Легкой поступью безумия - Оля Виноградова

- А ты весь такой из себя добрый и спасешь меня?! Откуда тебе знать, что в моей голове творится? - я швырнула в него огрызки слов.

- Апатия. Повторяющиеся кошмары. Приступы бешенства. Провалы в памяти. Перемешанные воспоминания. События, наложенные одно на другое, так если бы ты находилась в двух местах одновременно, - маркиз все верно перечислил.

- И что мне делать? Я не хочу в клинику для душевнобольных!!! - я всхлипнула. Залилась слезами. Слизывала их с шероховатых губ и глотала.

- Успокойся, - он пересел ко мне. Обнял и крепко прижал. - Я помогу. Доверься мне, и мы вместе выстоим. Ты на начальной стадии, и у тебя есть все шансы избавится от недомогания в короткие сроки, но ты должна захотеть. Ты хочешь? Скажи мне, Алесса! - потребовал Станислав.

- Да… Только не оставляй меня… Не оставляй, ладно? - пробормотала я и вновь погрузилась в беспамятство…

Призраки. Они посещали меня. София и Элария, прикрывая руками раны, садились по обе стороны жесткой больничной койки возле ног, сдерживаемых прочными кожаными ремнями. Они молчали, зато вереница других знакомых и незнакомых людей считали своим долгом поддержать меня парой тройкой слов. Соглашайся… Мы ждем тебя… Кто мы? Где ждете? Вы умерли! Вас нет на земле! Перестаньте звать меня! Кричала я воздуху в пустой палате.

На голос прибегали санитары. Насильно поили настоем клерса и успокоительного, после которого я погружалась в фантастически красочные сны не имеющие ничего общего с реальностью. В них серой волчицей проносилась по степям в погоне за жеребенком, отставшим от табуна. Врывалась в деревни людей с длинными остроконечными ушами, чтобы подразнить холуев - домашних собак. Зарывалась носом в прелую осеннюю листву. Каталась по земле, сбивая запах.

Или парила над миром. Я узнавала нарисованные на каждом глобусе очертания трех материков. Баловалась с облачными вихрями. И трогала сетку из рэ, раскинутую над миром. Она выглядела чужой. Лишним элементом, вытягивающим энергию с поверхности планеты. Но не получалось ее порвать, хотя я исследовала каждый узел печати в поисках слабого места.

Просыпалась и звала предателя Ошанского, который запихнул меня в клетку с надсмотрщиками. Он украл мою свободу. Я бы справилась… Я бы, правда, справилась сама, потому что провести здесь остаток жизни в первозданной тишине и светло-зеленых стенах не является частью моего плана. Просила, требовала, вынуждала отказом от еды выпустить меня из больницы, но врачи оставались непреклонны. Тупые гранитные бездушные камни!

Однажды мне удалось выбраться. Я расшатала ремни и вытащила руки. Сняла путы с лодыжек. Дождалась прихода служащих с порцией лекарств и раскидала их, как тряпичных кукол, рванувшись за дверь. Бежала без ориентира во времени и пространстве по коридорам и лестницам мимо зарешеченных железных пронумерованных дверей под гогот и вой раздававшийся из-за них. Кого они там держат?! Вот настоящие сумасшедшие, а не я! Чем я заслужила находиться рядом с ними?!

- Остановись!

Я затормозила и обернулась на чью-то просьбу. Худенькая девочка с костлявыми ногами и выпирающими угловатыми коленками, торчащими из-под кривой больничной робы с завязочками-бантиками. Они поразили меня больше всего - раскачивались при каждом шаге пациентки. Она тоже собралась бежать? Голова подростка с засаленными всклокоченными прядями непонятного оттенка была низко опущена. Я видела только шевелящиеся губы.

Близко. Нас разделяли считанные сантиментры. Она протянула руку, но уперлась в препятствие. Невидимое… Оно прогибалось под ее пальцами с отросшими грязными ногтями, но не поддавалось. Помочь! Надо помочь ей! Порвать пленку с моей стороны! Я дотронулась до преграды, примеряясь к удару и… Прилипла! Задергалась, будто муха в паутине.

- Договоримся, человек?

Прокуренный смех резанул уши ржавым перебором седьмой струны. Девушка вскинула голову, отбрасывая волосы. Сощуренные хитрые глаза. Желтые с узкой линией зрачка. Оскал, с двумя парами выдающихся клыков! А в остальном это была я…

Реальность развернулась на сто восемьдесят градусов. Коридор, оканчивающийся тупиком. Зеркало. Я в нем. Перепуганный персонал больницы за моей спиной со смирительной рубашкой наготове. Сон! Мой Бог! Опять сон?! А значит, мне надо обязательно проснуться!

- Договоримся, человек? Я жду… - повторно проскрипело мое чересчур самостоятельное отражение. Оно мерно стучало ногтем с иной стороны по стеклу, а с этой змеились трещины.

- Никогда… Никогда я не буду тобой… - я отступила по направлению к врачам. - Но и с вами я не останусь!

Разбег. В пятки бьется пол. Шуршит кислород по легочным туннелям. Надоело… Прыжок. Выставляю вперед руки и врезаюсь всем телом в ненавистное зеркало. Я победила своего Зверя и обрела свободу, а жизнь - не велика цена за выигрыш!

Больно… Было, когда персонал отошел от шока и сгрудился вокруг меня. Больно… Они погрузили меня на каталку. Больно… Десятки осколков застряли в плоти. Всячески сопротивлялись извлечению. Больно… Но больше ко мне не приходили призраки и не маячил под ступнями опутанный сетью мир.

Спустя неделю ко мне впервые с момента заточения пустили родителей. Они долго и бессвязанно говорили ласковые слова, которые не находили отклика в моем сердце. Любимая, родная, доченька… А не они ли сотворили это со мной?! Довели до умственного истощения. Отторжения родства. Поиска утешения на чужом плече. Где они были раньше, когда я училась ненавидеть их? Занимались исключительно собой, а теперь вдруг опомнились. Не верю их лживым речам. Выйду из клиники и опять обожгусь равнодушием.

Навестил Станислав. Он полдня провел в палате и пытливо изучал меня, произнеся два слова: здравствуй и до свидания. Что он искал? Я не могла спросить его об этом - один из осколков воткнулся в горло под подбородком и повредил связки. Прописали молчание, жидкие пюре и каши. Уходя, он столкнулся в дверях с моей матерью, кивнул ей, как старой знакомой и удалился. Родительница смутилась, шарахнулась в сторону и испуганно посмотрела на нечаянного свидетеля сцены. Меня. Пришлось разыграть непонимание.

Все потом… Встану на ноги и вытрясу правду из всех, кто задолжал мне по тайнам. И зарекусь совать в них свой нос. Они до добра не доводят. Я убедилась на личном опыте. Меня зашивали четыре обычных хируга и два рэ-специалиста. Тридцать шесть порезов. Три осколка прошли рядом с жизненноважными органами. Сантиметр вправо или влево и… Врачи осматривали раны, делали перевязки. По их общему мнению кто-то отмолил меня у Человека.

Следующие две недели я провела за разговорами с психиатрами. Заботливые доктора задали тысячу и два вопроса. Упорно называли избавление от болезни попыткой покончить с собой. Я поддакивала исковерканному смыслу моего поступка: никто из песонала в тот вечер не обратил внимание на отражение в зеркале и не слышал предложения порождения Зверя, а это было именно оно, и ни один дядечка в зеленом халате не убедит меня в обратном.