Пленники надежды - Джонстон Мэри

— Это угроза, — сурово изрек губернатор.

Индеец взмахнул руками.

— Разве мы не выкурили трубку мира? — холодно заметил он.

— Хм! Я явился сюда не затем, чтобы выслушивать пустые стенания. Ваши жалобы относительно земель будут представлены на рассмотрение Ассамблеи, и она вынесет по ним свое решение — разумеется, праведное и справедливое.

— Тьфу, — сказал индеец.

— Я здесь, — продолжал губернатор, — затем, чтобы задать чикахомини кое-какие вопросы и отдать им повеления, которым им лучше бы подчиниться.

— Пусть мой отец говорит, — спокойно промолвил индеец.

— Почему вы дали убежище в вашей деревне человеку с рыжими волосами? Все племена: нансмонды, уэйаноки, ческиаки, паспахеги, паманки и чикахомини — были извещены, что, если он окажется среди них, его следует выдать. Почему чикахомини спрятали его?

— Рыжий лис пришел в деревню чикахомини ночью и затаился. Глаза моих людей были закрыты: они не видели его.

— Хм! Почему вы не принесли ваши мушкеты в здание суда, когда всем племенам было велено сделать это две недели назад и получить взамен бусы из белых ракушек и огненную воду?

— Мои отцы просят слишком много, — угрюмо ответил полукороль. — Мои молодые воины любят говорящие палки. Они любят смотреть, как перед ними падают олени, словно кукуруза под градом. Мои отцы просят слишком много.

— Сколько мушкетов имеется в твоей деревне?

— Пять, — последовал быстрый ответ.

— Хм! Завтра вы принесете десять мушкетов и отдадите их капитану ополчения в здании суда. Когда эти малые, — губернатор показал на отряд рикахекриан, — возвращаются туда, где обитает их племя?

— Они наши друзья. Они ждут здесь, чтобы станцевать с нами танец кукурузы. После этого они вернутся в Голубые горы и расскажут другим рикахекрианам о тех замечательных вещах, которые они видели, и о силе белых отцов.

— Когда состоится ваш праздник кукурузы?

— Через семь солнц.

— Они должны уйти завтра.

Лицо полукороля потемнело, и по кругу воинов пробежало чуть заметное движение, которое они тотчас подавили.

— Мой отец просит слишком много, — веско сказал полукороль.

— Не больше того, что я могу исполнить и исполню, — жестко ответил губернатор и встал со своего чурбака. — Ты, Харквип, отвечаешь передо мною и перед Советом за то, чтобы завтра этих люди ушли. Если послезавтра к восходу солнца их каноэ уплывут далеко по реке в сторону Голубых гор, если к тому же часу мушкеты, которые вы оставили у себя вопреки прямому приказу Ассамблеи, будут сданы офицерам ополчения в здании суда, то я закрою глаза на то, что вы прятали человека с рыжими волосами, а Ассамблея заслушает ваши жалобы относительно ваших охотничьих угодий. Если же вы ослушаетесь, то к вам придут мои воины с говорящими палками в руках. Я сказал. — И губернатор сделал знак слугам, которые держали коней.

Полукороль тоже встал.

— Повеления моего белого отца будут исполнены, — с угрюмым достоинством сказал он. — Он сильнее нас. Оуки уже много лет гневается на людей с красной кожей. Он перешел на сторону бледнолицых и помогает их богу против людей с красной кожей. Завтра мои молодые мужи отнесут свои мушкеты обратно бледнолицым и принесут огненную воду, и мы станем пить и позабудем, что дни Паухатана давно прошли и что Оуки сражается против нас. И, когда Паманки покраснеет от завтрашнего заката, мои братья с Голубых гор обратят свои лица к своему дому. Мой отец доволен?

— Я доволен, — отвечал губернатор.

— Моим братьям надо кое-что сказать моим белым отцам, — продолжал полукороль. — Выслушают ли они великого вождя Черного волка?

Губернатор достал из кармана большие часы, посмотрел на них и вздохнул.

— Господа, потерпите еще минуту. Харквип, я буду слушать твоего рикахекрианина, покуда тень от вон того дерева не дойдет до костра. Что он хочет сказать?

