Время красивых людей - Елизавета Мусатова

Алиса задумалась.

– Зачем кому-то возить людей на остров?

– Не знаю. Может быть, за плату, может быть, за идею. Может быть, этого парома вообще нет. Но человеку нужно во что-то верить.

Она права, подумала Алиса. Человеку нужно во что-то верить. Людям наверху – в справедливость и правду особого сербского пути, чтобы они могли жить с тем, что в нескольких метрах от их домов выводят из больницы и расстреливают врачей. Марко – в православного бога, Эсме с дочерьми – в Аллаха. Жильцам дома, в котором жила госпожа Мария, в то, что они когда-нибудь вернутся – не для этого ли Алиса оставила ключ под ковриком, как талисман этой надежды, ничем не обоснованной, кроме потребности цепляться за что-то, пока выживаешь? Сама госпожа Мария верила в Йоцу. Ивана – в мальчиков. Мика всегда говорил, что танец – один ответ на все вопросы.

Алиса верила в слова. Когда время отстукивает самый мрачный безнадежный час, только слова и выручают. Так древние люди садились темной ночью у костра и отгоняли злых духов историями. Так люди в осажденных городах ждали листки с подпольной прессой и нелегальные эфиры на радиоволнах. Можно ли положиться на чье-то зыбкое слово о фантастическом пароме?

– Надо кису пускать, – раздался голос за спиной.

Марко подошел на удивление неслышно. Покосился на Эсму. Та повела рукой, приглашая присесть рядом, но он остался стоять.

– Надо кису пускать, – повторил он. – Раз там кабак, куда все большие шишки ходят. Это вроде как по ее части. Причешем, умоем, на каблуки свои встанет – будет как куколка. Чего, можно там подойти, не снимут ее на подступе?

– Не знаю, – ответила Эсма. – Внутри сектора нет застав, но есть патрули. Людей на улицах мало. Каждого чужака заметят и проверят документы.

– А вон русская чего-нибудь придумает, она у нас умная. Слышь, русская?

Алиса прикусила губу и прикрыла глаза. У нее есть блокнот и ручка. У нее есть слова. Может сработать.

– Придумаю. Зови остальных.

Глава 19

Потом Ивана врала, что страшно не было.

В катакомбах она сначала возмущалась, а потом всхлипывала и тряслась так, что зуб на зуб не попадал. Марко рычал. Алиса уговаривала. Мика приобнял Ивану за плечи и повторял «нет» на все, что говорили Марко с Алисой. Нет, Ивана не пойдет туда, куда ходят военные со своей охраной. Нет, это не может быть единственным вариантом. Нет, слишком опасный план.

Сначала Алиса ловила каждое «нет» как злой свинцовый шарик в мягкую податливую плоть уговоров. Потом приводила сухие контраргументы. Потом пошла ва-банк.

– Нет? Тебе, значит, не нужно больше к отцу?

Мика осекся и умолк. Лицо у него на мгновение застыло в маску, как недавно у лестницы канализационного люка. А Ивана вдруг перестала стучать зубами, вскинула голову и уставилась на Алису колким взглядом.

– Я пойду, – она тряхнула головой, смахивая челку со лба. – План твой вообще ни о чем, но я все равно пойду.

– В Сирии план сработал, – сухо отозвалась Алиса, не глядя на ее и не вдаваясь в детали.

Про детали ее все равно никто не спросил. Марко, кажется, и без них ей доверял, а остальные, кажется, не хотели знать.

Она вырвала из блокнота листок, скомкала, расправила, и так несколько раз, пока бумажка не приобрела совсем потрепанный вид. Посмотрела на Марко, но потом перевела взгляд на Мику и протянула листок ему.

– Писать будешь ты.

– Почему не ты?

– У меня не мужской почерк. Пиши.

Алиса почти мстительно продиктовала первые строки письма:

– «Куколка моя, детка, любимая. Со мной…» – «со мной» слитно напиши.

Рука Мики замерла над бумагой, а сам он посмотрел на Алису и сухо спросил:

– Это вообще что?

– Любовное письмо. Если Ивану остановит патруль, она его покажет. Скажет, что жених передал ей записку, что она пробирается к нему из соседнего сектора. Что он в личной охране у главного по сектору. Скажет, что к себе зовет, ждет, ждать не может, обещает протекцию. Напишешь все, что мы знаем про ресторан, для убедительности. Иване ведь только до него и надо добраться. А дальше уже только от нее зависит.

– Все за всех решила. Как обычно.

– Пиши, Мика. Пиши «со мной» слитно.

Алиса диктовала грубоватое, пошлое и полное ошибок, которые Алиса тоже надиктовывала, письмо, в котором неумелые нежности перемежались с эротическими фантазиями. Даже в приглушенном освещении было видно, как кончики ушей у Мики начали пылать красным. Надо же, подумала Алиса, а по нему и не скажешь, что стыдливый.

– Русская? – тихо спросил Марко, пока она ждала, что Мика допишет очередную фразу. – А чего было в Сирии?

– Я так пробиралась к повстанцам через вооруженный блокпост. Написала несколько писем якобы от любовника, показала часовым.

– И как, сработало?

– Ну, я же здесь.

– Значит, точно хороший план, да?

Алиса отвлеклась и продиктовала последнее предложение и забрала у Мики листок. Пробежала глазами. Кивнула: почерк подходящий и все ошибки на своих местах. Хороший жених получился у Иваны. Почти живой. Ей самой, правда, он скорее всего не понравился бы.

– Единственный план, Маки.

Ивана дрожащими пальцами убрала письмо в карман джинсов. Джинсы в обтяжку и белую футболку ей подобрали из одежды средней дочери Эсмы. Село по фигуре. Поверх футболки Ивана выпустила тонкую золотую цепочку с крестиком. В ответ на удивленный взгляд Марко пожала плечами:

– Бывший подарил. Золото есть золото.

К выходу из пещеры собирались идти втроем: Эсма, Ивана и Алиса. Две девочки сдержанно пожелали Иване удачи. Марко неловко махнул рукой и поспешил достать пачку сигарет и сделать вид, что воюет с зажигалкой. Мика протянул Иване свой телефон и наушники.

– Возьми. Разблокируется вот так, рисуешь по точкам зигзаг.

– Связи же нет.

– Не из-за связи. Там музыка. Вот наушники. Вот здесь танго, «La Bruja» там тоже есть, которая тебе понравилась. Тут не-танго. То, что люблю. Давай, бери левый, а я – правый. Пройдусь с тобой до выхода.

– Мика… – начала Алиса, но осеклась, встретив его взгляд.

Карие глаза цвета хорошего коньяка в обрамлении едва видных морщинок в уголке от близорукого прищура и пушистых темных ресниц перестали быть теплыми. Они смотрели двумя пустыми дулами, по которым не скажешь наперед, заряжено оружие боевыми или выстрелит холостым.

– Я. Пойду. До выхода. Вместе с ней.

Мика включил музыку, и в гулкой пустоте коридоров были слышны мягкие гитарные переборы из наушников. Алиса узнала песню. Под