Былое и выдумки - Юлия Винер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
(Вспомнила! Его звали Макс. Макс Абрамович.)
Вот я и пошла навещать пострадавшего – честно говоря, мне было любопытно побывать в больнице неофициально, без сопровождения. И лучше бы я этого не делала.
Ни у входной двери, ни в длинном узком коридоре никого не было. Лишь в самом его конце слышались голоса.
В коридор выходило много дверей, все открытые настежь. Я осторожно заглянула в каждую и обнаружила, что палат здесь всего четыре, но зато в каждой по десять – двенадцать кроватей и у каждой по две двери. Две палаты мужские, две женские, обе забиты до предела, кровати стоят попарно впритык, так что встать с постели можно только с одной стороны. В одной из мужских палат я мельком увидела обмотанную бинтами голову главврача, он меня пока не заметил. Удивительное дело, я-то была уверена, что он лежит в отдельном помещении. В женских палатах стоял неразборчивый разговорный гул, из мужских слышались стоны и монотонный призыв: «Сестра! А, сестра? Сестра! А, сестра?» На призыв никто не являлся.
Я вошла в мужскую палату. Лежавший около двери больной повторял, не глядя на меня: «Сестра, а, сестра, а, сестра…» Я сказала:
– Сейчас позову…
С подушки поднялась голова Макса:
– Не надо, не зовите! Он бредит. Идите сюда!
Я подошла. На Максе была как бы маска: щеки и лоб пересечены широкими полосами бинта, рот, подбородок и глаза открыты.
Он так обрадовался, что жалко было смотреть.
– Я тут лежал и все думал, придете вы или нет!
– Ну как же, почему это я не приду! – бодро ответила я и присела в ногах кровати.
– Сядьте поближе, – попросил он, – смотрите, как все уши вытянулись.
Уши действительно вытянулись, головы повернулись, как подсолнухи к солнцу.
Я сделала вид, что придвинулась поближе. Он сел, опираясь на подушку, и взял меня за руку.
– Зачем вы сели, вам же нельзя двигаться! – сказала я, пытаясь поделикатнее высвободить руку. Но он держал крепко.
– Ерунда, это Полина выдумала, чтоб я отдыхал. Я так рад, что вы пришли.
– И я рада, что вам получше.
– Да я здоров. Порезы заживают, думаю, и шрамов страшных не оставят. Домой бы мне пора, да очень уж не хочется…
– Вот и замечательно! Дома и стены лечат! – болтала я, как бы не слыша его последних слов. Мне было ужасно не по себе, я чувствовала, что приближается нечто, чего я вовсе не хочу.
– Я давно хотел с вами поговорить. Когда еще будет случай! Только, пожалуйста, не пугайтесь!
– Что вы, чего мне пугаться! – засмеялась я, а сама действительно испугалась. И уйти нельзя, держит крепко, а вырвать силой как-то неудобно.
– Вы ведь скоро уезжаете?
– Еще не так скоро. Через неделю, дней через десять.
– Я вас прошу! Юля, я вас умоляю, давайте поедем вместе!
– А вам тоже в Москву надо? По работе? – спросила я невинно.
– Да, надо, мне очень, очень надо! Помогите мне! Я тут просто сдохну!
– Макс, вам нельзя так волноваться. Чем же я могу помочь?
– Можете, можете, если захотите!
– Да я бы с радостью, но только не знаю, как… вот вернусь в Москву – попробую поискать каких-нибудь знакомств среди медиков, может, что-нибудь…
– Глупости это, Юля, сами знаете…
Конечно, глупости. Я говорила это в надежде поскорей отвязаться и уйти, прежде чем он прямо выскажет свою просьбу. Но мне это не удалось.
– Давайте поговорим потом, в другой обстановке, ладно? – попыталась я.
– Нет, нет, сейчас, я должен знать сейчас…
– Что знать?
– Позвольте мне на вас жениться!
Он говорил быстрым, лихорадочным шепотом. И глаза у него блестели лихорадочно. Наверняка сотрясение мозга давало себя знать.
Я заставила себя рассмеяться:
– Вот так предложение руки и сердца!
– Поверьте, вы мне действительно очень нравитесь. Очень. Но если не захотите, то так только, для вида… Что вам стоит? Я получу прописку в Москве, и мы разведемся.
– Макс, Макс, что вы несете, ей-богу? У вас здесь дочь, женщина, которая вас любит…
– Да мне эта ее любовь, как… А дочь – еще неизвестно, чья она дочь. Нет, я здесь не могу больше. Я с ума сойду. Пожалуйста, Юля! И, хотите? Я немного денег подкопил, приличную сумму, все отдать не могу, но половину с радостью…
Я снова попыталась высвободить руку, и он вдруг ее отпустил. За спиной у меня раздался голос:
– Максик, да ты уже совсем выздоровел!
Я обернулась, встала. Сразу догадалась, кто это. Среднего роста, среднего возраста, в пиджаке, с острым носиком и с подведенными ниточкой бровями. Похожа на учительницу – она и была учительницей русского языка. Я протянула ей руку, назвалась. Она руки не взяла, имени своего не назвала, его назвал Макс:
– Познакомьтесь, это Валентина.
– Очень приятно, – сказала я, внутренне содрогаясь. – Как хорошо, что вы пришли, я как раз ухожу, вот больной и не останется без общества!
– Да куда же вы, – сказала Валентина с кривой улыбкой. – Не спешите, куда вам спешить. Посидите еще. Посидите, подержитесь за ручки, поворкуйте между собой. А я постою, полюбуюсь на вас.
– Валя, не надо! – слабо проговорил Макс. Он уже снова лежал. – Зря ты это, так нельзя…
– Да что ж я такого сказала? – все так же криво улыбаясь, спросила Валентина. – Разве я что плохое сказала?
Голос ее все повышался, быстро срывался в крик.
– Так нельзя, говоришь? Почему же нельзя? А этой шлюхе приезжей можно? Ей что, своих московских мужиков мало? За наших взялась? Ей, значит, чужого мужа от жены можно уводить?
– Ты мне не жена… – пробормотал Макс. Тихо пробормотал, но она услышала.
– О-о-о! Не жена я ему! А кто тебе жена? Эту, что ли, наметил? Да она усвистает к себе в Москву и не вспомнит даже!
Ах, как она была права. В этот момент я только и мечтала «усвистать» и не вспоминать.
А она уже кричала в полный голос, к развлечению всей палаты:
– Не жена я ему! А кто тебя пять лет обхаживал, как малого ребенка, поил-кормил, обмывал-обстирывал, пылинки с тебя сдувал, да еще и спал с тобой?
– Валентина, – сказала я как можно убедительнее, – поверьте, вы ошибаетесь. Все это совсем не так. Он мне совершенно не нужен.
Это не помогло – наоборот, только ухудшило дело:
– Ах, он нам не нужен! Для нас он не довольно хорош! Нам ведь чистеньких подавай, городских! А он, кому он нужен, дурачок этот деревенский? Только такой же дуре деревенской! А нам так только, позабавляться, для практики!
Терпения у меня не хватило, я тоже крикнула:
– Да что вы ко мне пристали? Какого дьявола? Разбирайтесь с ним сами! Это он ко мне лезет, а не я к нему!
И быстро ушла из палаты. А объект скандала тихо лежал на кровати, укрывшись с головой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
