СТРАТЕГИЯ: «СПАСАТЕЛЬ» - Вадим Денисов

- Что делать будем, чувак, - Zicke говорит спокойно, но на лице смятение.

- По шкиперу стрелять не буду, - уверенно объявил я, словно план "Б" у меня продуман до мелочей. - Увидим, что побег не ладится - десантируемся на берег.

- Хм, а дальше?

- Дальше? - с нарочитым удивлением спросил я. - Дальше партизанить будем. Герильяс изобразим… Ну что ты, Ленни, неужели думаешь, что мы себе лодку не добудем?

Успокоилась девчонка, улыбнулась. Не дам ее в обиду. А вот побега жаль.

Через стекло рубки уже хорошо видно напряженное лицо капитана, Никлауса за его спиной и стоящего рядом с Ули гестаповца Бахманна с биноклем. Так, пулемет у них на корме. Впрочем, и снять могут. Федя господину Отто нужен живым, значит, нужно не убивать, а останавливать.

Я угадал. Пулемет Отто решил не трогать, вышел на палубу, в руках винтовка "шмидт-рубин", с оптикой. Дуэль предлагаешь? Ну, давай. Я поднял "маузер", заглянул в "сваровски", убрал "луну". И тут рядом с гадом выстроился шкипер с биноклем! Ули, мать твою, ты что творишь! Спрячься!

Но капитан прятаться не стал. Он неожиданно, сильно и мощно, двинул Бахманна корпусом, и тот по цирковому, элегантно так, негнущимся столбиком вонзился в воды вечного Рейна. Башкой вниз.

- Ленни, стоп!

Zicke среагировала моментально, "эвинруд" заклокотал на нейтрали.

- Ты можешь не поверить, но наш бравый шкипер Ули только что выбросил Отто Бахманна за борт!

Сильфида вскочила и, не смущаясь теснотой перегруженного катера, исполнила какой-то немыслимый зажигательной танец. После чего разразилась громкой быстрой речью на языке немецко-фашистских оккупантов. Маурер услышал, и тоже что-то заорал. Резко закачавшись, катер заходил ходуном - бросив румпель, Zicke полезла ко мне, начала целовать. А слезки-то покатились!

Когда широкая зеленая бортовая полоса с белой надписью и стилизованным листочком нависла над "Гуглем", шкипер, перегнувшись через тонкий леер, радостно рявкнул:

- Засомневались в старине Ули, ребятки? А я решился! Ты прав, Тео, это не та Швейцария, к которой я привык, и которой отдал сердце и душу. Но у меня еще найдется бутылочка настоящего абсента KЭbler из кантона Юра.

Мы с Ленни стояли в катере и молча улыбались.

Есть Бог и на этом свете. Рейнский Бог.

- Туда еще нужно возвращаться и наводить порядок, так я думаю, - Маурер постучал себя по волосатой груди увесистым кулаком. - Ты говорил о караване? К черту караван, втаскиваем "Гугль" на борт, и сами поднимайтесь. Согласны?

- Согласны, Ули, - сказал я, обнимая Ленни за плечи.

Вот прямо чувствую, насколько глупа "лыба" на моем лице.

Шкипер хлопнул по лееру, чуть не согнув его, и добавил:

- Так что давай, рейнджер, пеленг на свою Новую Россию, посмотрим, как там идут дела…

И добавил:

- А бегать мы уже умеем.

Глава 7

Двери "Балтазара" периодически открываются и закрываются, двое мальчишек таскают внутрь коробки и мешки. Фрау Амманн затеяла ремонт служебного входа.

Открывается дверь - и в зал влетает душноватый запах летнего курортного городка, века, пожалуй, девятнадцатого, в чистом воздухе нет привкуса автомобильных выхлопов. Закрывается - на темные обеденные столы опять наступают запахи кухни, свежих булочек с чесноком, готовые противни уже стоят на стеллажах, близится время обеда.

Пастораль, вроде бы. Но тревожно. Все и вся вокруг притихло, как перед бурей. То и дело вижу, как люди шепчутся о чем-то там, где еще недавно громко разговаривали и смеялись. На улицах стало меньше людей и машин. Даже лица изменились, хотя и это можно отнести к проявлениям моей паранойи.

Скоро обед, в таверну придут постоянные клиенты. Но я хитрый, обедаю раньше.

Рядом со мной, напротив, сидит Франц Нойнер, благодарный патрульный, почти друг и уж точно приятель. Франц привез ствол, и мы, после осмотра и моего искреннего восхищения, решили пообедать. Естественно, в "Балтазаре": и Монике хорошо, и нам вкусно. Хотя, объективности ради, в Базеле весь общепит не халтурен. Гренадер заказал себе жареную курочку, медом мазанную - категорически не люблю, корочка не столько жареная, сколько карамелизированная, не тот вкус. А Францу нравится.

- Спецслужба есть, значит, ее надо чем-то заниматься, - подтвердил он, тщательно прожевав кусок ножки, щадит желудок.

