Худяков - Эмилия Виленская Самойловна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Некоторые записи Худякова неведомыми путями попали на Кару к политическим каторжанам. Народоволка П. Ивановская сообщила, что в конце восьмидесятых годов в женскую карийскую тюрьму из мужской была прислана нелегально «маленькая записная книжечка в два вершка длины, в кожаном переплете». На ней не значилось, кому она принадлежала, но приславшие ее мужчины считали, что это книжка Худякова, его дневник. Ивановской запомнились те слова, которыми, как она позже узнала, заканчивались воспоминания Худякова, его «Опыт автобиографии»{279}.
Многое из того, что писал Худяков в Верхоянске, бесследно пропало, и кто знает, будет ли когда-нибудь найдено. Это далеко не редкий случай в истории русской литературы. Но то немногое, что сохранилось, прошло поистине легендарный путь и было обнаружено спустя годы и десятилетия и притом самым необычайным образом. Речь идет об «Опыте автобиографии», так называемом «Верхоянском сборнике» и «Кратком описании Верхоянского округа».
«Опыт автобиографии» — первое верхоянское произведение Худякова, увидевшее свет. Впервые оно было опубликовано за рубежом в 1882 году. Это тоненькая книжечка, форматом в восьмую долю листа. Книжечке было предпослано «Предисловие издателей», включавшее в себя и статьи из «Вперед!», посвященные смерти Худякова. Текст местами сопровождался редакционными примечаниями.
Все было загадочно в этом издании — и имена издателей, и откуда получили они текст, и кому принадлежало заглавие — «Опыт автобиографии» — автору или издателям? Из предисловия становилось известно только одно: книжка печаталась не по автографу, а по двум копиям, некоторые фамилии обозначались в ней буквами, а не полными именами «по желанию собственников рукописи». Стало быть, существовала и подлинная рукопись Худякова, остававшаяся у неизвестных ее владельцев.
Возникали новые вопросы: кто эти владельцы, как передали они снятые с рукописи копии, что значит «две копии» — два экземпляра? На все эти вопросы очень долго никакого ответа не было.
Женевское издание, значившееся в числе запрещенных в России книг, могло получить внутри страны очень слабое распространение. В несколько сокращенном виде «Опыт автобиографии» был перепечатан почти четверть века спустя, в годы первой русской революции в журнале «Исторический вестник» (1906, № 10–12) под заглавием «Из воспоминаний шестидесятника» и лишь тогда стал достоянием русского читателя. Но загадки еще очень долго оставались загадками. Достаточно сказать, что лучший биограф Худякова, советский историк М. М. Клевенский, переиздавая его воспоминания в 1930 году, не мог ответить ни на один из поставленных вопросов. «Когда и каким путем рукопись была передана за границу, — писал он, — у нас нет сведений»{280}. Воспоминаниям Худякова он дал свое заглавие: «Записки каракозовца», несомненно, потому, что предположил, будто название «Опыт автобиографии» принадлежало женевским издателям.
Не мог ответить на загадочные вопросы и другой советский исследователь — Л. Н. Пушкарев, перу которого принадлежат две обстоятельные статьи, посвященные разбору трудов Худякова. Он высказал предположение, что Худяков сам переправил свою рукопись за границу и что первым ее публикатором был Л. Дейч{281}. Не касались этих вопросов и исследователи последнего десятилетия — С. С. Шустерман, пополнивший отдельными деталями сведения Б. Кубалова о верхоянском периоде жизни Худякова{282}, и В. Г. Базанов, автор нескольких обширных работ о Худякове, обогативший наши знания новыми важными материалами. Он ввел в научный оборот донесения Трофимова, опубликовав их полностью и сопроводив собственной исследовательской статьей, и переиздал совместно с О. Б. Алексеевой «Великорусские сказки» Худякова, предпослав им развернутую вводную статью «Накануне «хождения в народ», в которой содержатся и новые материалы и анализ деятельности Худякова{283}.
Но хотя Базанов не касался специально вопроса о верхоянских рукописях Худякова, однако благодаря его работам стали известны два чрезвычайно важных факта об этих рукописях.
Еще в 1959 году из его статьи «Новые люди или нигилисты?» читатели и исследователи узнали, что в Рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинский дом) хранится подлинная рукопись «Опыта автобиографии», в тексте которой есть места, не вошедшие в женевское издание, в частности приведенные В. Г. Базановым в этой статье отзывы Худякова об участнике освободительного движения эпохи падения крепостного права М. Я. Свириденко{284}.
По следам данного сообщения автор настоящей книги ознакомился с рукописью. И тогда стало понятно, почему женевские издатели в своем предисловии упоминали о полученных ими двух копиях: в рукописи два варианта некоторых глав. Выяснилось, что заглавие «Опыт автобиографии» принадлежит самому Худякову, а не издателям. Наконец, при сличении автографа с женевским изданием обнаружилась неполнота последнего (взят был лишь один из вариантов), а также ошибки и неисправности при копировании.
Грешным делом, при первом знакомстве мы приняли эту рукопись за черновую, первоначальную. Но это оказалось не так. Все, что стало потом известно, говорит об одном — рукопись, хранящаяся в Пушкинском доме, единственный подлинник «Опыта автобиографии».
Встал новый вопрос: откуда взялась эта рукопись, как она сохранилась и попала в Рукописный отдел Пушкинского дома?
И тут мы снова нашли важный элемент для поисков в другой работе В. Г. Базанова, в упоминавшейся вводной статье к переизданию «Великорусских сказок». В этой статье автор привел отрывок из обзора А. М. Астаховой «Рукописное хранилище при фольклорной секции Института археологии и этнографии Академии наук СССР», в котором сообщалось, что рукописное хранилище располагает бумагами И. А. Худякова, включающими его воспоминания{285}. К сожалению, из справки Астаховой не ясно, откуда поступила эта рукопись в хранилище института. Обзор был напечатан еще в 1935 году в сборнике «Советский фольклор», но, очевидно, прошел незамеченным. Именно в предисловии Базанова к «Великорусским сказкам» встречается первое упоминание о нем.
Фольклорные материалы из Института археологии и этнографии были затем переданы в Пушкинский дом и вместе с ними рукопись «Опыты автобиографии». Это, однако, конец истории воспоминаний Худякова. Надо было разыскивать средние звенья. И тут случайно была обнаружена, оставшаяся тоже незамеченной, другая публикация середины тридцатых годов, проливающая свет на вопрос об издателях женевского «Опыта автобиографии».
В том же году, когда был напечатан обзор Астаховой, в «Литературном наследстве» (т. 19–21) биограф П. Л. Лаврова Ф. Витязев опубликовал переписку Г. З. Елисеева с П. Л. Лавровым. Елисеев, в то время один из редакторов «Отечественных записок», в конце 1881 года уехал из Петербурга за границу, где провел несколько лет. В письме к Лаврову от 10 июня 1882 года он пишет о первом листе какой-то корректуры, полученной от Лаврова, которую он уже прочел и отправил Лаврову, одобрительно отозвавшись о шрифте{286}. О какой корректуре шла речь, выясняется из следующего письма — от 9 августа.
