Очерки истории кибернетики в СССР - Василий Дмитриевич Пихорович

стихах «Звезды не меркнут».

Но о своих собственных достижениях Виталий Павлович упоминает всегда как бы вскользь, между прочим, в то время как о Викторе Михайловиче Глушкове и его гениальности он может рассказывать часами. Как будто то, что сделал В. М. Глушков, сделал он сам – Деркач, хотя очень часто сделанное им самим он приписывает исключительно гению Глушкова как руководителя и организатора. При этом нет ни малейшего намека на то, чтобы погреться в лучах славы своего великого друга, не говоря уж о привычной сегодня практике приватизации научной славы великих предшественников и превращении ее в звонкую монету пожизненных руководящих должностных окладов. Так, например, созданный В. М. Глушковым Институт кибернетики после развала Союза поделили аж на шесть частей, хотя научные достижения от этого отнюдь не выросли в шесть раз, а скорее, в шестьсот раз сократились. А заодно почти в десять раз сократилось и количество работающих. Сам Виталий Павлович, несмотря на то, что после смерти В. М. Глушкова он занимал должность зам. директора института и, по тогдашним понятиям, если бы «правильно» себя вел, вполне мог претендовать на жирный кусок при дележе, предпочел уйти на пенсию.

У него возникли серьезные трения с директором тогда еще единого института по вопросам стратегии дальнейшего развития института. Виталий Павлович настаивал на том, чтобы институт ни в коем случае не ослаблял усилий по развитию отечественной элементной базы, в частности, по разработке больших и сверхбольших интегральных схем. Это был участок, за который он отвечал как замдиректора, но работа по которому, по его мнению, откровенно тормозилась дирекцией. Не найдя понимания своей позиции со стороны руководства института, В. П. Деркач пишет письмо президенту АН Украины Б. Е. Патону, в котором излагает свою точку зрения на происходящие тогда в науке процессы и конфликтную ситуацию в институте. По иронии судьбы, комиссию Президиума АН УССР, которая должна была разобраться в ситуации, возглавил академик Г. Е. Пухов, о котором еще будет упоминаться ниже. Заключение комиссии звучало отнюдь не конструктивно. Мол, руководство института действовало вполне в рамках сложившихся на то время взаимоотношений в науке. В. П. Деркач пишет новое письмо Б. Е. Патону, в котором старается объяснить, что именно эти сложившиеся взаимоотношения, на его взгляд, являются гибельными для науки вообще и отечественной микроэлектроники в частности, но, увы, это письмо так и осталось без последствий, и Виталию Павловичу пришлось уйти. Уйти, чтобы продолжить борьбу другими средствами.

Главным своим делом после ухода на пенсию он считал сохранение доброй памяти о Викторе Михайловиче Глушкове, популяризацию его идей. И согласитесь, что две книги о Глушкове, около десятка статей в журналах о нем, десятки выступлений перед самыми разными аудиториями – это немало.

С каким восхищением пишет Виталий Павлович о разносторонних талантах В. М. Глушкова, о том, например, как тот часами наизусть читать стихи!

А сам он ведь не только читал (например, знал наизусть «Евгения Онегина), но и писал стихи. Очень даже серьезные стихи, во всех отношениях смелые и неожиданные. Можете сами удостовериться. Есть в них места просто замечательные. Вот, к примеру, несколько штрихов к портрету Глушкова из этой поэмы:

Он в строгих формул заточеньях Умел найти живую мысль. Любил догадок честный бой, Свою в нем роль, само собой. В сраженьях этих не был робок, Отважен в «да» и стойкий в «нет» Я рад, что с ним пришлось бок о бок Работать вместе много лет.

Знавшие В. М. Глушкова сразу увидят, что это именно о нем.

Кроме всего прочего, стихотворная книга «Звезды не меркнут» содержит в себе весьма своеобразную поэтически обобщенную «историю болезни» современной науки, достаточно глубокую и точную психологическую картину идейного и морального разложения ее нынешних руководителей, да и руководителей страны в целом.

«Возленаучные пираты, науку грабить мастера» – их звездный час настал уже в самом начале перестройки.

Сам Виталий Павлович относился к своим стихам несколько иронично, и эта излишняя самокритичность автора двухсотстраничного романа в стихах может показаться странноватой на фоне современных поэтических порядков, когда в члены союза писателей принимают после выпуска одного-двух пятнадцатистраничных сборников стихов, как правило, не только без рифмы и без размера, но и без образа, без мысли. Считается, что этим новые поэты превосходят классику, хотя обычно за этим скрывается самая обыкновенная неспособность овладеть азами поэтического ремесла.

Но В. П. Деркач не собирался равнять себя с современными поэтами. Как и в любом другом деле, за которое он брался, он предъявлял к себе самые высокие требования. Не надеясь на свое любительское знание поэзии, он засел за изучение ее лучших образцов. Вот что он говорит об этом периоде в своем последнем интервью, которое он дал Светлане Артемовне Гараже: «И я так увлекся, стал читать стихи ненасытно – перечитал всего Пушкина, Лермонтова, Байрона, Маяковского, многих-многих других. А потом рифмы, ритмы, образы стали меня преследовать, и я взял в руки перо»[138]. Особо любил Маяковского, тщательно штудировал его «Как делать стихи». По ходу дела составил электронный «Словарь русских рифм» на 93 ООО слов.

А кроме этого, Виталий Павлович вполне профессионально писал маслом.

Сейчас уже никто не подвергает сомнению необходимость как можно более ранней специализации для успешного развития человека. В. П. Деркач – полное опровержение этого нелепого взгляда. Тем делом, в котором он достиг наибольших результатов, он занялся фактически в 33 года. До этого же его основным увлечением было рисование – область, казалось бы, куда как далекая от кибернетики. Но, по словам Виталия Павловича, именно умение рисовать стало причиной его увлечения радиотехникой, с которой он решил связать свою жизнь, поступив в Одесский институт инженеров связи. Очень скоро пришлось переходить на заочную форму обучения в связи с тем, что после избрания его комсоргом института, через непродолжительное время он был приглашен на работу в Одесский горком комсомола, а уже через год – в ЦК ЛКСМУ, где работая инструктором отдела по работе среди студенческой молодежи, ему часто приходилось писать статьи в газеты по студенческим проблемам. В 1953