зрителей.
– У меня хорошие новости! – такими словами встретила Кендолл ее секретарша Надин, когда та вошла в приемную. – Все места в павильоне раскуплены.
– Спасибо, – рассеянно ответила Кендолл. Думала она о другом.
– Между прочим, у вас на столе письмо с пометкой «Срочно». Его доставил посыльный.
По телу Кендолл пробежала дрожь. Она прошла в свой кабинет, посмотрела на конверт. Обратный адрес: «Ассоциация защиты диких животных, 3000, Парк-авеню, Нью-Йорк, штат Нью-Йорк». Она долго не отрывала взгляда от конверта. Дома № 3000 по Парк-авеню не существовало.
Дрожащими пальцами Кендолл вскрыла письмо.
«Дорогая миссис Рено! Мой швейцарский банкир сообщил мне, что он еще не получил миллиона долларов, затребованного моей Ассоциацией. Учитывая Вашу необязательность, вынужден информировать Вас, что наши потребности возросли до 5 миллионов долларов. После перечисления означенной суммы могу гарантировать Вам, что более не буду Вас беспокоить. У Вас есть пятнадцать дней, в течение которых Вы должны перевести деньги на наш счет. Если Вы этого не сделаете, нам не останется ничего другого, как связаться с заинтересованными инстанциями».
* * *Подпись отсутствовала. Кендолл, охваченная паникой, вновь и вновь перечитывала письмо. ПЯТЬ МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ! «Это невозможно, – думала она. – Мне никогда не найти таких денег. Какой же я была дурой!»
Вечером, когда Марк пришел с работы, Кендолл показала ему письмо.
– Пять миллионов долларов! – взорвался он. – Это нелепо! За кого они нас принимают?
– Они знают, кто я, – ответила Кендолл. – В этом и проблема. Мне надо быстро раздобыть деньги. Но как?
– Я не знаю… Может быть, какой-нибудь банк выдаст тебе такую ссуду под залог твоей части наследства, но я не представляю себе…
– Марк, речь идет о моей жизни. Нашей жизни! Надо сделать все, чтобы получить такую ссуду.
Джордж Мериуитер занимал пост вице-президента Нью-Йоркского объединенного банка. Лет сорока с небольшим, он начинал с должности младшего кассира и не считал, что достиг вершины. «Я еще стану членом совета директоров, – думал он, – а потом… Кто знает?» Размышления о радужном будущем прервало появление секретаря.
– Миссис Кендолл Стенфорд хочет поговорить с вами.
Рот Джорджа Мериуитера расплылся в широкой улыбке. Раньше Кендолл была просто хорошим клиентом, а теперь стала одной из богатейших женщин в мире. Он несколько лет пытался заполучить счет Гарри Стенфорда, но безуспешно. И вот…
– Пригласите ее, – распорядился Мериуитер.
Когда Кендолл вошла в кабинет, Мериуитер поднялся из-за стола и поспешил ей навстречу. Обаятельно улыбнулся, тепло пожал руку.
– Очень рад вас видеть. Присядьте. Хотите кофе или что-нибудь покрепче?
– Нет, благодарю.
– Хочу принести вам соболезнования в связи с кончиной вашего отца. – В голосе банкира слышалась подобающая случаю печаль.
– Благодарю вас.
– Чем я могу вам помочь? – Он знал, что услышит от нее. Она пришла, чтобы с его помощью инвестировать доставшиеся ей миллиарды долларов…
– Я хочу попросить у вас ссуду.
Он мигнул.
– Простите?
– Мне срочно нужно пять миллионов долларов.
Мысли Мериуитера лихорадочно заскакали, налезая друг на друга. Согласно газетным сообщениям, она унаследовала более миллиарда долларов. Даже с налогами…
Он улыбнулся:
– Что ж, я не думаю, что возникнут какие-то проблемы. Вы из тех клиентов, что пользуются у нас режимом наибольшего благоприятствования. Какой вы можете предложить залог?
– Я наследую состояние отца.
