Училка и мажор - Маша Малиновская

22

— Что тебе нужно, Паша? — складываю руки на груди. Я совсем не рада видеть его.

— Ты как-то сильно быстро свинтила, Василина, — копирует моё движение. — Даже не поговорили.

— А о чём нам говорить? Я не вижу причин для разговора, всё предельно понятно.

— Ну это тебе, я же так не считаю. Ты мне должна, так что будь добра, выдели час своего драгоценного времени.

Застываю в шоке. Я ему должна? С чего бы это?

— Паша, ты совсем обнаглел такое заявлять? Не помню, чтобы одалживала у тебя деньги.

— То есть то, что я тебя вытащил из жопы мира, и ты теперь живёшь в Москве и преподаёшь в лучшем университете страны — не моя заслуга, Вася? Где бы ты была без меня?

Гадко. Как же гадко и мерзко. И с этим человеком я жила и спала в одной постели. Как я могла не заметить, что он внутри весь прогнивший?

Даже не верится, что слышу сейчас всё это от него.

— Не вижу смысла в этом разговоре, Паш.

Я собираюсь развернуться и уйти, но он включает телефон и поворачивает экраном ко мне. Там моё фото, которое висит на стенде в университете. А потом он перелистывает на то самое, где я в лифчике. Лицо выглядит сладострастным, даже не знаю, как Паша умудрился поймать меня так, ведь я не замечала за собой таких томных выражений. Профессионал он, что уж.

— Как думаешь, если утром на всех электронных документах и на стенде в твоём универе произойдёт замена фото, это понравится твоим студентам и начальству? — ухмыляется. — Или тому мажорчику на спортивной тачке? Или если я солью фотку в открытый доступ. Бесплатно. Ещё и рекламу с ней запущу. Какой-нибудь смазки или таблеток для потенции, а? Твои сиськи быстро примелькаются в интернете или даже можем поспособствовать, чтобы завирусились. Интересно, как долго ты тогда продержишься в универе?

Стою, пребывая в ещё большем шоке. Просто не понимаю, за что он так со мною? Я ему ведь ничего плохого не сделала.

— Паша, скажи, ты совсем совесть потерял? — руки дрожат от злости. Мне так хочется вернуться на пару часов назад, где я взбиралась вверх по искусственной скале, а рядом меня страховал Семён. И сейчас я так остро захотела, чтобы он стоял радом. Или вернулся зачем-то. — Ты обещал это фото сразу же удалить, а сам выставил его на сток!

— За это фото хорошо заплатили. Разве нам не нужны были деньги?

— Так может, вообще бы меня в эскорт сдал? Ну, ведь нам же деньги были нужны, — от его логики меня начинает наполнять ярость. Это же нужно вот так — даже не скривится.

— Ты слишком драматизируешь, Вася. Но я предлагаю обсудить всё. Проедемся.

— Я никуда с тобой не поеду, — отвечаю решительно.

— Что ж, — тянет он неприятно. — Тогда готовься завтра стать звездой, моя дорогая Василина.

Вот за что мне это? Где я накосячила, чтобы наступить на мину под названием “Паша”? Пока моя нога стояла на этой мине, я не понимала, что он за человек, но стоило убрать — его рвануло.

— Час твоего времени, Вася. Один разговор. И фотку я удалю.

— Чёрт с тобой, — выпаливаю и решительно иду к машине.

Не знаю, что такого он собирается обсуждать целый час, ведь уже всё решено и понятно. Счёт мне выставит? Да вперёд! Только плевать мне, ничего я не должна ему.

Дёргаю дверь и плюхаюсь на переднее сиденье. В голове возникает резкий контраст с бамблби, в котором так уютно и пахнет приятно. А тут я вроде бы столько лет проездила, каждая мелочь в памяти отпечаталась, а чужое оно какое-то, неприятное.

Паша заводит машину, и мы выезжаем. Я плохо ориентируюсь в районе ещё, особенно, когда темно. Но даже так понимаю, что мы едем в странном направлении.

— Куда ты меня везёшь?

— Хочу показать кое-что, — отвечает Паша.

— Ты хотел поговорить. Говори и вези меня обратно.

— Через час, Василина.

Высотки остаются позади, и мы едем по частному сектору. Дачи, как я понимаю. Тревога шевелится где-то глубоко, но её перекрывает злость. Как бы там ни было, но это Паша. Я давно его знаю, но сейчас этот потемневший, странно поблёскивающий взгляд напрягает. Пока Паша следит за дорогой, я незаметно, будто наклонилась поправить ремень безопасности, заглядываю в карман куртки и, включив геолокацию, отправляю метку Семёну. Звук тут же ставлю на бесшумный. Радич импульсивный, может сразу перезвонить, а что-то мне подсказывает, что это только накалит обстановку.

Хоть бы он догадался, зачем я отправила ему это, а не отмахнулся или посмеялся. Ведь мне снова не на кого надеяться, кроме как на него.

Паша останавливает машину у небольшого деревянного домика за невысоким сетчатым забором. Вокруг такие же домики, но не все освещены. Далеко не все. В этом нет ничего удивительного, ведь сейчас зима, и мало кто решает вечером перед рабочей неделей отправиться на дачу.

Паша обходит машину и галантно открывает мне дверь. Он всегда умел напустить джентльменского дыма. Где нужно улыбнуться, где-то даже к руке приложиться губами, если это соответствовало его интересам.

— Паша, к чему это всё? Поговорить можно было и у меня во дворе на улице или, на крайний случай, в машине.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