Чума Атлантиды - А. Дж. Риддл

Средиземное море

– Это Шоу его прикончил, – бесстрастно произнес Дэвид.

Съежившись, Кейт бросила взгляд на закрытую дверь их каюты.

– Говори тише.

– Зачем? Он знает, что сделал это. И в курсе, что я знаю.

Кейт посмотрела Дэвиду в глаза. Он рассердился не на шутку. Это сквозило в каждом его движении, слышалось в голосе, но Кейт, кроме того, почувствовала это и где-то внутри себя, словно его сознание принадлежало и ей. Гнев исходил от него, подобно дыму, просачиваясь в нее, как зной, источаемый асфальтовым шоссе. Она ощущала, как гнев отравляет ее, как сама внутренне ограждается от Дэвида, подсознательно готовясь к очередной схватке. Все завертелось, выходя из-под контроля. Надо положить этому конец – вот только как за это взяться? «Начну с Дэвида», – решилась Кейт, нуждаясь в нем, желая его. Она не сможет справиться без него… не станет делать это без него.

Вэйл выхаживал по комнате, погрузившись в мысли – в сумрачные раздумья, чувствовала Кейт. Она выставила руку и дождалась, пока Дэвид на нее наткнется. Без единого слова направила и усадила его на кровать, а сама опустилась перед ним на колени.

– Я хочу, чтобы ты поговорил со мной. Поговоришь? – Она взяла его лицо в ладони.

Дэвид по-прежнему смотрел вниз, избегая встречаться с ней взглядом.

– Я свяжу кабельными стяжками их всех, Камау тоже, просто для перестраховки. Высадим их где-нибудь – неважно где. Останется больше продуктов для нас двоих. А потом мне понадобится связаться с британцами и американцами, – он тряхнул головой. – Флот Слоуна находится у побережья Марокко. Почему до сих пор не нанесли удар? Чего они ждут? Мы могли бы покончить с этой войной. Может, у них кончилось топливо? У них есть столько атомных субмарин, что их можно солить. Уберем их, потом примемся подгребать лагеря Иммари и судить врагов по законам военного времени прямо на месте. Не церемонясь.

– Дэвид…

Он по-прежнему смотрел в сторону.

– Я понимаю, это звучит жестоко, но другого пути просто нет. Может, все происходит именно ради этого, вся эта чума. Высочайшее испытание. День Вознесения, когда каждый выказывает свою истинную натуру. Ты же должна была видеть, что они творят, Кейт. Да, это испытание, возможность очистить мир от лишенных нравственного начала, ценностей, сострадания к собратьям.

– Люди в отчаянии, они не в себе…

– Нет, по-моему, чума проявляет их истинную сущность, показывает, помогут они сирым и обездоленным или отвернутся, отринув сородичей, обрекая их на погибель. И теперь мы знаем, кто они. Мы соберем всех Иммари и тех, кто им сочувствует, и сотрем их с лица земли. После этого мир станет лучше. Он станет миром в обоих смыслах, где людям будут небезразличны чужие горести. Ни войн, ни голода, ни…

– Дэвид. Дэвид. Это не ты.

И тогда он впервые взглянул на нее.

– Что ж, быть может, это новый я. Это вроде шутки для посвященных.

Кейт скрипнула зубами. Ей хотелось съездить его по самодовольной физиономии.

– Ты говоришь прямо как один мой знакомый. Он хочет сократить народонаселение, устранить людей, не вписывающихся в его представления об идеальном человеке.

– Что ж… может, идея Слоуна и верна, просто он не слишком удачно ее выражает. Это тоже шутка.

Кейт почувствовала, что того и гляди лопнет от злости. Закрыла глаза. Нужно повернуть спор в другое русло, перенаправить, подтолкнуть его так, чтобы Дэвид сам узрел, что с ним стряслось, почему он переменился. Сфокусироваться на фактах. Она услышала, как Вэйл бормочет на заднем плане:

– В смысле, если проблема с подлодками, они могли бы просто запустить крылатые ракеты, если они…

– Я знаю, почему они не атакуют флот Иммари.

– Погоди, что?

– Я тебе скажу, но ты должен сказать, что с тобой случилось.

– Со мной? Ничего. Просто очередной день в конторе.

– Я серьезно.

– Что ж, поглядим… с чего же начать… Слоун убил меня – вообще-то, даже дважды. – Он задрал рубашку. – Видишь, шрамов больше нет.

Кожа оказалась гладкой, как у новорожденного. Прежде Кейт этого не заметила, когда они… Ей пришлось стиснуть волю в кулак, чтобы не отпрянуть от него. Кто же он?

– Я… не поняла.

– Тогда нас уже двое. Ты слышала достаточно?

– Скажи мне всё.

