Сталинские премии. Две стороны одной медали - Владимир Свиньин

Фильм «Разгром немецко-фашистских войск под Москвой» был показан в 28 странах мира. В Америке лента была показана под названием MOSCOW STRIKES BACK (МОСКВА НАНОСИТ ОТВЕТНЫЙ УДАР). В 1942 году фильму была присуждена премия Американской Академии киноискусств как лучшему документальному иностранному фильму. Это был первый «Оскар», завоеванный нашими кинематографистами. Хранится он в Музее кино.

«Прокол» кинохроникеров (Воспоминания Семена Школьникова)

То, о чем я хочу вам рассказать, мне стало известно от моего бывшего довоенного шефа – старейшего кинооператора Ивана Ивановича Белякова, оператора Абрама Хавчина и звукооператора Виктора Котова. Все они имели прямое отношение к этому событию. А событие это – тот самый знаменитый военный парад на Красной площади 7 ноября 1941 года…

Но сначала об обстановке, которая сложилась в ту пору в стране.

Шел первый год войны. Немецкие войска победоносно шли по земле Советского Союза. С каждым днем они неуклонно приближались к Москве.

И вот наступил день 19 октября. Именно в этот день в Москве началась вселенская паника.

Я в этот день находился далеко от Москвы, в Саратовской области, в военном госпитале, после ранения на фронте. Начав поправляться, я стал, хотя и с трудом, выходить на улицу дышать свежим воздухом. И в тот день, 19 октября, когда я вышел за ворота госпиталя, увидел двух женщин, которые стояли неподалеку и горько плакали. От них я узнал, что немцы подошли к самой Москве и вот-вот войдут в город. Они сами слышали об этом по радио, и еще было сказано, что город на осадном положении… Во время их рассказа сквозь слезы к нам подходили и другие люди и подтверждали сказанное этими женщинами. Они тоже слышали по радио. Мне стало не по себе. Неужели мой город «откроет ворота» противнику? Потрясенный этой вестью, я пошел в госпиталь. Во дворе мне встретился замполит. Я стал рассказывать ему о только что услышанном, но он, не дослушав меня, досадливо махнул рукой и, сказав, что ему некогда, быстрым шагом ушел…

А в это время, как мне потом рассказывали, все, кто имел мало-мальски движущийся транспорт, грузились и двигались поспешно из Москвы. Шоссе, которое вело в город Горький (ныне Нижний Новгород), напоминало густо движущийся транспорт в часы пик в Москве.

Московская студия «Союзкинохроника» тоже принимала в этом посильное участие. Нашли грузовичок-пикап и, загрузив в него десять человек, тоже вклинились в поток беженцев. Предложили эвакуироваться и оператору Белякову, но он отказался, сославшись на то, что жена его очень больна. За отказ эвакуироваться из Москвы Иван Иванович приказом директора студии был уволен.

Беляков был единственным, кто многие годы был аккредитован как оператор, снимающий в Кремле. Вскоре его жена умерла. Он остался совсем один и без работы.

5 ноября к Белякову домой пришли двое военных из КГБ – полковник и майор. Они сказали, что он должен следовать за ними. Они привезли его на станцию метро «Маяковская». Когда они спустились по эскалатору вниз, станция была совершенно пуста. Оператору сообщили, что здесь, а не в Большом театре, завтра, 6 ноября, как всегда, состоится торжественное собрание, посвященное 24‑й годовщине Октябрьской революции, и здесь выступит товарищ Сталин. Беляков сказал, что он уволен со студии и поэтому не может принять участие в этой съемке. Военные сказали ему, чтобы он прекратил эти разговоры, так как отныне может считать себя восстановленным на работе.

Эта съемка прошла успешно.

А на следующий день, 7 ноября 1941 года, несмотря на близость немецких войск от Москвы, решили, что военный парад все равно должен состояться. Традиция не должна быть нарушена.

Обычно парады начинались в 10 часов утра. Операторы приходили за полчаса до начала. Ассистенты же привозили съемочную аппаратуру загодя, часам к восьми. И на этот раз они появились в это же время, но были крайне удивлены, что войска уже построены. Так рано? И на мавзолее уже стоял Сталин, и все правительство. Ассистенты не растерялись и, быстро сообразив, начали снимать. А Сталин уже произносил свою речь. Но синхронную аппаратуру уже не было времени установить, да и толку бы не было, если б и успели: все равно звукооператора не было. И ассистенты сняли весь парад, в том числе и выступление Сталина, без звука.

