Отмороженный - Фридрих Незнанский

– Если я поставлю поднос, ваш разговор затянется еще на час, – сказала она грозно.

Он виновато посмотрел на меня, чуть заметно показав на нее глазами: мегера, мол, сам не понимаю, как терплю.

– Она сейчас поет в Театре Станиславского, – вдруг сказала Роза Львовна. – Фамилию вернула себе девичью. У нее масса поклонников. Любит ходить по ночным барам. А ее муж, Пашенька, такой славный был мальчик! Но вот пропал в этой проклятой Чечне… Вы это хотели услышать? – спросила она меня. – А то Боря всегда начинает издалека и не знает, как добраться до сути. – И уже ему: – Садись ешь!

Она со стуком поставила поднос на стол и вышла из кабинета не оглядываясь.

Я, поклонившись, вышел в другую дверь. Спускаясь вниз, я вдруг подумал, что сегодня Борис Львович почти не щурился, глядя на меня.

Наверное, успел рассмотреть все, что собирался, еще в прошлый раз. И, судя по всему, остался доволен увиденным.

Итак, мой визит к банкиру Савранскому можно вполне назвать плодотворным. И даже больше того. Появилась некая певица Алла, некогда носившая фамилию своего мужа, то бишь Тягунова. Да и рассуждения Бориса Львовича нельзя назвать безынтересными. Но какое отношение имеет тот же Меланчук к нашим столичным помощникам, референтам и консультантам, сказать трудно. Или телохранитель премьера Турции… Хотя, говорят, тоже доверенное лицо своего шефа. Что-то опять не складывается.

Не ясна идеология киллера. Во имя чего он убивает? И что или кто за этим стоит? Стопроцентный цинизм, но мне уже интересно, кого он застрелит через пару дней, если выдержит свой временной график.

Кстати, последнее убийство мало что добавило к тому, что нам известно. Непонятно, откуда он стрелял, поскольку никто не мог вспомнить, куда был обращен спиной погибший в момент выстрела.

Ясно, что откуда-то издалека и сверху. Но откуда именно?

И кстати, похоже, винтовку в последнее время он уже не меняет. Вторая его винтовка. Уже понимает (или знает?), что были произведены соответствующие баллистические экспертизы и нет смысла менять орудие убийства. Если только не раздобудет новую винтовку…

Кажется, опять несу черт знает что. Значит, следует отвлечься. На что? Или на кого?

А что, если позвонить Светлане? Неловко как-то после того, как она вручила мне пятьсот баксов. Но хоть появился повод. Раньше его не было, сейчас появился.

Я посмотрел на часы. Если она по-прежнему соблюдает свой режим, то сейчас, в третьем часу дня, ей уже пора вставать.

Так и получилось. Не сразу, но ответила.

– Але… – сказала она полудетским голосом, от которого у меня замерло сердце.

– Это Александр Борисович, – сказал я вполголоса, почему-то опасаясь, что Лара может подслушивать наш разговор.

– Здравствуйте! – обрадовалась она. – Почему вы мне совсем не звоните? Вы на меня обиделись?

О Господи… Обиделся. И это о самом поэтичном адюльтере, какой я когда-нибудь переживал.

– Не было повода, – признался я.

– А сейчас появился? – лукавым голосом спросила она.

– Да. Во-первых, я благодарен вам за вашу… помощь нашим правоохранительным органам.

– Что вы, такие пустяки! Я стараюсь всем помогать. Особенно нищим. Меня все за это ругают, особенно мама, но я не могу пройти мимо. Понимаете? Я как увижу ребенка с картонкой, на которой написано: «Я хочу кушать», – не могу устоять. Ведь я вполне благополучная, моя жизнь удалась, да-да, все думают иначе, я понимаю. Вы ведь тоже так думаете, не правда ли?

– Ну что вы… – пробормотал я.

– Но я же чувствую. Даже по голосу. Я думала об этом, когда вы ушли от меня. Люди не понимают, как мне приятно, что доставляю им наслаждение. А кому-то радость… Ведь они так мало это имеют! Но как им объяснить, что, возможно, это мое призвание? Меня никто не хочет понимать. Мама почему-то уверена, что я останусь одна и у меня никогда не будет детей. А мне многие предлагают выйти замуж… А вы мне не предложили.

– Да я как-то… Все-таки у меня семья. Хотя нет никого в мире лучше вас.

– Ну да, все русские так говорят: семья. А я могла бы выйти только за русского. А предлагают только американцы и японцы. Я совсем заболталась… Так что у вас за предлог?

– Предлог? – переспросил я.

– Ну повод. Я это называю предлогом, какая разница, верно?

– Никакой, – согласился я.

– И потом, вы снова перешли на «вы». Это потому что мы давно не виделись? – спросила она.

– Наверное. – Я не знал, что и говорить. Опять стало не по себе. Можно ли говорить с такой женщиной о каких-то делах?

– Вы… ты рассказывала о своей подруге, у которой муж пропал в Чечне, – начал я. – Помнишь?