Полукороль заговорил с пришлыми индейцами на их языке, и один из них вышел из круга и выступил вперед. Его высокое могучее тело было сплошь покрыто татуировками, изображающими животных и птиц, одну руку украшало обручье из матового желтого металла ("Клянусь Создателем, это золото"! — воскликнул губернатор, обращаясь к полковнику Верни), на испещренной глубокими шрамами груди висело ожерелье из зловещих трофеев, оставшихся от тех, кого его племя привязывало к пыточным столбам. Его пояс, с которого свисали томагавк и нож для снятия скальпов, был украшен человеческими волосами, на бритой голове рядом с длинной прядью красовалась высушенная кисть руки врага. Лицо его под этим украшением было хитрым, грозным и безжалостным. Он заговорил на своем собственном языке, а полукороль переводил.

— Черный Волк — великий вождь. В его деревне в Голубых горах стоят пятьдесят вигвамов, и самый большой принадлежит ему. За ним идет сотня воинов, когда он ведет свое войско в бой. Монаканы бегут перед ним, словно олени, сердца тускарора размягчаются, и они прячутся за спинами своих скво. Черный Волк — великий вождь. Месяц гусей миновал семь раз с тех пор, как рикахекриане наточили свои томагавки и сошли с гор туда, где воды Паухатана падают на множество скал. Там они встретили бледнолицых. Тот, кто стоит над всеми, разгневался на своих рикахекриан. Они впервые увидели мушкеты бледнолицых. Они подумали, что это боги плюются на них огнем и убивают их громом. Их сердца размягчились, и они бежали от незнакомых богов. Одних из них бледнолицые убили, а других взяли в плен. Черный Волк видел, как пал его брат, великий вождь Серый Волк. Рикахекриане воротились в Голубые горы, и их женщины завели песнь смерти, оплакивая тех, кого они оставили на берегу большой реки… Кукуруза созрела семь раз с тех пор до того времени, когда Черный Волк повел своих воинов против племени, живущего на берегах Паманки там, где ее можно было бы перейти по стволу упавшей сосны. Ее воды покраснели от крови. Когда все монаканы были перебиты, когда костры догорели, Черный Волк посмотрел на Паманки. Он слыхал, что эта река впадает в большую соленую воду, противоположный берег которой увидеть нельзя. Он также слыхал, что бледнолицые плавают на каноэ, у которых есть крылья, белые и большие. Он решил, что хочет узнать, правда ли это или же вымысел певчих лесных птиц. И для этого Черный Волк и его молодые воины погрузили свои весла в воды Паманки и поплыли туда, где восходит луна. Поутру они встретили двадцать воинов паманки, плывших на трех каноэ. Ныне эти паманки лежат глубоко в речном иле, их поедают ужи, а их скальпы будут висеть перед вигвамами Черного Волка и его молодых воинов. Днем они спрятали свои каноэ в тростнике и пошли в лес, чтобы добыть мяса. Стрела Черного Волка поразила оленя, и они устроили пир. После этого они изловили охотника, который не видел ничего, кроме оленей. Они привязали его к дереву и устроили себе с ним потеху, а когда он умер, вывели свои каноэ из тростника и снова поплыли по расширяющейся реке. На следующий день, в пору самого жаркого солнца, они пришли в эту деревню. За много лет до того, как сюда явились бледнолицые, чикахомини были великим народом, населявшим земли, которые тянулись до самого подножия Голубых гор, и тогда они и рикахекриане были союзниками и друзьями. Когда Черный Волк показал им изображение тотема своего племени на своей груди, они радушно приняли его и его молодых воинов. Это было десять солнц назад. Черный волк и его молодые воины видели здесь много вещей. Когда они воротятся к себе в Голубые горы, рикахекриане подумают, что они наслушались певчих лесных птиц. Они поведают о большой соленой воде, о каноэ с белыми крыльями, о бледнолицых, об их полях с кукурузой и табаком, о черных людях, которые работают на них, об их храмах, об их вождях и их женщинах. Они расскажут о великом белом отце, который правит, о его силе, его мудрости, его щедрости…

— Я так и знал, что до этого дойдет, — изрек губернатор. — Чего он хочет, Харквип?

— Завтра рикахекрианин отправляется к своему вигваму в Голубых горах, как и повелел мой отец. Он говорит: "Неужто я ворочусь к моему народу без подарка от великого белого отца в моей руке?"