Перстень Харома - Саша Суздаль

— Ну-ка, попей, голубушка, — и Бонасис, опираясь на подушку, послушно пила с ложечки, окидывая счастливым взглядом окружающих, ставшими самыми близкими ей людьми.

Была уже ночь, когда они прилетели в Боро. Змей приземлился во дворе дома Хенка, который демократично жил в таком же доме, как и остальные жители нового района Боро, расположенного возле самого берега Леи. Во дворе светился шар на искусном фонарном столбе, освещая площадку для посадки змея и разбитые клумбы цветов. Остальное пространство занимал дом и окружающий его сад, густой стеной ограждая от соседей и дорог.

Змей сразу же запрыгнул на крышу, укрыл крыльями головы и уснул, уморенный полётом без остановок. Хенк повёл Васабри в дом, где поместил её на первом этаже, в гостевой комнате, и, показав, где что лежит, поднялся на второй этаж, в спальню. Зайдя по пути в комнату Марэлай, он поцеловал дочь и спящую тут же Марго, а потом отправился в спальню.

Тихо раздевшись, он нырнул в кровать, и Байли во сне к нему потянулась, чмокнув его в грудь и укладываясь на ней головой. Хенк долго не мог заснуть, перебирая события в голове, в особенности появление Васабри. Неоднозначность данного события заставляла Хенка беспокоиться, так как его семье совсем недавно пришлось пережить события совсем неординарные и разве чудом можно объяснить, что все, и он в том числе, остались живы и невредимы.

Васабри тоже не спала, переживая последние дни, которые калейдоскопом кружились в её голове.

Они встретились на межфакультетской тусовке. Физики проводили совместный воскресник с биологическим факультетом. Вначале интеллектуальные соревнования и игры, а потом, вечером, посиделки в местных кафе, разбросанных по всему академическому городку. После общих мероприятий студенты разбились на группы по симпатиям и разбрелись по увеселительным заведением.

Так получилось, что они попали в одну компанию случайно, так как их ничего не связывало, кроме студенческой жизни, а поводом для знакомства послужило желание смыться из-за стола. Анни переписывала дома курсовую по генетике растений, и только ночью вылетела из Барнаула, собираясь отоспаться в пансионате.

Когда прилетела в Академгородок, то ей поспать не дали, так как её подруга, Вика, затянула её на воскресник, потому что её очередной парень из географического факультета уехал в экспедицию, а ей одной идти на тусовку несподручно.

Послушав подругу, Анни согласилась, но потом пожалела, так как не выспалась и никакие шутки-прибаутки её не веселили, а после ссоры с Павлом, парня у неё не было и ей попросту на вечеринке было скучно. По течению, попав в кафе, к тому же, разойдясь с подругой нашедшей себе нового парня, она чувствовала в весёлой компании совсем чужой. Собираясь покинуть вечерние посиделки, она спросила кудрявого парня справа от себя, сидящего у прохода:

— Вы не позволите мне выйти?

— Я тоже ухожу, — заговорщицки блеснул глазами парень и, взяв за руку Анни, весело сообщил остальным:

— Ребята, мы уходим.

Их проводили весёлым гомоном, с интересом рассматривая Анни, видимо, в компании парня знали.

— Спасибо, — сказала Анни, когда они вышли с кафе, — а то я всё никак не могла выбраться.

— Устали? — рассматривая её, с сочувствием спросил парень и представился: — Меня зовут Дима.

— Анни, — назвалась она, не испытывая особого желания продолжать знакомство, но Дима жил в соседнем пансионате и им пришлось идти вместе. Постепенно они разговорились, и Анни узнала, что Дима совсем один, так как его родители погибли 2024, во время Потопа и он в университете стипендиат. Чувство сострадания убрало ненужную чопорность и позволило Анни говорить откровенно, так что возле её пансионата они расстались почти друзьями.

— С тобой интересно говорить, — сказал на прощанье Дима, держа её руку, и спросил: — Если у тебя будет время, мы могли бы встретиться ещё.

Анни дала позывной своего «капа»[33] и, взмахнув пальчиками, скрылась за дверью пансионата.

Звонок от Димы был для неё неожиданным: несмотря на то, что он ей понравился, через пару дней она о нём забыла, так как была напряжённая экзаменационная сессия, к тому же, пришлось пересдать экзамен по биоиндикации, так как Соколова, заведующая кафедрой, так ей и сказала:

— Столярчук, ты от меня уйдёшь с единицей или десяткой, другой альтернативы нет.