– Ладно. После второй смерти Дэвида Вэйла я, конечно, очнулся в загадочном сооружении атлантов, что, знаешь ли, весьма и весьма логично. Выход оттуда был только один, как у крысы в лабиринте. Упомянутый лабиринт вышвырнул меня среди холмов над Сеутой… – Он уставился в пространство, словно вспоминая. – Это было ужасно. Выжженная пустыня. Все мои страхи, всё, что я пытался предотвратить: Иммари, «Протокол Тоба», – оказалось прямо передо мной. Мой полный провал. В этом зрелище было что-то сюрреалистическое. Патруль Иммари схватил меня, доставил внутрь базы. Затем я увидел, что это, что они там творят.

– И решил дать им бой, – кивнула Кейт.

– Нет. Не сразу, и стыжусь этого. Очень стыжусь. Первым делом я хотел удрать из лагеря и найти тебя. – Он посмотрел на нее, и на долю секунды Кейт увидела человека, которого полюбила. Он был сильным и уязвимым, он был… Дэвидом.

Он отвел взгляд.

– Но я не представлял, где ты, даже не знал, с чего начать. Вот тогда-то я и решился вступить в схватку и захватить базу.

– Дэвид, это как-то тебя переменило.

– До сегодняшнего дня я убил сотни человек – дьявол, да я даже не знаю, сколько именно. Большинство из них были негодяями, которые пытались прикончить меня или мою тогдашнюю команду – ну, пожалуй, за исключением тех, кого я подстрелил из снайперской винтовки, но общий принцип тот же. Сеута – дело другое. Совсем не то что выполнять приказы. Я составил план, подрядил под него людей, а когда пробил час, нажал на кнопку, убившую тысячи солдат и ввергшую это место в состояние войны. Это была моя бойня, и я считал ее справедливой, считал, что они этого заслужили. И хотел положить схватке конец. Ощутил порыв, пылающий во мне огнем. Я хотел большего. Хотел истребить их всех под корень, сейчас же, пока мы можем.

Кейт поняла все. И как покинула Дэвида в Гибралтаре, и его решение сражаться в Сеуте. За ночь его раны не исцелятся, и гнев в ближайшее время не утихнет. Но есть просвет, щелочка, в которую можно проскользнуть, чтобы вытащить его. Дэвид заерзал на кровати. Сейчас он уязвим, и Кейт ощутила, что следующие ее слова решат не только, что будет с «ними», но и участь множества других людей. И негромко промолвила:

– Дэвид, мне нужна твоя помощь.

Он повернул голову, но не отозвался ни звуком.

– В ближайшие сорок восемь часов умрет девяносто процентов мирового населения.

– Как?

– Чума мутировала. В Германии был взрыв…

– Это Слоун. Он вынес чемоданчик из сооружения в Антарктиде.

– То, что находилось в этом чемоданчике, эмитировало радиационную сигнатуру, прокатившуюся по всему земному шару. Эта радиация преобразила чуму. Теперь защиты от нее нет. Орхидея отказывает. Каждая нация на планете стоит перед угрозой распространения инфекции и смерти. Все рушится. Но, по-моему, лекарство можно отыскать. Мартин работал над ним вместе с подпольным консорциумом «Преемственность». Туда входят люди из центров борьбы с заболеваниями. По-моему, он стоял на пороге открытия лекарства. У меня есть его записи, но мне нужна твоя помощь.

– Ты считаешь…

– Есть и еще кое-что. Я должна это сказать. Я влюблена в тебя, Дэвид, и мне жаль, что я причинила тебе боль, покинув тебя в Гибралтаре. Я раскаиваюсь, что не сказала тебе о Кигане. Я раскаиваюсь, что не верила тебе. Больше такое не повторится. Что бы ни случилось, отныне и впредь мы закончим это с тобой вместе. И для протокола: мне дела нет до того, сколько раз ты умирал и какие шрамы у тебя имеются или отсутствуют.

Дэвид поцеловал ее в губы, и поцелуй оказался в точности таким же, как в Гибралтаре. Кейт буквально физически ощутила, как ярость покидает его, словно поцелуй открыл какой-то предохранительный клапан, который сбросил давление, грозившее разорвать его в клочья.

Когда они разомкнули объятия, Дэвид посмотрел на нее, и взгляд его снова стал мягким.

– И еще одно: я буду выполнять твои приказы.

– Вообще-то… по-моему, будет лучше, если какое-то время приказы будешь отдавать ты. Я вроде как… начал делать отъезд, как видеокамера, взглянул чуть шире, вспомнил, что наговорил… – Дэвид покачал головой. – Не самые здравые речи из тех, что срывались у меня с языка, да и вообще не очень здравые. И только ты понимала, что происходит. Думать будешь ты, а я буду стрелять.

– Это я могу.

Встав, Дэвид обвел каюту взглядом.

– Таинственное убийство в круизе и обратный отсчет глобального апокалипсиса. Ад второго свидания.

– Да уж, с тобой не соскучишься.

– Просто пытаюсь поддерживать твой интерес. Итак, с чего же ты хочешь начать: с чумы или с убийцы Мартина?