Обычные приключения: Повесть. Рассказы - Иван Черны
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Становись!
Он построил новобранцев в шеренгу и осмотрел. Увидел несколько незастегнутых пуговиц и развязанный Шнурок.
— Каждый из вас в отдельности и ломаного гроша не стоит! Вместе же вы приличный взвод. В колонну по одному, на комиссию…
Майоры и подполковники из комиссии смотрели на новобранцев по-отечески. Они внимательно разглядывали вчерашних школьников, которым предстоит суровая солдатская служба. И они повзрослеют. Офицеры разбирались в этих вещах и знали: так будет. На каждого новобранца было отведено достаточно времени. Они внимательно выслушали ответы по анкете, рядом с фамилиями ставили какие-то цифры. Карел, Кочка и парень, по любому поводу прибегавший к библейским выражениям, получили номер «два». Тому, кто терял сознание при виде иглы шприца, поставили номер «один». «Пастор», как его про себя назвал Карел, был переполнен чувствами, для выражения которых не нашел даже подходящей цитаты из библии, и первым протянул Карелу и Кочке руку:
— Хорошо, что мы получили номер «два»!
Вместе они направились за долговязым свободником к грузовику, стоявшему неподалеку от казармы. Уже находившиеся здесь новобранцы обступили водителя, который с тряпкой в руках обходил автомобиль, протирая запылившиеся фары. Его красила пятнистая маскировочная форма, штык-нож на поясе и патронташ. В кабине машины лежал автомат. Словом, это был настоящий пограничник! Он видел, что молодые на него смотрят, и сказал:
— Нас послали за вами прямо из наряда!
Лицо у пограничника было цвета обжаренной сардельки, что продаются в ларьках на Вацлавской площади в Праге. Грузовик он обходил вразвалку, загребая носками. Водитель потянул носом воздух и сказал с уверенностью:
— Вы привезли с собой солнечную погоду. Здесь это редкость!
Он поднял указатель правого поворота в верхнее положение и сдвинул козырек фуражки на заросший затылок. Фуражка была надета по пограничной моде и наперекор всем законам земного притяжения держалась прочно. Водитель уверенно заявил:
— Здесь если не туман; то моросит дождь, а если не моросит, то льет…
Он уселся на погнутый бампер и запустил руки в карманы. Это был точно рассчитанный жест. Чича вытащил пачку сигарет. Водитель попросил:
— Кто-нибудь даст огоньку?
Перед ним затрепетали огоньки нескольких зажигалок. Между затяжками водитель отвечал на вопросы. Чина с любопытством спросил:
— Куда сейчас?
— В Каплицы… Там учебка…
Карел насторожился. Название этого южно-чешского городка кое о чем ему говорило. Когда учился в средней школе, изучил местность у Каплиц, работая в сельскохозяйственной бригаде. Запомнилась ледяная вода реки Малше, добросердечные люди и глухие леса.
— А что дальше?
— Распределят вас по казармам.
— Затем?
— Направят по взводам. — Он раздавил окурок о бампер грузовика, затем прижал его каблуком ботинка.
Беседу прервал четарж с тремя металлическими косточками на погонах.
— Смирно! — подал он команду.
Новобранцы застыли в положении, которое лишь приблизительно напоминало стойку «смирно». У четаржа при взгляде на новобранцев раздвинулись в усмешке губы, но он сдержался и приказал:
— Солдат Кочка!
— Да? — сделал два шага вперед Чича.
— В армии отвечают «Здесь»! Произошла ошибка при вашем зачислении. Возвращайтесь и поищите группу номер «один»!
Лицо Кочки стало кислым, он взглядом попрощался с Карелом. Кочка не позволил себе протестовать вслух, но, отойдя на несколько метров, отвел душу, сделав сальто. Все, кто видел это, изумились. Остолбенел и четарж:
— Что это?
— Это и есть тот знаменитый Кочка… — пояснил Карел.
— Всем в машину! — приказал четарж.
Заработал, двигатель, грузовик тронулся. Подъехали к дорожному знаку. Карел прочитал на указателе: «Каплице над Малше — 30 километров».
…Дым печных труб медленно таял в вечернем небе. Городок расцвечивался зажженными фонарями. Темнело. Вуалью мглы окутало грузовой автомобиль, который остановился перед длинным низким зданием. В центре между окнами висел транспарант: «Не пройдут!» Новобранцы были еще слишком молоды, чтобы по-настоящему понять смысл этих слов. Мало кто из них знал, что, выполняя эту задачу, отдали жизнь многие военнослужащие корпуса национальной безопасности и пограничных войск. Четарж был всего лишь на пару лет старше, чем они. Сейчас он помогал водителю открывать борта. Новобранцы спрыгивали один за другим. Четарж набрал воздух в легкие и подал команду:
— Становись!