— Ты хочешь на каникулы слетать в Париж? — ошарашил Дима вопросом, так что она засомневалась он ли это, но его голубоватая фигура, вылепленная капом, маячила перед ней, подтверждая его личность.

— Париж затопило, — вспомнила она и улыбнулась: хорошо пошутил.

— В новый Париж, — ответил Дима и замолчал, ожидая ответа.

— Давай встретимся и поговорим, — решила она, взмахнув рукой и стирая перед собой фигуру Димы.

Они встретились вечером, зашли в кафе и Дима рассказал, что его приглашают в Версаль, чтобы ознакомиться с местом будущей работы. Ему предложили писать свой дипломный проект в Версале и отдали в его полное распоряжение лабораторию для опытов. Услышав рассказ, Анни удивилась – не каждому студенту предлагают такое.

— Что у тебя за тема диплома? — спросила она.

— Свойства рассредоточенных атомных структур, — сообщил ей Дима, но Анни ничего не поняла.

— А русским языком? — рассмеялась она.

— Если просто я создал такие маленькие штучки, способные меняться под действием ментальных структур и приобретать любые формы, — сообщил Дима, поглаживая руку Анни.

— Ты мне зубы не заговаривай, — выдернула руку Анни, и добавила: — А если ещё проще?

— Я могу создать себя из таких структур и буду, к примеру, жить вечно, — сообщил ей Дима, но потом поправился: — Сейчас, конечно, не могу, всё только на бумаге.

— А откуда тебя знают во Франции? — спросила она.

— Я статью в журнале «Математика и физика» опубликовал, — сообщил ей Дима и спросил: — Так ты поедешь?

— Не знаю, — задумчиво сказала Анни, — как то всё подозрительно.

— Мы с тобой едем, как друзья, не более, — думая о другом, сообщил Дима.

— Да нет, я не из-за этого, — улыбнулась Анни, — мне странно такое внимание к тебе.

— В этом нет ничего странного, — сказал Дима, — многих студентов приглашают за границу, а у нас ты что, не видела, сколько иностранных студентов?

— Хорошо, я согласна, — улыбнулась ему Анни.

— Ты знаешь, я очень тебе благодарен, — признался Дима, — лучшего попутчика не сыскать.

Они расстались у её пансионата. На прощанье она чмокнула его в щеку и сказала:

— Спасибо тебе.

Дима смущённо засопел и покраснел. Хорошо, что был вечер и темно.

Как только Анни зашла в комнату, Вика ей сообщила:

— Павел приходил.

— Что ему нужно? — недовольно спросила Анни. С Павлом они встречались всего ничего, пару месяцев. Весёлый и легкий в общении парень ей сразу понравился, но на поверку оказалось, что не такой уж он весёлый, а комплексов выше крыши. К тому же никаких претензий ни от кого Анни терпеть не могла, а тут даже мимолётный взгляд на любого парня вызывал у Павла угрюмое выражение лица, которое сопровождало её весь вечер. Поэтому неделю назад Анни в открытой форме послала Павла подальше, разорвав отношения полностью.

— О тебе спрашивал, — доложила Вика.

— Если будет спрашивать, скажи, что для меня он умер.

Вика потёрлась возле неё и Анни поняла, что та хочет что-то спросить.

— Говори уже, — хмыкнула Анни.

— Ты не возражаешь, если я буду встречаться с Павлом?

— Встречайся, — согласилась Анни и добавила: — Только сюда не води.

— Спасибо, — воскликнула Вика, целуя Анни.

Вася Филимонов решил, что командировки в такое неспокойное время, когда вокруг всякая нечисть норовит в Васину супружескую постель вскочить, слишком дорогое удовольствие и, чтобы защитить свою жену, Розарию, от бесчестья, следует повременить с отлучками из дома, тем более что и в Боро работы хватает. По такой причине он быстренько собрал вещи и, вместе с Розарией, поднялся в небо на флаэсине, направляя её в Боро.

Всякие размышления стратега Питера Вейна, о том, что двойники – существа безобидные и, даже, с точки зрения философии, полезные для ума, Вася во внимание не принимал, находя такие мысли вредными, оппортунистическими, а двойника Вейна считал контрой, исходя из лексики товарища Тёмного. То, что данная контра удрала, как только посыпались новые звёзды, с точки зрения Васи значения не имело.

Розария была согласна уехать в Боро, опасаясь сойти с ума, имея кучу Вась, но, не имея ни с кем любви, так как Вася, который говорит, что он настоящий, по причине своей ревности о своих супружеских обязанностях забыл, а другие Васи ничего сделать не успели. Поэтому, в данном вопросе у них с Васей было полное согласие.