Он кивнул:
– Я читал об этом.
– Я бы хотела получить ссуду под залог моей доли наследства.
– Понятно. Завещание вашего отца еще не утверждено судом по делам о наследствах?
– Нет, но оно находится на рассмотрении.
– Вот и отлично. – Мериуитер наклонился вперед. – Разумеется, мы должны ознакомиться с копией завещания.
– Конечно, – энергично кивнула Кендолл. – Копию я вам представлю.
– И мы хотели бы знать точную сумму вашей доли наследства.
– Точная сумма мне неизвестна.
– Видите ли, банковские инструкции очень строги. Рассмотрение завещания в суде может и затянуться. Почему бы вам не прийти к нам после того, как завещание будет утверждено? Вот тогда я с удовольствием…
– Но деньги нужны мне сейчас. – В глазах Кендолл застыло отчаяние. Она с трудом сдерживала слезы.
– Дорогая, естественно, мы всей душой хотим вам помочь. – Он развел руки, как бы показывая свое бессилие. – Но, к сожалению, ничего не можем предпринять до того момента, пока…
Кендолл встала.
– Благодарю вас.
– Как только…
Она уже выходила из кабинета.
Едва Кендолл вернулась на работу, в кабинет влетела Надин.
– Я должна поговорить с вами.
Сейчас ей только не хватало проблем Надин.
– В чем дело?
– Мне только что позвонил муж. Его переводят в Париж. Так что я увольняюсь.
– Ты… уезжаешь в Париж?
Надин просияла.
– Да! Чудесно, не правда ли? Хотя мне жаль покидать вас. Но не волнуйтесь. Я буду вам звонить.
«Значит, Надин! И нет возможности что-либо доказать. Сначала норковое манто, теперь Париж. С пятью миллионами долларов можно жить где угодно. И что мне теперь делать? Если я скажу ей, что я ее вычислила, она будет все отрицать. Может, потребует большую сумму. Марк подскажет мне, как надо себя вести».
– Надин…
Вошла одна из помощниц Кендолл.
– Кендолл, я должна поговорить с вами о брючной коллекции. Мне кажется, нам надо добавить…
Кендолл не выдержала.
– Извините, мне что-то нехорошо. Я еду домой.
Помощница в изумлении вытаращилась на нее.
– Но ведь у нас…
– Извините…
И Кендолл ушла.
Ее встретила пустая квартира: Марк был на работе. Она обошла комнаты, любуясь тщательно подобранной мебелью, безделушками, привезенными со всего света. «Они не остановятся, не выдоив меня досуха, – решила она. – Не остановятся, пока не заберут все. Марк был прав. Мне в тот же вечер следовало пойти в полицию. А теперь я преступница. Мне надо признаваться в содеянном. Признаваться…»
Что будет с ней, с Марком, с семьей? Аршинные заголовки в газетах, суд, возможно, тюрьма. Конец карьеры. «Но и так дальше продолжаться не может, – подумала она. – Я же сойду с ума».
Словно в трансе, Кендолл направилась в кабинет Марка. Она помнила, что на полке стенного шкафа стоит портативная пишущая машинка. Достав ее, Кендолл поставила машинку на стол, сняла футляр, вставила в каретку чистый лист бумаги и начала печатать.
«Всем заинтересованным лицам!
Меня зовут Кендолл Стен…»
Она замерла. Буква «е» западала.
Глава 30
– Почему, Марк? Скажи мне, почему? – Голос Кендолл переполняла душевная боль.
– Все из-за тебя.
– Нет. Я говорила тебе… Это был несчастный случай. Я…
– Я не о несчастном случае. Речь идет о тебе! О жене, взлетевшей на гребень успеха, которая слишком занята, чтобы выкроить время для мужа.
Ей словно влепили пощечину.
– Это неправда. Я…
– Ты всегда думала только о себе, Кендолл. Куда бы мы ни ходили, ты старалась играть первую роль. А я тащился за тобой, как домашний пудель.