Когда на Красную площадь, как обычно, пришли операторы, она была уже пуста. Парад закончился. Войска с Красной площади прямиком ушли на передовые позиции. Линия фронта проходила недалеко от столицы.

На опустевшей площади кинохроникеры стояли с унылым видом, подавленные. Они здорово струхнули. Что с ними будет? Ведь Сталин никогда не выступал с речью с трибуны мавзолея. В общем, съемка была сорвана. Чем все это закончится для них, трудно даже предположить…

И тут неожиданно к оператору Белякову подошел генерал КГБ Н. Кузмичев и говорит: «Правительство знает, что речь товарища Сталина не снята… – Иван Иванович аж побледнел от ужаса. А генерал продолжает: – …не по вашей вине, а по вине наших органов, которые не предупредили вас об изменении времени начала парада». Как потом вспоминал Беляков, при этом известии ноги его стали ватными. А генерал-лейтенант Власик (начальник охраны Сталина) предложил операторам в 17.00 быть в здании КГБ на площади Дзержинского (ныне опять Лубянская площадь).

На свидание с Власиком пришли режиссер Леонид Варламов и операторы Иван Беляков и Марк Трояновский.

Генерал Власик сказал им, что товарищ Сталин придает большое значение своему выступлению на Красной площади и предлагает снять его заново – синхронно. Но где? Не выведешь же Сталина днем на мавзолей… И тогда кто-то предложил такое решение.

В Большом Кремлевском дворце построили из фанеры часть трибуны мавзолея, покрасили под мрамор и поставили микрофоны. Были открыты все окна в зале, чтобы охладить воздух с тем, чтобы изо рта выступающего выходил пар, как на улице. Кинематографисты были готовы к ответственной съемке.

В 12.00 в зал вошел Сталин. Он сказал, что готов повторить свою речь сколько понадобится с тем, чтобы быть полностью уверенным в том, что съемка получилась. Снимали двумя синхронными камерами «Дебри-супер парво». Звукооператор был Виктор Котов.

Закончилась съемка, и Сталин удалился.

На студии отснятую пленку срочно проявили, отпечатали позитив и увидели, что этот материал, конечно же, отличался более высоким качеством, чем отснятый ассистентами на рассвете на Красной площади. И как ни остужали зал, раскрыв все окна в зале во время съемки, пар изо рта не выходил. Но зритель этого не замечал. Зритель воспринимал весь сюжет как единое целое…

Отснятый парад и досъемка Сталина были вмонтированы в полнометражный документальный фильм «Разгром немецко-фашистских войск под Москвой» – первый советский фильм, который американская киноакадемия признала лучшим иностранным фильмом 1942 года. Он был награжден «Оскаром». Режиссеры фильма – Леонид Варламов и Илья Копалин.

Фильм имел огромный успех во всех странах, не входящих в гитлеровскую коалицию.

Газета «Правда» 22.03.1943–04.04.1943.

Обмен телеграммами между лауреатами Сталинской премии за 1942 г. и И. В. Сталиным

Москва, Кремль, товарищу СТАЛИНУ

Дорогой Иосиф Виссарионович!

Окрыленный высокой наградой правительства – премией Вашего имени – обещаю Вам и дальше отдавать все мои силы, знания и способности художника-скульптора увековечиванию подвигов нашего героического народа, его славных сынов и дочерей. Пусть светлые образы тех, кто с Вашим именем на устах, не щадя жизни борется за лучшее будущее человечества, станут достоянием потомства.

Внося в фонд Главного Командования сумму премии 100.000 рублей твердо верю, что близок тот час, когда под Вашим мудрым руководством наша доблестная Красная Армия разгромит ненавистного врага и изгонит его с нашей родной земли.

Ярославль, скульптору

товарищу Матвею Генриховичу МАНИЗЕРУ

Примите мой привет и благодарность Красной Армии, Матвей Генрихович, за Вашу заботу о Красной Армии.

Москва, Кремль,

товарищу Иосифу Виссарионовичу СТАЛИНУ

Дорогой Иосиф Виссарионович!

Сердечно благодарен Советскому правительству за высокую оценку моей оперы «Емельян Пугачев». Премию, причитающуюся мне в размере 100.000 рублей, вношу на строительство самолетов.

Построенный самолет прошу назвать именем борца за свободу и счастье русского народа Емельяна Пугачева и передать его в распоряжение командования Северо-Западного фронта.

Желаю Вам, дорогой Иосиф Виссарионович здоровья и сил на многие годы.