Сражаясь с летающим цирком (Главы 1-14) - Эдвард Рикенбэкер

Сразу же произошло два непредвиденных события.

Вместо того, чтобы свалиться в штопор, как это, несомненно, сделал бы любой воспитанный немец, этот пилот резко взмыл вверх и пропустил меня под собой. По сути, в моём распоряжении была тысячная доля секунды, чтобы успеть проскочить под ним, вместо того, чтобы таранить монстра. Таким образом, все мои хитрые планы были расстроены в результате того, что мой антагонист отказался выполнить предусмотренный заранее манёвр. Мы поменялись местами. Вместо того, чтобы оказаться над ним и вести огонь, он оказался надо мной и неким необъяснимым чудом стрелял в меня.

Заложив вираж, я ушёл из-под огня и оглянулся, чтобы распутать эту загадку. Решение было найдено быстро. Хищное жерло пулемёта с невиданной скоростью плевалось в меня трассирующими пулями из брюха "Румплера"! Это был новый и доселе неслыханный способ защиты - стрельба через низ фюзеляжа. Не удивительно, что он набирал высоту вместо того, чтобы попытаться улизнуть.

Кроме того, что мои планы оказались полностью расстроенными, в следующей атаке заклинило оба пулемёта. Казалось, в мире нет справедливости! Описав круг, я оказался вне досягаемости для противника и в совершенном расстройстве устранил неполадку в одном из пулемётов. Другой напрочь отказался функционировать. Тем временем я не забывал поглядывать иногда за передвижениями моего оппонента и осматриваться на случай появления других машин противника, вздумай они помешать продолжению маленькой дуэли. Я полностью "протрезвел" и точно просчитал шансы моего более проворного "Ньюпора" нанести один стремительный роковой удар прежде, чем более тяжело вооружённый "Румплер" сможет применить свою силу. Вражеская машина летела прямиком на базу, точно в направлении Сен-Мийеля.

Снова подобравшись к нему снизу, я выпустил две или три хороших очереди, которые должны были произвести впечатление, но не тут то было! С учётом люковых пулемётов, позиция снизу показалась мне чрезвычайно опасной для того, чтобы находиться там долго - потому я внезапно взмыл вверх и выполнил разворот, рассчитывая застать наблюдателя врасплох. Я проделывал этот трюк несколько раз, но лишь обнаружил, что на заднем сиденье в тот день находился самый расторопный акробат Германии. Вот он лежит лицом вниз в хвосте своей машины и ведёт по мне огонь, а уже через две секунды я, взлетев, проходил над ним и обнаруживал, что он стоит на ногах, готовый встретить меня. Наблюдатель и я посылали друг другу очередь за очередью и вскоре знали всё об отличительных чертах друг друга. Я не знаю, что он думает обо мне, но со своей стороны я готов признать его самым проворным авиатором, когда-либо виденным мною.

Мы продолжали эту игру уже сорок минут, а пилот "Румплера" не сделал ни единого выстрела. Я давно распрощался с надеждой, что они когда-нибудь израсходуют боеприпасы. У них должен был быть небольшой комплект для кормовых пулемётов. К тому же, теперь мы снова здорово углубились в немецкую территорию. Я продолжал виражить и посылать короткие очереди с полдюжины выстрелов, но нашёл невозможным прорваться сквозь их защиту на время, достаточное для уверенного прицеливания по какой-нибудь жизненно важной части машины.

Мы всё снижались и снижались. Они готовились к посадке. Я выпустил прощальную очередь, посреди которой мой пулемёт вновь заклинило. Пилот помахал мне на прощание, наблюдатель выпустил последнюю оживлённую очередь из турельного пулемёта, и шоу на тот день закончилось. Не судьба была желанному номеру "16" украсить стены моей спальни тем вечером.

Погружённый в размышления, я отправился домой, дивясь необычному стечению обстоятельств, сталкивавших "номер 16" со мной два дня подряд и странному року, который словно защищал его. Казалось невероятным, чтобы тяжёлая двухместная машина смогла удрать от истребителя при условии, что все преимущества были на стороне последнего. Я пришёл к выводу, что со мной творится нечто неладное.

Именно в этот момент мотор моего самолёта "зачихал", и я начал терять высоту. Стараясь снижаться как можно более полого, я всматривался вперёд. Если машина Смита хоть на что-нибудь годится, то мне удастся спланировать отсюда через траншеи. Так как я уже досыта нахлебался горечи разочарований, то, в общем, мне было всё равно - долечу я до американской стороны или нет. Но что же могло приключиться с этим идиотским мотором?

Бросив взгляд на наручные часы, я получил ответ. Я настолько увлёкся преследованием "номера 16", что совершенно позабыл о времени. Прошло два часа и тридцать пять минут с того момента, как я оторвался от земли, а запас масла в "Ньюпоре" был рассчитан всего на два с четвертью часа полёта. Масло было израсходовано полностью, движок "сдох", а вынужденная посадка в какую-нибудь ближайшую воронку становилась неминуемой.

То, что Провидение удержало вражеские самолёты далеко от меня во время этого планирования домой, помогло мне восстановить веру в Справедливость. Я пересёк линию фронта и даже оказался в окрестностях Мениль-ля-Тура прежде, чем остро встала необходимость поиска подходящей площадки для приземления. С выбором обстояло не густо: один хуже другого. Все поля поблизости были перечерчены колючей проволокой. Выбрав наиболее подходящее местечко, я снизился и, зацепив верхушку колючки колёсами, благополучно приземлился на узком поле.

Пока я выбирался из машины, подбежали несколько пехотинцев и поинтересовались, не ранен ли я. Через несколько минут на дороге показался майор Миллер в туристском автомобиле: он видел вынужденную посадку из ближайшего городка. Возле "выброшенного на берег" самолёта я оставил охрану, а сам уехал с майором, чтобы вызвать с аэродрома по телефону аэроплан скорой помощи и сообщить, что при посадке я не пострадал. Так как "прорваться" по телефону не удалось, майор любезно предложил доставить меня домой на его машине. Через полчаса я снова был со своей эскадрильей после худшего вылета, но, с другой стороны, невредимый и получивший новую крупицу бесценного опыта, который, кажется, всегда будет поджидать меня по ту сторону фронта.

Но стоило мне выйти из машины, как я узнал о происшествии, которое развеяло все мысли о собственных приключениях. Только что приземлился Дуглас Кэмпбелл, и он был тяжело ранен!

Приложение

Алексей Андреев, Вячеслав Кондратьев

"Бухгалтерия" воздушного боя

На заре своего развития, авиация, как и любая модная новинка, повсеместно вызывала бурю восторгов. На первых полосах газет красовались снимки героев-летчиков с репортажами об их выступлениях, гонках, рекордных перелетах. К авиаторам в то время относились примерно так же, как сейчас к "звездам" кино, музыки и спорта вместе взятым. Им поклонялись, их показательные полеты собирали огромные толпы зрителей.