С крыла на крыло - Игорь Шелест

 Планеры отцепились. Пьецух убрал газ. Увы! Было уже поздно. Самолет по инерции устремился в лес.

 Грохот в лесу заставил вздрогнуть всех на старте. Сквозь шум ветра донесся треск ломающихся сучьев, скрежет раздираемого металла.

 - "Трудно, но можно!" - в ярости крикнул генерал, вскакивая на ходу в "виллис" и направляясь к месту аварии.

 Экипаж остался невредим, как говорят, отделался легким испугом.

 Однако хочу быть справедливым к Алексею Ивановичу - летал и воевал он очень смело.

 Когда ему показалось, что буксировка планеристов к партизанам - дело, не требующее большого "перца", он стал упорно добиваться и в конце концов добился перевода в часть, действующую над полем боя. Но как все это было!..

 Совсем недавно группа бывалых планеристов посетила бывший планеродром здесь, под Москвой. По краю нежной рощицы завернули мы к центру огромной и голой подковы склонов: они на юг, на запад, на восток.

 Что за природа! Нарочно не сотворишь - естественный планеродром для начинающих летать. И до Москвы подать рукой.

 Но теперь здесь только огороды. В долине речонка - все та же, ничуть не изменилась: серебряно-беленая, в тех же завитушках. Подальше, в низине, краснеют корпуса чулочной фабрики.

 И склоны уж не те: прежде здесь росли огромные дубы, которые мешали нам летать.

 Юность-эгоистка мечтала: "Вырубить бы, чтобы свободней было парить! А то не ровен час зацепишься за ветви!"

 Тех дубов сейчас нет. Даже пней не сохранилось. Но вот что странно: планеров тоже нет, ни одного!

 Ищут романтику. Иной раз не знают, чем заняться, а тут под боком... Что может быть прекрасней свободного полета!

 Выходит, совсем не те дубы были помехой!

 Красивые дубы. Огромнейшие. Только на северной стороне склон оголялся возле деревни. Отсюда и взлетали. А дальше поднимались над макушками темных исполинов.

 Вот мы и собрались здесь, кто все это помнит. Сперва обошли вокруг, затем, как водится, присели у брезентовой "скатерти-самобранки". Больше парами судачим. Общий гул. Гриша Малиновский спрашивает у Пьецуха:

 - А маузер-то как тебе достался?

 Пьецух смеется.

 - Очень просто.

 В декабре сорок первого прилетел я в штаб воздушнодесантных войск. Командующий увидел: "Оружие есть?" - "Нет", - говорю. "Что ж ты за офицер? Идем". Пришли в склад, там горы пистолетов. "Выбирай".

 Я с детства мечтал о маузере в деревянной кобуре. Тут вижу такой, да еще никелированный. Блеск! "Крест и маузер".

 "Валяй, - говорит он, - маузер так маузер... Смешняк: коротышка и с маузером по земле!" - генерал рассмеялся.

 Гриша Малиновский зубоскалит:

 - А петли на ИЛ-4-м тоже с маузером?

 - Факт, - хохочет Алексей.

 Я вмешался:

 - Алеша, расскажи, как ты петлил. И вообще про суд.

 - Думаешь, сломя голову? Ничуть. Я знал, что петля на бомбардировщике не диво: до меня петлили Коккинаки, Гринчик. Я шел наверняка. - Алексей проговорил это важно.

 Я улыбнулся:

 - Понятно.

 Малиновский хохочет:

 - Да, но ты не сказал, что экипаж был не привязан!..

 - Ну и что? Правильная петля. Перепугались, конечно, немного. Особенно тот, что в задней кабине, испачкал брюки... Потом в трибунале больше всех кричал.

 - Алеша, скажи, зачем тебе все это? - спросил я Пьецуха.

 - А что мне было делать? Подал три рапорта - не отпускают на передовую... Вот я и придумал проштрафиться...

 - Да ведь ты был в действующих войсках, - удивляюсь я.

 - Ночные полеты в тыл - чепуха!..

 - И опять в ночные попал, - смеется Гриша.

 - Сравнил!.. - горячится Алексей. - Там я стал летать всю ночь над фронтом: чем хуже погода, тем лучше для моего ПО-2...

 В первую же ночь сделал семь боевых полетов. Каждый раз сбрасывал на сонных немцев по двести кило фугасных бомб. Через месяц сняли судимость. Не будь ее, был бы Героем.

 "Ты и так герой", - подумал я.

 Малиновский говорит:

 - Самолет, конечно, выдержал петлю, но в части расценили как злостное хулиганство. Командование передало в трибунал.

 - А ты как думаешь? - спросил я.

 - Пожалуй, можно было и без трибунала, - улыбнулся Гриша.

 - "Одним словом, трибунал!" - как говорил Чапаев, - смеется Алексей.

 "Воздушный хулиган" на суде сказал, что хочет быть над полем боя.

 - А дальше как, Алеша?

 - Известно, трибунал есть трибунал: судит сурово, чтоб для острастки, чтоб неповадно было. Ничего не попишешь - войска!

 Пьецуха "закатали" в штрафбат, но в авиации оставили.

 И пошел солдат-летчик в наступление "кровью искупать вину свою", а вина-то была в том, что именно этого он и добивался. Большой оригинал, не понятый никем, так и наступал в ударных войсках вплоть до Варшавы.

 В 1963 году мы встретились с Алексеем Пьецухом по делам службы. Он снова вернулся к конструкторским делам, увлекся идеей создания летающего автомобиля.

 Идея хотя и не новая, но смелая, интересная и пока еще никем не осуществленная.

 Пьецух организовал из студентов МАИ самодеятельное конструкторское бюро. Созданная общими усилиями машина - назову ее "автолет" - была на выходе.

 Вместе с инженерами нашего института мне, как представителю Методического совета по летным испытаниям, следовало с ней ознакомиться. Кроме этого, мучило любопытство: что за "агрегат" создал Алеша, на этот раз сделавший шаг в сторону от чистой авиации?

 Мы были немало поражены: на нас вдруг повеяло романтикой авиационной зари.

 Среди множества гаражей затерялся низкий сарай, занесенный доверху сугробами. На крыше с неплохим обзором сидела овчарка. Еще издали заметив нас, она недвусмысленно зарычала. В ответ открылась дверь сарая, и перед нами оказался сам конструктор "автолета" Пьецух. Алеша снова был в штатском, такой же сияющий, как в дни нашей юности.

 - Заходите, - сказал он приветливо.

 - Тебя, друг мой, и мороз не берет, - пошутил я: температура в "сборочном" была как на улице - минус девять.

 - Некогда мерзнуть, - сказал Алексей, тепло посмотрев на свою машину.

 "Автолет" был полностью собран, но без обшивки. Налицо предстал весь скелет машины: стрингеры, нервюры, шпангоуты, узлы крепления, проводка управления и т. д.

 Первый взгляд на диковинную машину произвел впечатление строительства скоростного истребителя.

 Ни фюзеляжа, ни хвоста в "автолете" нет.

 По аэродинамической схеме это "летающее крыло" со значительной стреловидностью формы в плане.

 Летчик, он же, по-видимому, шофер (машина одноместная), помещается в носовой, утолщенной части центрального отсека крыла. Позади пилота возвышаются стойки, поднявшие вверх авиационный мотор в двести лошадиных сил, снабженный воздушным винтом.