Дорога затмения - Челси Ярбро

Разумеется, мы будем вести себя осмотрительно, но без излишней робости. Не подобает тем, кто внимает Учителю, отступать от его учения лишь потому, что им угрожает опасность. В Лань-Чжоу, например, тоже опасно. Опасность грозит людям везде — даже в постели. Что же говорить о странниках, удаленных от родных очагов, от тех, кого они любят и с кем разделяют веру!

Чанг Ла в море страдает. К счастью, мне и сестре колыхание корабля не доставляет особенных неудобств. Правда, однажды во время бури я слег, решив, что меня поразили все мыслимые болезни. Можете вообразить мою радость, когда я узнал, что в этот день вахту несли только самые опытные матросы, а остальная команда тоже лежала пластом!

Капитан заверил меня, что доставит это письмо в Хан-Чжоу и проследит, чтобы его переправили дальше. Здешняя община также пообещала без проволочек пересылать наши весточки вам.

Всюду говорят о монголах и о том, как велика их мощь. Один матрос, год назад побывавший в Пекине, сказал, что через пару десятилетий Чингисхан (или Тэмучжин, как у нас его называют) подомнет под себя и Кай-Фенг.

Капитан ждет. Не сомневайтесь, что в Дра-Кса-Ра-Ма мы непременно изыщем возможность дать вам о себе знать. Путешествие будет долгим, но нас это не удручает. Пусть все идет, как идет, раз уж мы забрались так далеко.

Начертано лично мной в городе Ту-Ма-Сик и обращено ко всей пастве нашей общины Мей Са-Фонг

ГЛАВА 1

Прячущийся в глубоком ущелье поселок Хэй-Жо оседлал оба берега стремительно бегущей реки. Своим существованием он был обязан восьми мостам, переброшенным через быстрые воды, ибо те позволяли многочисленным путникам беспрепятственно продвигаться в любом направлении, не заботясь о поисках другой переправы. Людям, особенно путешествующим, свойственно время от времени отдыхать, вот почему поселок практически целиком состоял из гостиниц, трактиров и постоялых дворов.

Владелец одной из таких гостиниц печально вздохнул. Оборванный человек, чье имущество умещалось на повозке, влекомой козами, особенного доверия ему не внушал. Как втолковать этому олуху, что бедняков здесь не привечают, а уж тем более — бедняков-чужеземцев?

Олух в ответ вытащил из кармана пять вязок монет и пояснил, что они со слугой бегут от монголов, а на тележке лежит только то, что им удалось с собой прихватить, остальное пришлось бросить. Хозяин гостиницы тут же смягчился и, сочувственно цокая языком, выразил сожаление, что бесчинства кочевников доставляют достойным людям столько страданий.

Краткое обсуждение различных покоев гостиницы закончилось тем, что, к великому удивлению ее содержателя, чужеземец выбрал комнату, наиболее удаленную от реки.

— Убежден, что лишаю себя удовольствия любоваться прекрасными видами, — заявил он, — но, к несчастью, я плохо сплю, и шум бегущей воды будет меня беспокоить.

Хозяин уважительно поклонился, но, проводив клиента до облюбованного им помещения, скорчил пренебрежительную гримасу. Чужеземцы всегда чужеземцы, никогда не знаешь, чего от них ожидать.

Через какое-то время Сен-Жермен велел слуге побродить по поселку и разузнать, что тут к чему, а сам отправился в ближайшую баню, где с облегчением смыл с себя девятидневную грязь.

— Я поговорил кое с кем, — доложил вечером Руджиеро, — новости неутешительны.

— Я тоже кое-что слышал, — кивнул Сен-Жермен. — Что, Шелковый путь и впрямь перерезан?

— Похоже, — кивнул слуга. — Не только Шелковый путь, но практически каждая из дорог.

— Вот как, — рассеянно пробормотал Сен-Жермен. Он еще не вполне оправился после смерти Чи-Ю, и реальность, какой бы она ни была, волновала его очень мало. — Можно сплавиться по реке, но мне это было бы тяжело.

— Тут есть торговцы, имеющие к монголам подход. Один только-только вернулся из Самарканда. За разумную плату он мог бы…

— Торговцам, якшающимся с монголами, нельзя доверять. Мне не хотелось бы вновь оказаться в Каракоруме — с ярмом на шее и колодками на ногах. Я был рабом, но с этим покончено и, надеюсь, навеки. — Сен-Жермен оглядел комнату. — Здесь довольно уютно. Если потребуется, мы можем и подождать. — Его взгляд упал на ящики, выгруженные из козьей повозки. — На них замечательно спится, — заметил он вдруг.

Привыкший к безмолвному подчинению, Руджиеро на сей раз не смолчал.

— Вы хотите остаться в Китае?

Сен-Жермен отвернулся к окну.

— Нет, — ответил он после небольшого раздумья.

— Тогда нам надо как можно скорее покинуть эту страну.

Вывод был очевидным, и Сен-Жермен согласно кивнул. Поколебавшись, Руджиеро продолжил:

— Я взял на себя смелость выяснить, где тут находятся кварталы тайных услад.

— О-о-о, — тоскливо простонал Сен-Жермен, прикрывая глаза.

— Вы голодаете больше недели, — менторским тоном сказал Руджиеро. — Вам необходима… поддержка. Или нам ничего не останется, как покупать кроликов и собак.

— Кролики и собаки, — мрачно пробормотал Сен-Жермен. — Что ж, это экономно. Мне достанется кровь злополучных животных, тебе же — их плоть. Хороша парочка — кровосос и мучитель. Нашествие варваров, подобно лавине, влечет с собой всякую грязь! — Он сел на самый вместительный ящик. — Почему бы тебе не закопать меня в этом гробу? Я пролежал бы в нем долгие годы.

— И остались бы живы? — спросил Руджиеро.

— Ну разумеется, — кивнул Сен-Жермен. — Мне удавались подобные штуки. Прежде, еще до встречи с тобой. — Он лег, заложив руки за голову. — Нет, старина, это теперь не по мне. Я для того чересчур приохотился… к человеческой жизни.

Руджиеро пожал плечами, его хозяин зевнул. После непродолжительного молчания до слуги донеслось:

— Эти тайные заведения… насколько они надежны?

— Там… не чураются чужеземцев. Даже тех, чьи вкусы… несколько необычны.

Не получив возражений, Руджиеро рискнул заявить:

— Собаки и кролики многого вам не дадут. Я помню наши скитания в польских чащобах. Конечно, веселый дом не лучшее из решений, но в сложившихся обстоятельствах оно кажется самым разумным.

— С одной стороны — неуемная жажда, с другой — дурацкая щепетильность, — пробормотал Сен-Жермен и вздохнул. — Я чувствую, что начинаю сдавать. В былое время подобные ситуации меня ничуть не смущали.

Руджиеро опустился на стул. Хозяин бодрился все девять дней нелегкого перехода, но сейчас было явственно видно, как он устал. Слуга опечаленно мотнул головой и, стараясь не очень шуметь, потянулся за пледом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});