– А, ну да, это Алла Светлова. Конечно, помню. Когда мы с ней появляемся, мужчины падают… Кстати, она пригласила меня сегодня на премьеру. Она ведь поет в Театре имени Станиславского, я говорила?

Мир тесен, сказал я себе. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Эта прекраснейшая из прекрасных уже помогла мне как никто другой. И вот готова помочь снова.

– Я вас тоже приглашаю, – продолжала Светлана. – У меня билет на два лица. Пойдете? Жена вас отпустит?

Что я мог сказать? Что находиться с ней рядом – все равно что сидеть голышом на площади? Где все показывают на тебя пальцем: вон тот придурок посмел показаться в ее обществе, представляете? И все же раз сегодня все само идет в руки, не стоит отказываться. Карта идет только пять минут. Это я помнил четко, со студенческих ночных бдений за преферансом.

Я– то полагал спросить Светлану про подругу, чтобы поговорить с ней, услыхать ее голос -и только, но удача опять бросается мне навстречу. Стоит ли отворачиваться?

– Только после театра я буду занята, – сказала она. – После театра я вас покину. Едва успею в «Метрополь». У меня там встреча. Вы слышите?

Вот зачем она мне это рассказывала? Так деловито и просто. Чтобы не забывался? Может, и так… Но, кстати, сегодня я тоже не могу. Костя тащит меня к генеральному. Хочет выдать информацию по делу. Хотя это называется по-другому, говорил уже, – дождаться, когда замочат очередного. Только плевать я хотел на все эти доклады. Ничего нового я сообщить не могу нашему действительному советнику юстиции. Пусть Костя выкручивается сам. У меня сегодня свидание. Необходимость, перед которой, как говорили древние, склоняются даже боги, вынуждает меня сегодня встретиться с богиней.

Словом, мне нужна дополнительная информация о Горюнове, которого, был грех, я несколько упустил.

– Договорились, – сказал я. – Где и во сколько?

Потом позвонил Косте.

– Сходи один, – сказал я. – Сегодня не могу. Сегодня у меня свидание. Словом, я должен идти на премьеру.

– Куда? – строгим голосом спросил он. – К премьеру?

– На премьеру в оперный театр Станиславского. Может, знаешь, это недалеко от оперетты.

– С каких это пор ты стал интересоваться оперой? – хмыкнул Костя.

– Я ее терпеть не могу! – сказал я с чувством. – Но сегодня придется… Словом, там встречусь с человеком, который что-то знает о Горюнове. А с чем сегодня идти к генеральному? Ничего ведь нового я не скажу.

– Верно говоришь, – вздохнул Костя. – Уж воскресенье на носу, а до сих пор никого не застрелили известным нам способом.

– Ждем-с! – сказал я. – Так что толку от нашего визита к генеральному никакого. А тут светит полезная информация. Словом, справишься без меня.

– Постараюсь, – сухо сказал он и положил трубку.

Обиделся, что ли? Телефон всегда выдает интонации и настроение. Наверное, я показался ему возбужденным, нетерпеливым и непреклонным.

В дверь заглянула Лара.

– Сегодня куда-то идешь? – спросила она.

– Куда-то иду, – вздохнул я.

Теперь придется отчитываться и в этой инстанции. Потом про мой культпоход по наитию узнает жена. Она не будет задавать вопросы. Она будет давать задания на дом. Зайти в аптеку, кулинарию, взять пару батонов и чего-нибудь к чаю…

– Зайди и закрой дверь, – сказал я Ларе. – С этой стороны, с этой.

Я обнял ее за плечи. Вполне по-товарищески. Хотя не прочь был сделать это по-иному. Тем более она уже зажмурилась в предвкушении.

– Пойми, – сказал я. – Это необходимо. Как-нибудь в другой раз. После того как поймаю этого снайпера, будь он неладен, сходим куда-нибудь.

– Жене ты говоришь то же самое? – отстранилась она. – Только не ври!

– Зачем врать? – пожал я плечами. – Увы, арсенал моего вранья так скуден. Ничего не могу придумать новенького. Так что помоги мне поймать его побыстрее.

– Сегодня уже пятница, а он до сих пор никого не пристрелил, – вздохнула она. – А мы до сих пор тыкаемся, как слепые котята.

Я усмехнулся: секретарь чувствует себя полноценным членом моей бригады.

Прозвенел звонок. Это жена.

– Подними трубку и скажи, что я у генерального на совещании, – сказал я. – Это наполовину правда. Я там должен быть.

– Здрасте, Ирина Генриховна! – радостным голосом поздоровалась Лара. – Я вас узнала. Ну что вы, что вы… Александр Борисович просил передать, что будет поздно. Но обязательно вам позвонит, как соберется домой. Вы так думаете? Вы в этом уверены? Ну не знаю, не знаю. По-моему, он не такой человек. Что вы говорите! Ох, поздравляю! Я не спрашиваю, сколько ей исполнилось, но от души поздравляю! Ну что вы, он все помнит. Спрашивал всех, что бы купить дочке, сегодня у нее день рождения. Ну закрутился, сами знаете.