Великодушные враги (Право на измену) - Элизабет Стюарт

Еще минуту они простояли обнявшись, потом она отстранилась и заставила себя улыбнуться.

— Я дала этим недоумкам достаточно поводов поглазеть на себя. Но больше этого не будет, обещаю.

— Умница, — Мьюр погладил ее по щеке. — Ты готова к откровенному разговору? Это будет нелегко, но времени на подготовку нет. Я сейчас — все равно что покойник, и нам обоим следует с этим примириться. Вряд ли мне удастся хотя бы добраться до Эдинбурга целым и невредимым, слишком уж много у меня врагов в этой своре. Дуглас уверен, что он хозяин положения, но Хэпберн еще опаснее. Он готов самолично перегрызть мне горло.

— Кто?

Джонет удивленно вскинула голову. Ей показалось, что она ослышалась.

— Хэпберн. Он хочет моей смерти последние четырнадцать лет, даже больше.

У Джонет помутилось в голове. Ей показалось, что под ногами у нее вот-вот разверзнется бездонная черная пропасть.

— Но почему? — прошептала она. — За что лорд Хэпберн хочет убить вас?

— Он считает, что у него есть на то веские основания. Около пятнадцати лет назад я обвинил его отца в измене. Это произошло после Флодденского сражения. Я сам взял его под стражу и поместил в тюрьму Толбут, как обычного преступника. К несчастью для нас всех, в тюрьме его отравили, и Хэпберн считает меня ответственным не только за убийство, но и за все несчастья, обрушившиеся на его дом, хотя это нелепо. Хэпберны из Дэрнэма не нуждаются в посторонней помощи, чтобы отправиться в преисподнюю! — добавил он в заключение.

— Нет. Он… он не враг вам, — попыталась объяснить Джонет. — Он помогал мне… то есть нам, — поправилась она. — И потом… он бы мне сказал. Я знаю, он не стал бы меня обманывать.

Мьюр пристально посмотрел на нее.

— А как ты думаешь, кто это сделал? — спросил он, подняв израненную руку. — Мы дрались. Он хотел убить меня. Это я знаю так же твердо, как и то, что стою сейчас здесь. Но тут подъехал Дуглас, и только поэтому я еще дышу. Не думал, что буду рад видеть Мэрдока Дугласа, но в сравнении с Хэпберном его можно назвать моим закадычным другом!

Джонет почувствовала, что почва уходит у нее из-под ног. Александр ненавидел ее дядю. Она вдруг догадалась, кожей ощутила, что это правда. Но, Боже милостивый, почему же она не поняла этого раньше?

Она внезапно вспомнила, как Александр напрягся, затем отстранился от нее, когда они лежали рядом и вдруг заговорили о Роберте. Вспомнила его ледяную враждебность в тот первый вечер, когда он узнал, кто она такая. Тогда Джонет была напугана, но Александр быстро сумел завоевать ее доверие.

Ей вспомнилось и кое-что еще. Как он целовал и обнимал ее, как она ему отвечала. Ну а потом… потом она рассказала, где скрывается Роберт.

Что-то болезненно-безобразное, не имеющее даже названия, сжало ее сердце. Пока она мечтала о любви и верности, пока думала, как ей удивительно хорошо с Александром, сам он искал средства к достижению своей кровожадной цели. Она сама ему в этом помогла. Джонет считала его таким необыкновенным, замечательным! Какая горькая насмешка!

Джонет оглянулась через плечо, отыскивая глазами стройную фигуру хозяина замка Дэрнэм. Он стоял спиной к ней в группе солдат Дугласа и чему-то смеялся.

Вдруг ее осенило. Она предала своего дядю. Это она привела Дугласов прямо к пещере. Она позволила Александру использовать себя, воображая себя героиней его романа.

И тем самым обрекла Роберта Максвелла на смерть.

— О Боже… — При мысли о чудовищности содеянного у Джонет перехватило дух. Силы оставили ее, и она рухнула на колени посреди мокрой травы.

Мьюр тоже опустился на колени и взял ее за руку.

— Прости меня, дочка. Ты ничего не знала, и в этом моя вина. Но я не хотел рассказывать тебе об ужасах прошлого. Боюсь, Хэпберну удалось тебя обмануть. Он даже похвастался, что сумел втереться к тебе в доверие, чтобы найти меня. Ни за что на свете я не хотел бы причинить тебе боль, Джонет, но это ты должна знать.

— Вы жалеете меня? — воскликнула она, поднимая к нему пепельно-серое лицо. — Но ведь это я предала вас, Роберт! Это я привела сюда Мэрдока Дугласа, доверившись этому… этому… — Джонет запнулась и замолчала, еле переводя дух.

Она задыхалась, словно легкие отказывались ей служить. Смеющееся лицо Александра закружилось у нее перед глазами, она вспомнила, как он смотрел, наклоняясь, чтобы ее поцеловать, и на нее накатила волна дурноты.

— Дай Бог, чтобы вы когда-нибудь смогли простить меня, — прошептала наконец Джонет, — ибо сама я никогда, никогда себе этого не прощу!

— Нет, Джонет, все было не так, не кори себя, — торопливо возразил Мьюр. — Конечно, Хэпберн так и собирался поступить, однако Дуглас нашел меня сам. Его привел сюда Гордон Максвелл. Я бы этому не поверил, если бы не увидел собственными глазами. Не представляю себе, как им удалось его принудить, у меня это просто не укладывается в голове.

— Это не важно, — бесцветным голосом проговорила Джонет. — Все равно это случилось по моей вине, из-за моей глупости, моей… — тут голос опять изменил ей, она невидящим взглядом уставилась на свои руки. — Прав был Дункан, когда не хотел брать меня с собой. Я навлекла беду на вас обоих. Не дай Бог, чтобы он погиб из-за меня.

— Если Дункан выехал вместе с тобой, тогда, боюсь, нам придется предполагать худшее, — тяжело вздохнул лорд Мьюр. — Наверное, его захватили в плен, иначе он бы уже добрался сюда. И он никогда не сдался бы никому из Дугласов. Такой уж он человек.

Тем временем лагерь пришел в движение, и Роберт поднял голову, чтобы оглядеться.

— Послушай, Джонет, — торопливо проговорил он, — они уже напоили лошадей, скоро мы отправляемся. Не знаю, будет ли у нас случай еще поговорить, а мне нужно сказать тебе что-то очень важное, девочка моя. — Он помедлил. — Дуглас, несомненно, захочет выдать тебя замуж за своего сына, и как можно скорее. Это не то, чего бы я желал для тебя, но я на собственной шкуре убедился, что жизнь редко исполняет наши желания. Не надо противиться судьбе, дочка. Постарайся извлечь из этого брака все, что сможешь. Ты еще молода, у тебя вся жизнь впереди.

Он вновь замолчал и смущенно отвел взгляд от ее побелевшего лица.

— Ты станешь хозяйкой большого имения, у тебя… будут дети. Женщине большего не требуется. Молодой Томас хорош собой, ничего плохого о нем сказать не могу, если не считать его имени. Сейчас он в Эдинбурге состоит при Ангусе в свите короля и, конечно, будет быстро продвигаться по службе. Само собой разумеется, что я люблю тебя, дитя мое, ты это знаешь… — Роберт в отчаянии стиснул руки. — Наверное, я чрезмерно ограждал тебя от жестокой правды жизни, но был убежден, что это для твоего же блага. Теперь я не так в этом уверен.