Остаюсь с тобой - Леонид Гаврилкин

Придерживая холодноватыми упругими пальцами щеку, женщина водила теплой бритвой по лицу. Как электрические разряды, потрескивала щетина.

Алесич откинул голову на подставку, закрыл глаза и думал о своем.

Может, не стоит гоняться за Катей? Взять да и вернуться снова в Минск, устроиться где-нибудь на заводе? Наверняка дадут место в каком-нибудь общежитии, теперь этих общежитий понастроили, дай бог. Жил бы, работал, встречался с сыном. И с Верой могло бы, глядишь, все уладиться. Она уже несколько раз ему снилась. Впрочем, и Катя тоже. За пятнадцать суток он кого только не повидал во сне. На память пришло Верино письмо. Нет, такие письма не пишут, если хотят помириться. Но ничего, не разрешит Вера ходить к ней домой, будет видеться с сыном где-нибудь у школы. А подрастет, сам станет к отцу бегать. Не может быть, чтобы он, Алесич, не отвоевал его у жены. Мужик с мужиком всегда договорятся. Он постарается быть чутким и заботливым отцом. Да и Минск есть Минск.

- Все, молодой человек. - Певучий голос парикмахерши возвращает его к действительности. - Лет на двадцать помолодели. Можно теперь и к девочкам...

Эта невинная и, в сущности, банальная шутка Алесичу не нравится. Он благодарит кивком головы, расплачивается и выходит из парикмахерской. Утренняя прохлада трогает побритое лицо, и это придает еще больше бодрости и живости всему телу. Появляется ощущение легкости и нерастраченной молодой силы. Хочется действовать, что-то делать. Решение приходит само собой. Сейчас он пойдет в управление к Скачкову, попросится на работу. К буровикам не пойдет, хватит, наработался. Надо попытаться устроиться здесь, в Зуеве. В каких-нибудь мастерских. Здесь и Катю можно скорее встретить.

Алесич торопливо идет по тротуару, идет, как и ходят люди, которые знают, для чего они живут и что им надо от жизни. В конторе решительно открывает тяжелые двери на тугой пружине. В фойе, у столика с телефоном, дремлет старик, закутав ноги синим плащом. На стук дверей он недоуменно смотрит на посетителя.

- Что вам надо?

- Товарищ Скачков...

- Проснитесь, молодой человек, прочитайте, что написано на дверях, ворчит старик.

- А что там написано? - ничего не понимает Алесич.

- В субботу и воскресенье контора не работает. Сегодня суббота.

- Суббота? - переспрашивает Алесич. Какое-то время он стоит молча, думает, что ему делать. Поехать к матери? Но ехать в деревню, не устроившись на работу, не хотелось. Снова старуха заскучает. Может, позвонить землячку? Вдруг дома?

- Как позвонить Скачкову домой? - спрашивает у старика. - Что вы так подозрительно на меня смотрите? Позвоните сами, скажите, что с ним хочет говорить Алесич, если думаете, что я...

Старик набрал номер, представился, сказал, что его, Скачкова, просят, и сразу же передал трубку Алесичу.

- Валерий Михайлович, извините! Это я...

- Где ты, что делаешь? - как показалось, радостно спросил Скачков.

- В вашей конторе.

- Слушай, приезжай ко мне. Здесь как раз еще один наш земляк. Кириллов. Знаешь такого?

- Неудобно... - заколебался Алесич.

- Не говори глупостей. Ждем. Нам как раз третьего не хватает, - и засмеялся. - Запомни адрес...

Положив трубку, Алесич мысленно повторил название улицы и номер дома, расспросил у старика, как туда добраться. Через какое-то время он уже нажимал на черную блестящую кнопку, прикрепленную сбоку, на косяке обитых дерматином дверей. Двери открыл Скачков. Он был в белой рубашке с галстуком.

- Заходи, заходи, - пригласил он Алесича, проводил в залу. Устраивайся, где тебе удобнее. Одним словом, чувствуй себя как дома. Завтракал? Нет? Я сегодня тоже долго спал. Если бы не Кириллов, то и сейчас валялся бы в постели. Знаешь, практически сегодня у меня первый день выходной. Ребята из комиссии тащили в Брест, отказался. И хорошо сделал, что отказался. Как знал, что заедет Кириллов, а потом и ты.

Кириллов сидел в мягком кресле и, закинув ногу на ногу, положив на колени блокнот, что-то писал. Слегка подавшись вперед, он пожал Алесичу руку, снова уселся, свесил над блокнотом курчавую голову.

Алесич отодвинул от стола стул, робко присел.

- Позавчера был на триста пятой... - Скачков тоже присел у стола. Мастер сказал, что ты уволился...

- Уволился.

- И где теперь?

- Сейчас у вас в гостях, - усмехнулся Алесич. - А пятнадцать суток и еще одну ночь пробыл в милиции.

- В милиции? В какой милиции?

- В зуевской. Пятнадцать суток. Законных, - Алесич говорил весело, можно было подумать, что он хвалится. - Меня отпустили бы раньше, если бы ходил подметать улицы. Тех, кто ходил, отпускали, - не хватает в милиции места для нашего брата. А я отказался подметать. Не хотел, чтобы меня видели.

- Еще милиции тебе не хватало, - упрекнул Скачков.

- Знаете, Михайлович, лучшего места подумать о жизни, кажется, и нет. Никто не беспокоит, лежишь себе. Только сверчок где-то цвиркает...

- А что ты натворил?

- Один знакомый человек, за которым я гонялся, прямо у меня на глазах сел в автобус. Я догонять, но не догнал. Хотел перехватить легковушку, а та, как ошпаренная, на тротуар. Милиционер за шиворот. Нарушаете, гражданин. Создали аварийную ситуацию, которая угрожала тяжелыми последствиями. Перед тем я как раз малость того. С буровиками в кафе... Ну меня и в кутузку, чтобы не создавал аварийных ситуаций. Одним словом, Валерий Михайлович, мне нужна работа.

- Назад не хочешь? Могу опять позвонить начальнику конторы.

- Нет. К буровикам не хочу.

- Мастер тебя хвалил. Сказал, что...

- Конечно, там перспективы, и все такое, однако... Пока не хочу. Может, позже, только не теперь. Теперь мне надо где-нибудь в Зуеве. Каким-нибудь токарем, дизелистом.

- Откровенно сказать, не нравится мне, что ты такой летун.

- Нельзя так нельзя, - пожал плечами Алесич.

- Почему нельзя? Можно. Но чтоб не бегал, чтоб хоть немного посидел на месте.

- Временами не все от меня зависит.

- В ремонтники пойдешь? Ремонтировать скважины? Днем на выезде, на ночь в Зуев.

- Можно.

- Договорились? А если договорились, то... Кириллов, кончай свою писанину.

- Слушаюсь... - Кириллов сунул ручку во внутренний карман пиджака. Схема очерка есть. Только давай уточним кое-что, чтобы не напутать...

- Не мудри особенно. Напиши, что люди работали как надо, вот и все. Никаких секретов. А лучше совсем не пиши. Не для славы я сюда приехал.

- Нам с тобой скромности, конечно, не занимать. Но приказано написать. Кому-то кажется, что прочитают о тебе корпеющие над бумагами канцеляристы и тоже начнут проситься на низовую работу. Слушай. Я перечислю, что ты наделал... Так, - он снова полистал блокнот. - Отремонтировали запущенные скважины и поставили на них более мощные электронасосы. Тем самым увеличили пластовое давление. За счет новых водонапорных станций. Далее. Укрепили ремонтную службу. Кадрами и техникой. Сократили на одну треть по времени ремонтные работы на скважинах. Те скважины, что фонтанируют, начали эксплуатировать более интенсивно.

- Об этом совсем не надо писать, - возразил Скачков. - Вычеркни.

- Я пишу, что временно.

- Не надо и временно. Это варварство. Мы пошли на это, чтобы любыми средствами выполнить план. Как только отремонтируем больше скважин и пробурим несколько таких, как, например, триста пятая, сразу же откажемся от этого.

- Хорошо, убедил. Пойдем дальше... - Кириллов снова полистал блокнот. Потом я подробно описываю, что конкретно сделано ремонтниками, потом о новом оборудовании, которое удалось раздобыть и которое надо добыть в ближайшее время, чтобы промысел начал работать ритмично, без авралов, без перегрузок, без ненужного риска. Дальше рассказываю о комиссии, о том, что она должна определить для промысла научно обоснованный план...

- Не забудьте про людей. Главное - люди!

Алесич сидел, прислушивался к разговору и не мог избавиться от чувства, что он здесь лишний, жалел, что зашел сюда.

- Последний вопрос, - попросил Кириллов. - Мы забыли о перспективах...

- Какая может быть перспектива, когда завтрак нас ждет, - отмахнулся Скачков. - Пошли на кухню, там договорим...

На другой день утром Алесич явился в отдел кадров нефтегазодобывающего управления. Кадровик - с побритой до блеска головой и в белой тенниске долго листал его трудовую книжку, точно верил и не верил, что это книжка, потом снял трубку, позвонил:

- Валерий Михайлович? Мне говорили об Алесиче Иване Андреевиче... Да. Вы хорошо его знаете? Смотрели его трудовую книжку? Десятки мест сменил. Кроме как грузчика или дворника, ничего больше не могу ему предложить... Ваше дело. Сейчас... - И, вернув Алесичу трудовую книжку вместе с направлением, сказал: - Идите к начальнику, - а сам снова начал что-то говорить по телефону.

Секретарша не пустила Алесича в кабинет начальника, пока не убедилась, что тот действительно приглашал его к себе.

- Приветствую, приветствую! - вышел из-за стола ему навстречу Скачков. - Мой кадровик, канцелярская душа, отказался подписывать направление. Заглянул в документы и... испугался! Мы, говорит, боролись с такими, и снова... Так что, дорогой, постарайся не подводить меня.