Джебе – лучший полководец в армии Чигизхана - Влад Менбек

Темуджин не пошевелился, с подозрением поглядывая на угощение. Джелме словно тигр стал ходить вокруг еды, но боялся приблизиться. Субудей кашлянул и сказал:

– Если бы они хотели нас убить, то убили бы там, – он неопределенно мотнул головой, добавив: – А я есть хочу.

– Ты думаешь, они не захотят посмотреть, как мы будем корчиться от их отравы? – спросил Джелме.

– Неужели китайцы любят хоронить людей? – полюбопытствовал Тохучар, взглянув на Джелме. – С нами слишком много возни. Легче зарубить сразу, – и он пододвинулся к подносам, посмотрел на Темуджина и предложил: – Давайте я испытаю эту еду на себе?

Темуджин никак не отреагировал на это предложение. Он сидел, нахохлившись на пятках, как изваяние, уперевшись взглядом в какую-то точку на полу. Чиркудай решительно подсел к подносам и, взяв кусок мяса, откусил, прихватив пальцами горку варёного риса. Тохучар тоже принялся за еду, но рис пробовал осторожно. К ним присоединился Субудей, затем не выдержал и Джелме.

– Это твои знакомые? – неожиданно тихо спросил Темуджин.

Все сразу поняли, к кому обращен вопрос.

Чиркудай перестал жевать, помолчал, и так же тихо ответил:

– Да.

Все замерли, с подозрением уставившись на Чиркудая, ожидая продолжения. Но Темуджин больше ничего не спросил. Подсел к подносам и стал вяло жевать, глядя в пустоту. А Чиркудай больше ничего не хотел говорить.

Молча, поев, они расселись вдоль стен, на пышном ковре. Джелме, о чем-то мучительно соображая, даже рот приоткрыл, уселся в сторонке.

Опять отворилась дверь. Вошли те же китаянки и, тихо, словно мышки, унесли пустые подносы. На них почти никто не обратил внимая, кроме Джелме. Жадным взглядом он ощупал их фигурки и похотливо выпятил нижнюю губу.

Так прошло часа два. В комнате висело тягостное молчание. О них словно забыли. Джелме вздохнул и поднялся на ноги. Он повертел головой, осматривая комнату. Не выдержав, спросил у Чиркудая:

– Джебе, а где тут сходить по нужде?

– По коридору, направо, – хмуро объяснил Чиркудай, показав головой на дверь.

Джелме осторожно подошел к двери, открыл. Выглянув наружу, он напряженно прошептал:

– Темуджин, за дверью никого…

Темуджин медленно повернулся к Чиркудаю и негромко спросил:

– Побег подстроили?

Чиркудай молча кивнул головой.

Джелме нетерпеливо топтался на пороге, но тут подал голос задумчивый Субудей:

– Иди, иди, – сказал он брату. – Отсюда так просто не убежишь.

Джелме недоверчиво покрутил головой и ушел. Все стали ждать, что будет дальше.

Через некоторое время в коридоре послышался звериный рёв Джелме. Дверь распахнулась, и аратский богатырь влетел в комнату, будто мешок с кизяком. А за порогом в коридоре стоял огромный Бошу. Отряхнув руки, он тихо прикрыл дверь.

– Зверь! – негромко и обиженно воскликнул Джелме, потирая руку. – Здоровый, как верблюд!..

– Это кто? – спокойно спросил Темуджин.

– Бошу, – негромко ответил Чиркудай.

– Который бревна ломает? – поинтересовался Субудей.

Чиркудай утвердительно кивнул головой.

И опять все замолчали. Через некоторое время Темуджин яростно посмотрел на Чиркудая и хотел уже что-то сказать, но сжал зубы и отвернулся. Чиркудай отнесся к этому спокойно. Он знал, что если Ляо Шу не договорится с Темуджином, значит, в степи ему делать будет нечего. Он должен тогда остаться у китайцев.

Они просидели до обеда. Им его опять принесли крохотные китаянки. После трапезы пришли за подносами. Чиркудай знал, что за ними тайно наблюдают. Наверное, об этом догадался и Темуджин, сидевший без движения.

Дверь снова открылась, и в комнату бесшумно вошел нестареющий юноша, с бесстрастным лицом. На чистом аратском языке, он пригласил всех следовать за ним. Чиркудай заметил, как удивился Субудей выговору юноши, который говорил без всякого акцента. Темуджин помедлил, поднялся и, мотая полами тяжелой волчьей шубы, пошел за юношей. Остальные двинулись следом.

Их привели в знакомую Чиркудаю комнату. У дальней стены в кресле сидел Ляо Шу, справа от него высился Бошу, скрестивший громадные руки на груди, а слева – Бай Ли. Ляо Шу внимательно посмотрел на Темуджина, пожевал губами и негромко сказал:

– Прошу вас, садитесь у столика.

Темуджин набычился и не сдвинулся с места. Джелме, хотел было усесться, но заметив реакцию Темуджина, замер на месте. Остальные последовали примеру нойона. Темуджин молчал.

– Я не вижу смысла в такой неприязни ко мне, если не считать вашего задержания, – не торопясь начал говорить Ляо Шу. – Я не приказываю садиться, я прошу, я предлагаю. Так будет удобнее. Нам все равно придется побеседовать. И могу сказать заранее: если мы не найдём общего языка, то мирно расстанемся. Вам тут же вернут всё и проводят до вашего куреня.

Темуджин переступил с ноги на ногу и медленно уселся на ковер, сверля глазами Ляо Шу. Остальные расположились за его спиной.

Ляо Шу отвернулся в сторону от пронзительного взгляда Темуджина и, усмехнувшись, похлопал цветастым веером по ладони:

– У меня был выбор, – неторопливо начал хозяин. – Я присматривался к Джамухе, к нойону ойратов, к Ван-хану, но… Джамуха считает, что он самый мудрый. Он своевластный, твой анда, – вновь усмехнулся Ляо Шу, посмотрев на Темуджина. – Он мог бы стать Великим ханом всей степи, если бы не было Ван-хана, и остальных нойонов. Ему нужно их: или подчинить, что сомнительно, или убить, что наиболее вероятно.

Но больше всего Джамуху беспокоишь ты, – Ляо Шу указал веером на Темуджина.

– А какое тебе до этого дело? – так же негромко, но со скрытой яростью в голосе поинтересовался Темуджин.

– Вот к этому я и веду, – спокойно ответил Ляо Шу, похлопывая веером по ладони. – Для меня имеет очень большое значение, кто в вашей степи станет Великим ханом.

– Ты решил со мной подружиться? – Темуджин скривил в неприязненной усмешке губы.

– Нет. Так не начинают дружить, – сморщив лоб ответил Ляо Шу. Чиркудай заметил, что китаец очень устал. Очевидно, не выспался, ожидая, как закончится пленение, и раздумывал: что будет говорить Темуджину.

Темуджин опять неприязненно скривил губы и сказал:

– Для дружбы нужно приглашать в гости, а не тащить…

Китаец поразмышлял и, улыбнувшись, заметил:

– Ты очень и очень не глуп, Темуджин. Сейчас ты сам ищешь разгадку, для чего вас сюда… Ну, хорошо, притащили, как ты выражаешься. Хотя мне это определение не очень нравиться. Я предпочитаю иное – вас жёстко попросили прийти ко мне, – Темуджин хотел что-то сказать, но китаец быстро поднял руку:

– Давай сначала я скажу, на правах хозяина.

Темуджин остановился, едва заметно усмехнувшись.

– Тебе нравится такая игра словами? – неожиданно спросил Ляо Шу.

Борджигид внимательно вгляделся в хитро прищуренные глаза китайца и опять усмехнулся.

– Словом можно убить, можно воскресить из мёртвых, – задумчиво и непонятно для чего сказал Ляо Шу и, словно отмахнувшись от посторонних мыслей своим веером, продолжил:

– Ваша война друг с другом за право стать Великим ханом в степи может очень сильно сократить население Великой степи, я прав? – и он вопросительно посмотрел на Темуджина.

– Какое тебе дело до кочевников и сколько их будет? – раздраженно вопросом на вопрос ответил Темуджин.

– Мне нет до этого никакого дела, – подтвердил китаец. – Но это должно тревожить того, кто хочет стать Великим ханом. Я поясню: если нукеров станет мало, то многие племена в Великой степи могут оказаться лакомой добычей для меркитов, и хотя твоя мать меркитка, это дела не меняет. Твою жену Борте украли меркиты, ведь так?

Темуджин внимательно посмотрел на Чиркудая. И Чиркудай понял, что он не должен был знать о том, что Борте побывала в меркитском плену. Ему об этом никто не говорил. О неосведомленности Чиркудая знал Темуджин. И Чиркудай сообразил, что таким образом Ляо Шу вытаскивает его, Чиркудая, из-под обвинения в предательстве.

– От кого ты это узнал? – зло спросил Темуджин у китайца.

– И не только это, – опять усмехнулся Ляо Шу. – У меня много преданных друзей среди степняков.

– Лазутчиков! – зло бросил Темуджин.

– Ладно, лазутчиков, – согласился Ляо Шу.

– И он тоже?! – Темуджин мотнул головой в сторону Чиркудая.

Ляо Шу устало усмехнулся, пожевал губами и негромко сказал:

– Нет. Он нет. Чиркудай слишком честен и прямолинеен, чтобы быть лазутчиком. Он воин. Он отрицательно относится к предательству. Я знаю, как он мучается сейчас из-за моей просьбы. Я попросил его хотя бы промолчать, не говорить обо мне, даже если ты потребуешь. Я не надеялся, что Чиркудай исполнит мою просьбу, но… Но он не глуп. А я постарался ему объяснить, для чего нам с тобой нужно встретиться.

Темуджин склонил голову и долго думал. Наконец посмотрел на китайца и негромко бросил:

– Чиркудая больше нет, есть Джебе.

Застывший Бай Ли шевельнулся на своем посту около кресла хозяина. Субудей, находившийся в напряжении, крякнул от удовольствия и закрутил головой. А Ляо Шу внимательно посмотрел на Чиркудая: