Над пропастью юности (СИ) - "Paper Doll"

Алисса хмыкнула, когда Фрея вдруг задержала дыхание. Поднялась аккуратно с места, чувствуя прилив крови к лицу, что выдавало волнение, которое ей с большим трудом удалось утолить спустя неделю после поцелуя, которому она не сумела воспротивиться. Неуверенно посмотрела на подругу, которая прикрыла глаза, отдавшись грезам. Укутавшись поплотнее в кардиган, Алисса потянулась к барахлящему радио, чтобы выключить его, а потому не заметила замешкавшуюся реакцию подруги.

— Не хочу тебя расстраивать, но я слышала, он категорически против брака, — упоминать то, что слышала она это из уст самого Джеймса, было лишним, но аккуратный намек с тенью ревности вырвался сам по себе. Фрея пригладила пушистые волосы, свободно струящиеся по спине, чувствуя, как внутри всё смыкалось от стыда.

Алисса намеревалась посетить ванную, но вернулась на прежнее место, только чтобы наблюдать за Фреей. Что-то успело произойти, а она выпустила это из-под своего пристального внимания. Ей подсказывало это шестое чувство, никогда прежде не подводящее. Рейчел же, казалось, не замечала даже самых очевидных вещей.

— Это всё ерунда. Он передумает, как только влюбиться в меня, — девушка махнула безразлично рукой, вынудив Фрею нахмуриться. И стоило ей лишь украдкой посмотреть на Алиссу, как губы дрогнули в неуверенной улыбке, рука в который раз потянулась к волосам. — В ином случае они с Алиссой смогут найти общий язык, — Рейчел громко хихикнула, разрезая смехом тишину, превозмогая гром. Тем не менее, никто не засмеялся в ответ.

— У вас ведь всё в порядке? — ещё раз спросила Фрея, чувствуя на себе пронизывающий насквозь взгляд Алиссы, которая будто бы намеревалась прожечь в ней дыру. Вот только она, а не Алисса, была свидетельницей размолвки между Джеймсом и Рейчел, после которой он оказался у её дверей, чтобы затем сокрушить одним поцелуем, которому она невольно поддалась вопреки голосу здравого рассудка. Алисса не смогла бы понять, даже если бы Фрея обо всем рассказала, чего она не сделала хотя бы потому, что и сама не могла понять себя. Отвлечь себя оказалось куда проще.

— Мы немного повздорили. Это нормально. Джеймс своенравен и непостоянен, поэтому быть в отношениях для него довольно непривычно, — Рейчел открыла глаза, разочарованно вздохнув. Ей определенно не нравилось, в какое русло свернул этот разговор.

— Ты уверена, что он знает, что вы состоите в отношениях? — спросила Алисса, поймав на себе благодарный взгляд Фреи, которая не осмелилась бы спросить то же. — Он не своенравен, он просто несерьезный, — грубо отрезала, прежде всего для Фреи, губы которой сжались в тонкую полоску, а глаза виновато потупились вниз.

— Как говорила превосходная Фрея, все мы люди со своими недостатками и изъянами. И я намерена это исправить в нем, потому что невзирая ни на что, всё ещё без ума от него, — Рейчел поднялась, поджала под себя одну ногу, чтобы обвести взглядом обеих подруг.

— Разве смысл любви не в том, чтобы принимать человека, каким он есть без попытки исправить в нем что-либо? — спросила Фрея.

— Разве можно любить того, в ком нет и капли любви? — спросила у неё Алисса, закончив бессмысленный спор.

Рейчел вернулась к себе в комнату, чтобы немного поспать, к чему располагала погода. Она забрала радио с собой под предлогом того, что под его размеренное шипение и тихую музыку засыпалось ей куда быстрее. Просила обязательно наведаться к ней, как только они соберутся на ужин в закусочную.

Алисса взялась за легкое чтение. Биография Марии Стюарт авторства Стефана Цвейга обещала стать не самым веселым времяпровождением, но ничего другого она не смогла придумать.

Фрея уселась за стол, набросив на плечи теплый плед. Ей ещё никогда не требовалось принуждать себя к рисованию, но в этот раз пришлось. Мистер Певензи был в восторге от иллюстраций к «Алисе в стране чудес», подметив, что «сам Керолл был бы в большом восторге, как и его маленькая Алисса», поэтому просил, как можно быстрее прислать готовые иллюстрации к следующей книге. У Фреи было две недели, чтобы всё сделать, и срок исполнения истекал. Ей оставалось то всего лишь разукрасить готовые зарисовки акварельной краской, дать им цвета и больше жизни. Чистой воды формальность, для которой не требовалось много фантазии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

День тянулся неимоверно медленно. Время превратилось в липкую растягивающуюся карамель, прилипающую к нёбу и раздражающую зубы болью. Шум дождя медленно утихал, ослабевая своё давление на уши, оставляя в небольшой комнате больше пространства для разговора, развязавшегося только когда девушки оказались в своих постелях. Сонные и уставшие, после ужина в пустующей закусочной они почти сразу свалились на кровати.

Алисса причесывала волосы, приводя их в порядок перед сном, когда Фрея зарылась под тяжелое одеяло и крепко обняла себя в попытке уснуть.

— Мне жаль из-за того, что случилось с твоей матерью, — произнесла вдруг Алисса, остановив взгляд на снимке женщины, которая была близка ей лишь схожими чертами лица, но более ничем. Чёрно-белый снимок отдавал холодом, плоской поверхностностью, не охватывающей жизнь, запечатленную на клочке бумаги. — Мы слишком были увлечены спором…

— Всё в порядке, — сонно промычала Фрея. — Прошло уже восемь лет, — она громко зевнула, прежде чем подняться с места и сесть на кровати. — Забавно, но последними словами, что я услышала от неё, были «Не бойся. Я ни за что не умру».

— Мои родители тоже умерли. Оба, — сухо произнесла Алисса, погрузив комнату во мрак одним щелчком переключателя. Фрея только и могла проследить за её силуэтом, различимого в слабом свете уличного фонаря. Девушка перебросила ноги на кровать и тут же укрылась, обняв через одеяло колени. — Так я и оказалась у Фрэнсис. Её муж тоже умер, но для неё это скорее было счастливой удачей. Я не была с ним знакома, но судя по её рассказам, он немало над ней измывался.

— Поэтому ты… — Фрея запнулась, не решив насколько правильным было бы предполагать то, что она придумала.

— Нет, — Алисса опередила её, не дав закончить предложение. — Дело не в этом. Точнее не только в этом, — девушка провела ладонью по волосам, убирая их назад. Тяжелый вздох задержался на губах. Она не была уверена в том, что сможет всё объяснить, но более того — хотела ли это делать. — Это сложно.

Алисса замолчала, когда Фрея отвернула голову, навострив уши. Она смотрела на подругу с долей удивления, пытаясь и самой понять, в чем было дело, но лишь затем странные звуки стали более различимы. Дурацкое радио из комнаты Рейчел едва слышимо играло, а пение девушки, вторящее ему заставило обеих тихо засмеяться.

— Что на счет тебя и Джона? — после короткой паузы спросила Алисса. Среди ровной глади темноты, нарушаемой светом, бросающим желтые блики на спину Фреи и лицо Алиссы, последняя не могла заметить, как лицо подруги вновь залилось жаром. Тем не менее, почувствовать напряжение, повисшее в воздухе вместе с именем парня, было не так уж сложно.

— Хотелось бы ответить, что всё просто, но…

— Но тебе мешает это сделать Джеймс, — Алисса не дала путей к отступлению. Напрямую заявила о догадке, что была слишком уж очевидной. Не стала дразнить намеками, ходить вокруг да около, ведь едва ли в этом был смысл. — Я не осуждаю твою странную привязанность. Всего лишь, не понимаю.

— Привязанность? — Фрея хмыкнула, опустив голову на руки, прежде чем вскинуть её назад, наполнив тишину тяжелым отчаянным вздохом. — Джеймс странный и заставляет меня чувствовать себя ровно так же. Загоняет меня в тупик, и я не знаю, как из него выбраться, — начала ладонями протирать уставшие глаза, хоть в сон уже перестало клонить. В теле оставалась легкая усталость, но туман, окутавший мозг, не позволял забыться во сне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— И как же он делает это?

Фрея набрала в легкие побольше воздуха, задержав его в щеках, но признаться в том, что они целовались уже дважды по-прежнему было стыдно. Губы обожгло воспоминание. Ощущение было реальным, хоть и далеким во времени. Она поддалась. Подавила в себе осознание того, что происходило, и позволила всему случиться. Более того, ей это даже понравилось. Более того, подобного она никогда не разрешала Джону, а потому не желала ничего больше, чем поцеловать его, только бы растворить напускное чувство вины. В конце концов, они были обручены. Без благословения отца, но всё же сама Фрея без лишних сомнений вверила Джону обещание стать однажды его до конца своих дней.