- А тут я, - невесело подсказал Федя.

- Ну, не только ты, - успокоил меня типа корифан. - Но, с их точки зрения, одинокий русский очевидно подозрителен.

- Ох, как же мне все это не нравится, - я посмотрел, куда бы пристроить глиняную крышечку в капельках пара и жира, снятую с небольшой супной чашки с двумя ручками. Положил прямо на салфетку. Суп-пюре с шампиньонами, сухарики отдельно. Я, когда первый раз сухарики увидел, сразу кинулся возмущаться, они их просто сушили! Научил жарить на противне с оливковым маслом, заправленным укропом, последний отлично подчеркивает вкус грибов. Сейчас все правильно, научились, иноверцы.

- Не стоят преувеличивать опасность, никакого ареста, чего ты, как я думаю, опасаешься, нет, и быть не может, - патрульный пренебрежительно махнул рукой. - Экономически ты анклаву полезен, обеспечиваешь приток пищевых ресурсов, у нас таких чудаков мало, практически нет. Только на реке и остались.

Есть такие. Одного видел, про трех Ленни рассказывала.

- Не успел еще познакомиться.

- Они тут редко бывают.

- Ненормальному всегда приятно оказаться в кампании, - усмехнулся я. - Хоть какой.

- Брось, Тео! Посмотри рационально. Русский парень уничтожает бандитов, рискует своей головой…

- Ага. Все думают, долго ли продержится… Вот подстрелят его команчи, и все решится само собой.

- Ну, ну, перестань! Этого никто не желает, - совершенно искренне заявил Франц, - особенно хозяева ресторанов, наш Бизнес, к этому мнению прислушивается даже Берн.

- Но это не индульгенция.

- Нет, конечно. Наши так рассудят: присматривать за русским рейнджером стоит, но не очень пристально, ты же не северянин…

Я сделал вид, что не услышал этой важной оговорки. Важнейшей. "Северянин". Что опять имеется в виду? Житель таинственного селективного кластера, отрезанного от Берна, или некий пришелец с севера, например, приплывший по реке? А они вообще приплывают? Ну да, Ленни ведь принесло течением.

Фраза построена так, что эти "северяне" могут болтаться тут абсолютно свободно. Ну, нет, уже ясно, что не совсем и свободно. Проходят через посты? Как бы в гости.

Еще одна "табуировочка".

Опять открылась дверь, стуча сандалетами, внутрь прошмыгнул мальчишка с коробкой. Что характерно, дверь кирпичом парни не подпирают, не хотят устраивать сквозняк, берегут здоровье клиента. И пружины не снимают. И двери беззвучные, не хлопают. Европа. Уютная летняя Европа. Здесь многие в шлепках-сандалетах ходят, как на курорте, не парятся, во всех смыслах. А я что-то весь глухой, как летчик-испытатель, не привык раздеваться. На Рейне даже пляж есть песчаный, оборудованный, там по выходным есть на кого посмотреть. Федя же чего-то стесняется, трусов своих в цветочек, что ли? Эх, надо будет купальные шорты приобресть…

Пока пацан протискивался, в заведение прошмыгнула симпатичная кошечка, сейчас персонал зашумит в скоротечной облаве.

Франц тем временем продолжал.

- Тебе нужно просто немного потерпеть, пойми и их. Вдруг русский коммунист начнет собирать информацию о замке, проявлять интерес к организации и вооружению армейских структур, начнет плести в Базеле интриги, займется вербовкой. Согласись, они не могут такое пропустить.

- Да что тут у вас шпионить! - возмутился я, посмотрим, что он скажет, как проявится. - Вся армия на виду, вооружение понятно, структура тоже.

- Ты так думаешь? - хитро посмотрел на меня Франц Нойнер, опять проговорился, - Впрочем, такие разговоры лучше и не начинать. Обходи острые углы, Тео, и все будет нормально. Посмотрят в спину и отстанут. Хотя ты прав, проявление боевых качеств чужаком - повод к усилению внимания.

То-то и оно.

С другой стороны, никакого прессинга или ограничений, сверх общепринятых, я на себе пока не ощущаю. Качественную сканирующую радиостанцию мне продали, в канал-заказах не ограничили, в награде - молодцы - не обидели, шарахаюсь я по всем доступным местах, а "запреток", по относительной площади, тут мало.

Что я хочу свалить - так нет тому подтверждений, как нет и поводов так думать. Планы типа не скрываю, рассказываю всем о предстоящих поездках. Ценность Феди, как носителя уникальной информации, судя по всему, пока не определена. Информации о Спасателях в обыденных разговорах анклава нет, ни разу не слышал, хотя пару раз осторожно подводил собеседников к этой теме. Ну, а уж если бы они знали, что Федя - Спасатель, то контролировали бы жестко, скорее всего, уже сидел бы в комфортабельной камере, может, даже с телевизором и видом на Рейн, - до момента использования. Впрочем, могут просто подозревать. С неясностями.