Дорога затмения - Челси Ярбро

— Кем бы он ни был, ему очень хочется получить эту работу, — сказал по-гречески Сен-Жермен.

— От этого его ценность не возрастает, — возразил на том же языке Руджиеро. — Я наведу о нем справки, а там поглядим.

— Что это за речь? — вскинулся Тцоа Лим. — Мне кажется, я такой никогда еще не слыхал.

Сен-Жермен перешел на китайский:

— Это язык жителей Запада, старинный, по их представлениям, но относительно молодой — по вашим. — Он помолчал немного, затем сказал: — Тцоа Лим тоже звучит непривычно. Гласные и согласные образуют странные сочетания.

— Гласные, — протянул гость с издевкой. — Для ученых свиней из столиц, наверное, да. Но здесь, хвала небу, мы живем в простоте и не придерживаемся бессмысленных правил.

— Разумеется, — поспешил успокоить его Сен-Жермен. — Приношу свои извинения. Чужеземцам не всегда удается освоить все тонкости неродного для них языка.

Гость чуть смягчился.

— Ладно, тут в таких тонкостях не разбираются и многие местные жители, не принося притом никаких извинений. — Он испытующе глянул на собеседника. — Не желаю никого принуждать к поспешным решениям, но все же скажу, что через пять дней я отправляюсь в горы. Независимо от того, пойдет со мной кто-нибудь или нет.

— Понимаю. Пять дней. — Сен-Жермен постучал ребром ножа по ладони. — Что может понадобиться в пути?

— Все зависит от нужд путника. И от животных, каких он изберет себе в помощь. Быки, например, легко таскают поклажу, но они бесполезны в горах. На кручах прекрасно держатся маленькие лошадки. Можно также отдать предпочтение козам или собакам. Те и другие имеют свои достоинства. — Тцоа Лим похлопал большими ладонями по подлокотникам стула. — Загвоздка лишь в том, что животных надо кормить.

— Как искушенный и часто бывавший в горах человек, — уважительно сказал Сен-Жермен, — ты, надеюсь, поможешь нам добрым советом. Снаряжаясь в подобный путь с двумя малоопытными попутчиками, что бы ты взял с собой?

— Для троих человек? — Тцоа пожал плечами. — Пища, навес, одежда, корм для животных, оружие, деньги. Все это пригодится, всего должно быть с лихвой.

Руджиеро досадливо крякнул, но Сен-Жермен не повел и бровью.

— А каких животных ты приобрел бы?

— Это зависит от общего веса и размеров поклажи. — Гость покосился на ящики. — Здесь у вас все?

— Да. Эти ящики и сундук. Груз тяжелый и довольно громоздкий, но с этим уже ничего поделать нельзя.

Тцоа Лим подергал себя за усики — редкие и словно размазанные по верхней губе.

— Непростая задача, но если выхода нет… — Он дернул плечами, выказывая готовность смириться.

— Что именно осложнит такая поклажа? — спросил Сен-Жермен.

— В дожди — ничего, но если выпадет снег… К трем дням пути легко добавится и четвертый. — Черные глаза хитро мигнули. — А может, и не добавится. Все дело в животных. Есть, например, гималайские пони, но те стоят недешево и… прихотливы в еде. Они еле ползают по долинам, однако проворны в горах. — Тцоа покачал головой. — Им требуется особая пища. Грубый ячмень, отваренный в крепком мясном бульоне. Без малой толики мяса эти малышки чувствуют себя не очень-то хорошо.

Сен-Жермен слыхал о подобных лошадках, но относил их к мифическим существам. Он тряхнул головой.

— Я полагаю, мясо мы сможем добыть по дороге. — Кто-кто, а уж Руджиеро не упустит случая поохотиться, подумалось вдруг ему.

— Как пожелаешь, — произнес Тцоа Лим после некоторой заминки. — Многие путешественники не хотят рисковать.

— Предпочитая питаться тухлятиной? — надменно спросил Сен-Жермен. Он поднялся на ноги и заткнул нож за пояс. — Сколько таких лошадок необходимо купить?

— По одной на каждого ездока. Потом, по одной на каждый ящик и одну — на подмену. Еще пару — для прочего груза.

— Значит, всего девять. А сколько они могут стоить? — Вопрос был задан небрежно и словно бы между прочим.

— Это зависит от того, кто будет их покупать. Тебе они — даже без седел — встанут в десять серебряных вязок, мне — вместе с упряжью, а может, и с кормом — в шесть или семь.

Хитрец явно намеревался положить одну вязку монет в свой карман, но это подрядчика не смущало. Выгода была очевидной, и Сен-Жермен согласно кивнул.

— Возьми на себя эти хлопоты. В пони я смыслю мало, зато — прошу тебя это учесть — знаю толк в лошадях. Не вздумай подсунуть мне больное животное.

— Нужно быть дураком, чтобы так поступить, — ответил Тцоа. — Отправляясь в путь вместе с тобой, я рискую не меньше.

— Ну разумеется, — вновь кивнул Сен-Жермен, но в душе его колыхнулась тревога. Заведя неопытных спутников в глушь, проводник всегда может скрыться.

— Ты осмотришь их прежде, чем я расплачусь, — поспешно добавил бывший буддист.

Он помолчал, уставившись в одну точку, потом решительно произнес:

— За путешествие с вами до Лхасы я возьму четыре вязки монет. Золотом. Торговаться не стоит. Ты не найдешь ни более честного, ни более опытного проводника. Подумай об этом. — Тцоа неуклюже поднялся с заскрипевшего стула. — Я хочу получить половину денег перед дорогой. Ночлег на постоялых дворах также будешь оплачивать ты. Тебе это подходит?

— Подходит. — Сен-Жермен холодно поклонился и сделал шаг в сторону, чтобы пропустить увальня к двери.

— Завтра я приглашу тебя осмотреть отобранных пони, — важно объявил Тцоа Лим. — Я могу закупить и еду. Скажи мне только — какую.

— С этой задачей, пожалуй, я справлюсь и сам. — Сен-Жермен улыбнулся, но одними губами, приобнажая зубы.

— Как тебе будет угодно. — Проводник поклонился и вышел.

Сен-Жермен вскинул руку, запрещая слуге что-либо говорить, затем, когда тяжелая поступь гостя затихла, спокойно сказал:

— Следуй за ним. Но так, чтобы он не заметил.

Руджиеро кивнул.

— Улизнуть ему не удастся.

Слуга выскользнул в коридор, а его господин еще долго стоял возле распахнутой двери, хмурясь и потирая ладонью лицо.

Письмо Куана Сан-Же к Ши Же-Мэну, задержанное чиновниками судебного трибунала Ло-Янга.

Одиннадцатый день периода Осенних Туманов, год Быка, четырнадцатый год шестьдесят пятого цикла, чужеземному ученому Ши Же-Мэну, пребывающему в округе Шу-Р на службе у военачальницы Тьен, опекающей Мао-Та.

Пишущая эти строки персона вынуждена сообщить, что прекращает все отношения с тем, кому она адресует свое письмо. Словами не выразить, как ей хотелось бы, чтобы все обстояло иначе. Ничтожная личность пыталась бороться с предубеждениями в умах представителей власти, чем заслужила единодушное порицание как высоких чиновников, так и коллег, но ей все же пришлось склонить голову перед решением судебного трибунала.