История города Рима в Средние века - Фердинанд Грегоровиус

Уличная битва 26 мая стоила жизни нескольким храбрым синьорам. Эгидий фон Варисберг, аббат вейсенбургский, граф Петр Савойский, брат сенатора, граф Роберт Фландрийский и многие менее знатные рыцари были убиты. Теобальд фон Бар, епископ люттихский и двоюродный брат короля, которого даже сан не удержал от принятия участия в этой кровавой схватке, взят был в плен одним гвельфским рыцарем, посажен на коня и с триумфом отвезен к принцу Иоанну; один свирепый каталанец ударом кинжала сшиб епископа с лошади; вскоре после того он скончался в замке Ангела. Поныне еще существуют в Риме могилы некоторых павших в этот день в виде монументов эпохи Генриха VII. В тихих базиликах Арачели и С. Сабины на Авентине поныне, полтысячи лет спустя, можно видеть мохом поросшие надгробные плиты, созерцать гербовые щиты убитых приверженцев Генриха VII и читать на хорошо сохранившихся надписях как имена их, так и день кончины. Неудачный исход этого сражения подействовал разлагающе на императорскую партию. Городской префект Манфред, графы де Ангвиллара и Санта-Фиоре, Конрад Антиохийский, солдаты Сполето, Тоди и Нарни покинули Рим. Также и флот, снаряженный пизанцами, с осадными снарядами захвачен был в плен неприятельским адмиралом и увезен в Неаполь. Измученный король приставал теперь к кардиналам, чтобы они путем переговоров открыли ему дорогу к императорской коронации; но ходатайства легатов остались без успеха. Принц Иоанн и гвельфы вызывающе стояли между ним и короной, которую, по их взглядам, не должен был отныне носить ни один германский король; они презирали саму угрозу гневом папы, ибо хорошо знали, что Климент V подозрительно относился и охладел к коронации Генриха.

Не приходилось ли серьезно опасаться папе, что император утвердит свой трон в «осиротелом Риме»? Поистине за все Средние века ни разу не предоставлял себя город с меньшими затруднениями для императорской резиденции, как в авиньонскую эпоху. Оттого-то гвельфы, с оружием в руках и с тайного согласия папы в качестве его стражей и препятствовали императору занять оставленное пустым место папы. Настроение в гибеллинской партии омрачилось, ибо его не оживлял никакой решительный успех. Ежедневная уличная война, опустошение города, недостаток во всем, беспрерывное возведение баррикад истощали терпение римлян. Генрих оказался теперь вынужденным прибегнуть к милости народа. Он созвал парламент, и на площади пред Капитолием появились свыше 10 000 граждан. Николай Бонсиньоре держал к ним речь от имени короля; он объявил вне закона всех римлян, которые впредь до назначенного срока не изъявят покорности, и, наоборот, покорным обещал амнистию. Народное собрание утвердило эдикт и потребовало немедленного возобновления борьбы. Но Генрих отложил ее. Предварительно он озаботился предоставлением себе через сенат права отправлять в Риме юрисдикцию, от чего он отказался в договоре своем с папой, ибо настолько сильно упало императорское величие, что это право отправлять правосудие в гражданских и уголовных делах римлян, которым самостоятельно пользовались прежние императоры, досталось Генриху лишь путем формальной концессии сената. Герольды его впервые потребовали пред императорский трибунал трастеверинцев. Немногие повиновались; но против ожидания явились некоторые выдающиеся дворяне из противной партии, как то: юный Орсо, Петр де Монте Нигро и Анибальд, не хотевший со времени сдачи башни Милиции возвращаться к брату. Это оживило надежды гибеллинов и изумило самоуверенных гвельфов.

Произведена была попытка штурмования замка Ангела, и она не удалась. Последняя надежда прорваться к С. Петру была разрушена. Усталый и нетерпеливый Генрих требовал теперь у кардиналов коронования в Латеране подобно тому, как в прежние времена оно совершено уже было раз над одним императором при таких же обстоятельствах. Легаты противились; они якобы уполномочены были папой короновать Генриха у С. Петра, и коронационный их формуляр относился лишь до этого святого собора. В партии короля разыгралась распря, пока не одержало верх мнение, что он может быть коронован в Латеране. Чтобы сломить оппозицию кардиналов, сослались на волю народа; ибо римляне утверждали, что подача голоса насчет коронации составляла исконное их право, и стесненное положение, в котором находился Генрих, заставляло его призывать на помощь демократический принцип. Сенат и народ постановили поэтому парламентское решение, что коронация должна воспоследовать в Латеране и что кардиналы должны это совершить по воле народа. Десять уполномоченных потребовали выполнения плебисцита; но легаты объявили, что должны сперва сделать о том донесение папе и дожидаться его ответа. Так, среди ежедневных вылазок и стычек протекли две недели. Упорное противодействие кардиналов, одолеваемых беспрестанными депутациями, и подстрекательство со стороны приверженцев Генриха привели, наконец, нетерпеливый народ к восстанию. Толпа нахлынула 22 июня к башне Милиции и угрожала легатам смертью. Генрих утишил смятение, и кардиналы изъявили теперь готовность свою приступить к коронации в случае, если в течение восьми дней не будут получены никакие известия от папы. Ожидания оказались тщетными. Коронация долженствовала, таким образом, состояться в день св. Петра и Павла в Латеране. Коронационный налог, потребованный с римлян Генрихом, был отвергнут; одно лишь римское иудейство заплатило его. Накануне вечером переехал король во дворец С. Сабины, ибо оттуда должно было двинуться коронационное шествие подобно тому, как это происходило 4 июня 1133 г., когда Лотарь, вытесненный партией Анакдета II из Св. Петра, вынужден был принять корону в Латеране. На белом коне, в белых одеждах, с длинными ниспадающими белокурыми волосами двинулся утром 29 июня Генрих VII от Авентина к Circus Maximus. Здесь, согласно обычаю, Генрих клялся поддерживать римскую республику и ее законы. На пути встречали его духовные процессии, иудеи приветствовали его через делегатов от своей синагоги и поднесли ему Пятикнижие. Согласно обычаю, два камергера бросали в народ золотые и серебряные монеты — символы, скорее, бедности, чем богатства этого бессильного императора. В Латеране кардиналы совершили коронационную церемонию с протестом, что не были уполномочены к этому уставопротивному акту папой, а принуждены были народом.

Все торжество носило беглый и случайный характер. Оно не могло ободрить печальную душу императора. Оно состоялось не в святочтимом Св. Петре, но среди обломков, в отстраивающемся еще Латеране. Впервые за все время существования империи отсутствовал папа при акте, которому он один, по понятиям людским, мог сообщать надлежащую санкцию. Никто ни из великих имперских князей, ни из великих вассалов Италии, ни из послов от городов не окружал императора. Когда по окончании церемонии он сидел за столом на Авентине, то даже на самую вершину этого холма падали стрелы насмехающихся врагов и нарушали невеликую и без того радость праздничного пиршества.

Глава II

1. Генрих и Фридрих Сицилийский. — Римляне задерживают своего императора в городе. — Взятие штурмом гробницы Цецилии Метеллы. — Иоанн Савиньи, капитан римского народа. — Император в Тиволи. — Поступление писем папы. — Требования его к императору. — Генрих соблюдает императорские права. — Перемирие в Риме. — Отъезд императора

Несмотря на свою слабость, Генрих VII возвысился до полного сознания императорского величия, ибо последнее после долгого перерыва воскрешено было лишь благодаря ему. Гибеллинские его взгляды насчет божественного происхождения имперской власти доказали гвельфам, что реставрация цезаризма породит точно такие же борьбы, какие считались устраненными с гибелью Гогенштауфенов. Не подлежит сомнению, что с более сильными союзниками Генрих VII возобновил бы обветшавший строй и вернул бы Италию к минувшей уже эпохе. Ибо таков был принцип представляемой им империи. Оппозиция гвельфов в Риме, в Тоскане, в Романьи и в отпавшей Ломбардии, доскональное просветление насчет замыслов Роберта, короче — сила событий превратила благожелательного этого императора в настоящую главу гибеллинов. Подобно великим своим предшественникам из швабского дома, он был вынужден вести борьбу со своими противниками посредством партийных средств и, подобно им, суждено было ему в конце концов вдали и без поддержки Германии погибнуть в борьбе с итальянскими партиями. Судьба повторилась с непреоборимой правильностью исторического закона. Уже 6 июля заключил Генрих союз с королем Сицилии, тем самым Фридрихом из рода Манфреда, который столь счастливо сохранил свою корону на острове, вопреки папам и королям Франции и Неаполя. Уже в то время, когда по желанию папы велись переговоры о фамильном союзе Генрихом прямодушно, а Робертом — предательски, Фридрих через посла своего Гальвано Ланчиа просил у Генриха, хотя тщетно, для сына своего Петра руку принцессы Беатрисы. Теперь дочь императора по прокурации помолвлена была в Риме с сыном Фридриха, и этот гибеллинский союз возвестил неминуемую войну старых союзников, императора Сицилии и Пизы, с Робертом Неаполитанским, а через это и с папой. Тем временем в положении дел в городе не произошло никаких изменений. Перемирие продолжалось; но гвельфы удерживали свои неприступные позиции. Император рвался домой; еще сильнее того рвались его магнаты, почитавшие с коронацией цель римского похода достигнутой. Еще раз пытался Генрих через кардиналов побудить принца Иоанна к соглашению; но неаполитанец даже не допустил к себе уполномоченных. Тогда Бонсиньоре собрал перед Капитолием народный парламент; он объявил римлянам, что итальянские безурядицы, именно непокорность Тосканы, а также невыносимая для немцев жара понуждают императора покинуть Рим. Народ воспротивился этому с криком: Рим не должен быть отдаваем на жертву во власть врага; сперва столица империи должна быть успокоена, император же может проводить лето с вельможами в близком Тибуре, которого воздух здоров и целебен. С неистовством требовали римляне продолжения императорской резиденции в своем пустом городе, который они снова хотели сделать резиденцией и столицей империи ввиду того, что папа пребывал вдали, и Генрих, опасавшийся восстания народа, изъявил готовность свою остаться, против чего протестовали его магнаты. Он снова поселился на житье в башне Милиции.