Поговорим о детях. Причём начистоту - Вадим Литвин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот, например, празднование Нового года. Большевикам ударило в голову его отменить.
Уже в 1926-ом году большевики издали указ, запрещающий ставить у себя дома елку на новогодние праздники. Несколько лет спустя Новый год вообще отменили, сделав его обычным рабочим днем. Дореволюционные традиции уже традиционно, простите за тавтологию, большевиками подавались как пережитками гнилой буржуазии, чумой с “загнивающего Запада” и так далее. Был даже учрежден специальный орган, которые в преддверии 1-го января ходил по квартирам, и проверял, не стоит ли у кого дома елки.
Одним из лозунгов становления социалистической культуры стал клич партии: «Все на борьбу с религиозным дурманом!» Новогодний праздник попадает под молот антирождественской агитации. Вот одна из стихотворных агиток тех лет:
«Скоро будет рождество — Гадкий праздник буржуазный,
Связан испокон веков С ним обычай безобразный:
В лес придет капиталист, Косный, верный предрассудку,
Елку срубит топором, Отпустивши злую шутку».
1928 год. Война против праздничной елки продолжается. Поводом для очередной вспышки негодования послужило размещенное в «Правде» объявление Универпочты о рассылке наборов елочных украшений. В редакции рабоче-крестьянских газет посыпались письма возмущенных читателей: «Меня, как безбожника, ведущего антирелигиозную пропаганду среди учащихся и рабочих, удивляет, почему газета «Правда» в своих объявлениях на весь СССР публикует, что Универпочта предлагает ЕЛОЧНЫЕ УКРАШЕНИЯ… Предлагаю Универпочте поставить на вид за то, что она способствует старому быту, рассылая всякую мишуру и разную дребедень для украшения елок».
1935 год В середине 30-х годов идеологи сменили тактику и стали трактовать елку как атрибут не рождественского, а новогоднего праздника. Звездным часом зеленой гостьи стал 1935 год, когда, впервые за время большевистского правления, по инициативе члена Президиума ЦИК СССР П. Постышева в Харькове был организован детский новогодний утренник. Спустя 11 месяцев секретариат ВЦСПС вынес решение: «Поскольку празднование Нового года стало и есть всенародный праздник и празднуется трудящимися, этот праздник нужно узаконить».
Тогдашняя элита пыталась запретить праздник, а люди всё равно продолжали отмечать. В конце концов власть имущие плюнули и сдались — да празднуйте уже, так и быть, даже выходной вам сделаем.
23 декабря 1947 года указом Президиума Верховного Совета СССР 1 января объявлен «праздником и нерабочим днем».
Итак, элита страны, общества принимает решения. Эти решения и определяют, как дальше будет жить страна. Общество. И тут важно, чем на самом деле является элита. Потому что у неё есть постоянная опасность превратиться в паразита.
Дело вот в чём. Элита может принимать решения, выгодные как для элиты, так и всего общества и всей страны в целом. А может принимать решения, которые выгодны только самой элите и вредят всем остальным. В этом случае страна и общество деградируют. Или скажем мягче — слабеют.
Результат?
Возможны два варианта. Первый — французский или русский. Когда начинается кровавое зверство, где по полной программе достаётся всем, включая элиту.
Второй вариант — та же Речь Посполитая. Когда она ослабела, причем капитально, соседние страны просто порвали её на части, как Тузик грелку.
Опять же досталось всем, включая и элиту.
Вернёмся к элите Литвы. Её задача в те годы была — принять правильные решения. Со своей задачей она не справилась.
Литвины знали, с кем имеют дело. Со страной, которая при любом подходящем случае нападает на них. И которая именно сейчас готовится к нападению. Самому мощному за всю историю войн между ВКЛ и Московией. Ведь знали же в Литве, что Московия готовится. Сведения были. Но — элита Литвы в основном занималась своими мелкими дрягами.
Да, выставить такую же армию, как у оккупантов, литвины в любом случае не могли. Но увеличить свою армию в два-три, а то и в четыре раза — вполне могли. Укреплять оборонительные сооружения, закупать и производить оружие, порох, найти союзников в Западной Европе, найти наёмников, которых в те времена хватало и которые обычно сражались честно, пока им платили… Всё это можно было сделать. И не только это.
Тогда и ход и результаты войны были бы совсем другими.
Но — литвинская элита хлопала ушами.
Я не говорю про отдельных её представителей, которые сделали всё, что смогли. И смогли они многое. Без них вообще бы всё рухнуло.
Я говорю про большую часть элиты.
А тут ещё одно слабое место Литвы.
Политика правящей верхушки в отношении православных. Их делали людьми второго сорта.
Поскольку феодалы-католики получили дополнительные привилегии, в сравнении с ними положение их православных собратьев относительно ухудшилось. Дискриминация православных с конца XIV в. начала раздирать внутреннее единство княжества и стала источником ряда конфликтов (гражданская война 30-х гг. XV в., выступление М. Глинского, промосковские настроения части феодалов).
Эта проблема так и не была решена полностью. Конечно, такого раздрая, как в той же Франции, где христиане разных сортов вели между собой самые настоящие войны, в Литве никогда не было. Но всё равно страну это ослабляло.
Решить данную проблему полностью литвинская элита так и не смогла. То есть не выполнила свою обязанность.
Да, ребята, кроме прав, есть ещё и обязанности. Увы, элита любого общества может забыть свои обязанности. Вот только про права, как показывает жизнь, элита никогда не забывает.
Когда элита забывает про свои обязанности, тогда она и превращается в социального паразита.
Вернёмся к войне. Посмотрим на результаты.
Катастрофа — інакш не назавеш стан, у які была ўвергнутая Беларусь трынаццацігадовай вайной. І самыя страшныя страты — гэта страты людзкія. У Беларусі ў межах прыкладна яе сучаснай тэрыторыі колькасць насельніцтва зменшылася больш чым напалову: калі перад вайной яно дасягала 2 мільёнаў 900 тысячаў чалавек, дык на 1667 г. засталося блізу 1 мільёна 350 тысячаў. Гэта прыкладна 47 адсоткаў. Гарадскога жыхарства ацалела яшчэ менш: толькі 45 адсоткаў. Ці ведала хоць адна блізкая да Беларусі краіна такія страты, ці губляў хоць адзін эўрапейскі народ 53 адсоткі сваіх жыхароў? Страты ўсяго Вялікага Княства Літоўскага за тую вайну склалі 46, а Жамойці і астатняй часткі сучаснай Летувы адпаведна 31 і 37 адсоткаў. На тэрыторыі Польшчы таксама менш: у Вялікапольшчы — да 42, а ў Малапольшчы — каля 27 адсоткаў; хіба што ў Мазовіі — каля паловы. Нават у Нямеччыне самая знішчальная Трыццацігадовая вайна не прывяла да такой дэмаграфічнай трагедыі. Там толькі ў некаторых зонах, якія не складалі і чвэрці ахопленай ваеннымі дзеяннямі 1618–1648 гг. тэрыторыі,
