Запретный отсров - Роман Лагутин

Моррисон просканировал внимательным взглядом притихшие джунгли.

— Внутреннее чутье не подводит тебя, гляньте-ка лучше вон туда! — Моррисон указал рукой в направлении одной из дальних пальм.

За пышной листвой, развесистой кроны пальмового дерева, притаилось синее создание.

Заприметив паука, Владимир прокашлялся:

— Вот, восьминогий паразит, никак не отступится. Похоже, мы тут застряли надолго.

Элизабет передернуло, как будто бы она ощутила неприятное ощущение на коже.

— Г лавное, не остаться здесь навечно!

— Не переживайте, наш мозг обязательно что-нибудь придумает, — уверенно проговорил Моррисон. — А сию минуту нам ничего не удается сообразить, потому что сейчас мы все немного отчаялись, вот и все.

Владимир не стал спорить и объяснять причину своего внутреннего негодования — слишком все сложно. Хотя, вкратце, все равно изложит свои ощущения, раз разговор имеет место быть. К тому же он понимал, что и остальным не легче в угнетенном состоянии воспринимать обстановку. А скоротечные улыбки на устах, лишь обманчивая маска, скрывающая невероятные внутренние переживания и конфликты внутри сознания.

— Я уже отчаялся отчаиваться, — не опуская головы и не отводя взгляда, признался Владимир. — Только благодаря способности к позитивному самовнушению я все еще не сошел с ума, но, можно сказать, нахожусь на грани. Вера в то, что это еще не конец, а начало чего-то нового и грандиозного, удерживает меня от отчаянного шага: плюнуть на все и войти в джунгли, отдав себя на растерзание пауку.

Элизабет перевела взгляд от мужчины, изливающего душу, в сторону раскинувшегося, погруженного в непроглядную темноту, тропического леса.

— Он, наверняка, был бы очень рад такой легкой победе, — ровным тоном сказала она.

Владимир скупо улыбнулся ее словам, а затем, расстегнув замочную молнию нагрудного кармана, живо забарахтал пальцами в его скрытых недрах. Мгновение спустя он достал из него изысканно украшенный футляр. Щелкнув не хитрой застежкой, мужчина открыл декоративную, с металлическими краями, пластиковую коробченку и извлек из нее, должно быть очень дорогую, цельную сигару с прилагающейся коллекционной зажигалкой.

Жадно откусив запечатанный конец сигары (каттера у него при себе не нашлось), и, отплевавшись от попавшего в рот табака, он вставил ее в рот, затем звякнул хромированной крышкой своего огнива и, чиркнув колесиком о кремень, сосредоточенно прикурился.

Воздух вблизи русского, дымящего своей сигарой, заполнился пряным ароматом дорогого табака.

Когда сигара полноценно затлела, он набрал полный рот табачного дыма, а затем, в блаженстве закрыв глаза, медленно его выдул.

— Пришло время скурить последнюю сигару, — Шаблонно проговорил Владимир, тем самым указывая на безвыходность ситуации.

— Что-то ты поторопился, — сказала Элизабет.

— Потом может быть уже поздно. — Владимир посмотрел на красно-желтую шапочку своей сигары. — Для полного удовольствия не хватает только крепкого кофе, а лучше стаканчик виски со льдом. — Владимир выдул очередную порцию дыма. — Знаете, между прочим, курение сигар, из-за иного подхода к курению, не так опасно, как например курение обычных сигарет.

— Но, несмотря на это, подобный вид употребления никотина, тоже не назовешь полностью безопасным. — Элизабет помахала перед лицом рукой и, поморщившись от запаха табачного дыма, немного отдалилась от Владимира.

— Ради удовольствия, порой приходится идти на некоторые жертвы!

Элизабет ничего на это не ответила.

Моррисон перевел взгляд с девушки на расслабившегося курильщика.

— Я почему-то считал, что ты не куришь.

— Это и не назовешь курением, так — баловство, да и только. Но и от этой забавы становится немного легче в стрессовой ситуации. — На лице русского прорисовалась заметная умиротворенность.

— Все равно это вредно, — фыркнула Элизабет. — И как же теперь воспринимать твои недавние слова о здоровом образе жизни? Как пустой звук?

— Что теперь об этом. — ответил Владимир, почувствовав слабость в ногах.

Немного отойдя от воды, он уселся на сухой песок. Он немного забылся и по ошибке сделал затяжку. Г оречь и жжение заполнили его легкие. Мужчина прокашлялся, а затем, прослезившись, отбросил окурок в сторону Частиц.

— Надеюсь, от этого тебе сильно не поплохело? — произнесла Элизабет. — Нам еще долго нужно будет идти.

— Так и думал, что дешевка. — протирая раскрасневшиеся глаза, пробубнил Владимир. На самом деле сигара оказалась на редкость хорошей, а причина того, что он поперхнулся дымом, была в нем самом.

Всему причиной — негативные мысли. Именно они и провоцируют новые неудачи.

Лепешка с Частицами, на которую угодил все еще тлеющий окурок сигары Владимира, заметно побледнела. Моррисон заметил это, а еще через несколько секунд его осенило, каким образом подобное можно выгодно для себя использовать.

— Владимир, ты гений! — воодушевленно проговорил Рой.

Русский подозрительно уставился на соратника.

Рой кивнул на уже полностью посеревший кокон. Владимир, поняв, в чем соль события, быстро вскочил на ноги и, даже не стряхнув с задницы прилипший песок, приблизился к товарищу.

Элизабет также не осталась равнодушной. Знакомый восторг Роя пробудил в ней возобновленную искру надежды.

— Так вот, значит, в чем заключается их слабость! Кто бы мог подумать, что даже незначительный огонек от сигары убивает их.

— С ума сойти! Вот это да! — Элизабет, на радостях, страшно захотелось обнять своих попутчиков, но она, собрав все силы в кулак, сдержалась от проявления откровенных эмоций. «Пусть продолжают думать, что я очень сильная и стойкая. Потому что осознание этого, им самим придаст немало сил. Все мужчины так устроены».

Воодушевленная новым открытием, троица разбрелась по пляжу в поисках сухих пальмовых веток. Им не потребовалось много времени, чтобы собрать достаточное их количество, ведь пальм на берегу было предостаточно. Сухие пальмовые листья имеют одну очень хорошую, для данной ситуации, особенность — они превосходно горят.

— Погоди-ка, — сказала Элизабет так, как будто что-то еще другое можно было сделать. — Ты уверен, что это сработает?

Рука Владимира, в которой колебалось пламя из хромированной зажигалки, застыла в нескольких сантиметрах от пальмовой ветки в руках озадачившейся девушки.

Он усмехнулся и произнес:

— Сейчас мы это и выясним! — Он продолжил приостановленное движение руки, а когда пламя коснулось сухого кончика листа пальмовой ветви, ссохшееся под солнцем опахало быстро взялось обжигающим пламенем.

Элизабет не ожидала столь быстрого эффекта и, испугавшись за свои длинные волнистые волосы, незамедлительно отбросила пылающую огнем ветку на Частицы, окончательно успокоившиеся некоторое время назад.

Когда объятая пламенем пальмовая ветвь коснулась слизистой субстанции, все Частицы, находившиеся в радиусе огненного поражения, мгновенно кристаллизовались.

Как и предполагал Владимир, одной такой ветки оказалось недостаточно, чтобы проложить путь, допустимый для безопасности. Еще несколько подобных факелов накрыли собой завибрировавшие коконы.

Паук, созерцая трагедию своих живучих, но не устоявших перед пламенем, многочисленных испражнений, заколыхался на верхушке далекой пальмы. А затем дико взвыл от ярости. Монстр был удручен и одновременно взбешен таким, казалось бы, непредсказуемым событием, но, несмотря на это, инстинкт самосохранения и сейчас не позволил ему напасть на смышленых людей.

И вновь человеческое благоразумие одержало победу над коварным изощренным умом хитрого противника.

Паук и не знал, до сей поры, что в мире людей частенько так бывает: все самые важные и грандиозные открытия совершаются абсолютно случайно, в процессе какого-то иного занятия.

Все пауки в природе весьма жизнеспособные создания, в том числе и эта непостижимая загадка природы, в мгновение ока ускользнувшая от глаз путников в зеленую гущу разнообразных растений. Лес принял его с распростертыми объятиями, как любой счастливый народ принимает своего любимого короля.

— Прости, паучок, что все так вышло, — с ноткой соболезнования произнесла Элизабет, обернувшись и осмотрев потускневшие на песке умерщвленные огнем Частицы.

— Но ты сам нарвался на неприятности, а у нас не было другого выбора.

— Думаю, он простит тебя, когда убьет и поглумится над твоим телом, — заулыбавшись, промолвил вернувшийся к жизни Владимир.

Сперва Рой счел, что у русского такая бесхитростная манера общения: постоянно подстегивать окружающих. Но теперь он стал догадываться, что Владимира, как и его самого, всего-навсего привлекает столь незаурядная девушка. Вот только эта — его не хорошая привычка: острым словцом привлекать к себе внимание, очень раздражала саму Элизабет. Заурядность Владимира, ей совсем не нравилась.