Они выстроились перед входом в учебный центр. Несколько солдат второго года службы с усмешкой поглядывали из окон казармы, где размещалась рота обеспечения. Они потешались над неуклюжестью новобранцев, которые колонной по три двинулись к казарме.
Карел вошел в казарму среди последних. Ему досталась комната прямо у входа, где стоял столик дневального. На стуле, покачиваясь, сидел десатник. Каждый его наклон сопровождался скрипом расшатанной спинки стула. Все здесь, в том числе и он, пропахло жидким мылом. Десатник был словно обрызган веснушками. На его груди звенели патроны на шнуре — символ дежурного по роте. Он оценил спокойное поведение Карела:
— Умеешь выбирать место, дружище. Отсюда ты быстрее других выскочишь наружу.
— Это так важно?
— Сам оценишь.
Карел повернулся и без стука вошел в отведенную ему комнату. На мгновение он остановился на пороге, оглядел дощатый пол, зарешеченное окно с видом на улицу городка. Всюду был стерильный порядок, характерный запах моющих средств, мастики для полов и хлорки. Надраенные сосновые полы блестели. Большую часть помещения занимали четыре пары двухъярусных коек. И без того узкие проходы сужались металлическими шкафами. В единственно свободном месте, у печки, стояла группа новичков. Они удивленно разглядывали снаряжение, висевшее на кроватях, противогазы, фляги и котелки.
— Что же мы стоим?
Вопрос вернул их к действительности. Вдруг вспомнили, что еще, собственно, не знакомы друг с другом. Оказалось, что Земан родом из Остравы. У Тонды Раймунда был звонкий голос. Парень, ставший инициатором знакомства, с ухмылкой сказал:
— Меня зовут Крейчи[5], ребята…
— Дамский или мужской? — не упустил случая поддеть его Карел.
Шимон был самый упитанный из всех. Это был тот самый парень, который обменялся с Чичей фуражками в Будеёвицах. Сейчас он с чисто женским интересом допытывался:
— Ну, как мне это идет, панове?
— Парень что надо, как оселок. Осталось только поплевать… — впервые заговорил цыган, который стоял, небрежно опершись о стену помещения. Казалось, что он хотел дать возможность всем выговориться, а сейчас решил наверстать упущенное.
— Меня зовут Бела…
Фамилия его была Варга. Он из Бенешова, недалеко от Праги, куда вместе с родителями переехал из Прешова после войны. От цыгана в нем остались только волосы да цвет кожи, во всем же остальном чувствовалось воспитание горожанина. Он привлекал внимание своей непосредственностью. Юноша с именем римского прокуратора древней Иудеи, Пилат, уже прилагал усилия к тому, чтобы вернуть Шимона на путь праведный таким сравнением:
— Тело — вещь бренная, а дух — это то, что все переживет!
Шимон смеялся, прикудахтывая, как курица. Варга по-дружески похлопал Карела по плечу, признался:
— Всю жизнь боялся армии, а оказывается, это не так страшно!
— Время работает на нас, ребята! — поднял руку Карел. — Завтра уже останется семьсот тридцать дней…
Он занял верхнюю койку у окна, которое выходило на улицу и было защищено старой решеткой. Ее спицы были изогнуты, так как множество таких же молодых, как они, солдат просовывали в решетку головы, пытаясь увидеть кусочек гражданской жизни. Карел решил тоже попробовать, да только сильно ободрал уши. Увидел лишь машины у автопарка. Дежурный у входных ворот погрозил кулаком. Карел понял, что этот жест адресован ему, и хотел было отскочить от окна, но совсем забыл о решетке. Голова застряла между железными прутьями. Он чувствовал, как горят уши, и жалобно позвал:
— Ребята!
— Холера тебя возьми, — первым подскочил Земан, — ты что здесь дурака валяешь?
Подоспевшие новобранцы дружно надавили на решетку, и Карел вытащил голову. Вытер ссадину носовым платком. А Крейчи уже декламировал:
— Уже и кровь свою пролил…
— Оставь меня в покое!
Карел уже думал о том, что он ответит на возможные вопросы начальства. Шимон советовал сказать, что ссадина от того, что фуражка мала. Пилат заметил, что у греха всегда поначалу веселое лицо. Едва они успокоились, как вошел свободник. Грудь его украшали знаки отличника-пограничника и стрелка третьего класса. Он остановился посреди комнаты, смерил новобранцев цепким взглядом и скомандовал:
