Плохие девочки не умирают - Кэти Алендер

— Ящик 5Е, — сообщила она.

Я открыла его и увидела сотни или даже тысячи листов прозрачной пленки, на каждом из которых было шесть рядов по десять статей размером с ноготь. Ящик был разделен на четыре сектора. На втором значилось: «НОВОСТИ ОКРУГА СУРРЕЙ-ДЕННИСОН, ОКТ. 1996».

Меган наугад вытащила из середины октябрьского сектора один из листков.

— Более точной информации по датам нет, — сказала она. — Я уже два года ищу здесь статьи, в которых упоминалась бы мамина авария.

— И ничего не нашла?

Она наморщила нос.

— Бабушка отказывается об этом говорить, а на мамином надгробии стоит только год. Так что я начала проверять архив с января. — Она вздохнула. — Сейчас я на апреле, и пока ничего не нашлось.

Я подумала о своей маме, и у меня по спине пробежала нервная дрожь. Я невольно восхитилась, насколько по-взрослому Меган справляется со всей этой ситуацией. А потом мне в голову пришел вопрос: если бы я все это время знала, как трудно ей живется, относилась бы я к ней лучше?

— Начинай искать, — Меган указала на экран.

Я положила слайд на металлическую подставку и засунула ее в специальное отверстие в аппарате. На экране высветился негатив газетной статьи — желто-белый шрифт на черном фоне. Я попыталась перейти к следующей статье, но картинки стали перелистываться так быстро, что у меня закружилась голова. В конце концов я нашла статью, в которой была указана дата: четвертое октября.

— Не та дата, — сказала я. — Нам нужна середина месяца.

Меган поменяла слайды. На экране появились газетные статьи за восемнадцатое октября.

Я стала проглядывать их одну за другой. Сначала Меган пыталась просматривать их вместе со мной, но для двух человек экран был слишком маленьким. Она отошла от аппарата и продолжила листать слайды в ящичке.

От мелкого шрифта у меня начали уставать глаза. Я приближалась к последнему квадратику на этом слайде, и мне стало казаться, что мы никогда ничего не найдем.

И тут я увидела заголовок.

Молодая мать окончила жизнь самоубийством.

Пятнадцатого октября жители Суррея были шокированы смертью местной жительницы Шары Уайли. Теперь у них еще больше причин для смятения: сегодня судебный следователь объявил, что смерть наступила в результате самоубийства. Также, по его словам, женщина, вероятно, пыталась убить свою двухлетнюю дочь, которой, по всей видимости, удалось сбежать через заднюю дверь дома. Позднее соседи заметили, как она ходит по улице Уитли.

Шара Уайли.

Мама Меган.

Я наклонилась ближе. Мое сердце билось так сильно, что я с трудом могла усидеть на месте и сосредоточиться на крошечных буквах.

Уайли обнаружили погибшей в собственном доме по адресу улица Уитли, 989. Соседи вызвали полицию, когда нашли двухлетнюю девочку, но не смогли связаться с матерью. Все окна и двери в доме были плотно заперты, а на кухне был открыт газ. Уайли умерла от удушья и отравления токсичными парами.

Изначально полиция рассматривала убийство в качестве одной из версий произошедшего, но после длительного расследования было признано, что женщина покончила с собой. Уайли, которой было 27 лет, переехала в старинный дом по улице Уитли в 1995 году и жила там со своей дочерью. Она подрабатывала продавцом в продуктовом магазине, но в последнее время профессионально занималась фотографией. Многие годы до этого она делала любительские снимки и неоднократно выигрывала награды, включая главный приз ежегодного конкурса фотографов журнала «Очарование Запада». Уайли окончила старшую школу Суррея в 1987 году и семь лет прожила в Сан-Франциско, после чего вернулась в родной город.

Смерть была зафиксирована на месте. Уайли была не замужем. Бе дочь отдана на попечение родственников, которые отказываются разговаривать с журналистами. На момент выхода статьи расследование продолжается.

— Алексис.

Я подскочила и взглянула на Меган.

— Что там? — спросила она, пытаясь протиснуться к экрану мимо меня. Я своим стулом загородила ей дорогу.

— Подожди, — сказала я. — Может быть, лучше… лучше распечатать статью. У тебя есть двадцать пять центов? У меня, наверное, нет. — Я сунула вспотевшие руки в карманы, но там ничего не было.

Я видела, что Меган хочется оттолкнуть меня от экрана и прочитать то, что там написано. Но тут наши глаза встретились.

Она медленно кивнула, достала монету из сумочки и опустила ее в специальную щель. Нажимая на большую зеленую кнопку печати, я чувствовала, как у меня дрожат пальцы.

Древние механизмы внутри аппарата захрипели, и из него вылезла страница, покрытая блестящими черными буквами.

Мы обе потянулись за ней, но Меган оказалась быстрее.

Она начала внимательно читать.

Я пыталась придумать, что сказать, чтобы хоть как-то смягчить удар.

Но сказать, конечно, было нечего.

— Хм, — проговорила она и продолжила чтение. Я смотрела на нее не отрываясь. Мне казалось, это мой долг, моя ответственность. Вскоре я услышала, как у нее перехватило дыхание. Она прижала листок к груди, к самому сердцу. Потом посмотрела на меня напряженным взглядом, словно раненый, сбитый с толку зверек.

Я сделала к ней шаг, но она вытянула руку вперед, останавливая меня. Прислонившись к металлическим ящичкам, она дочитала статью до конца. Ее пальцы разжались, и листок упал на пол.

— Мама… пыталась меня убить, — прошептала она, глядя в стену невидящим взглядом. Как будто перед ней проносилась череда возможностей, ответов на вопросы.

— Меган…

— Все эти ясновидящие… Они говорили не Сара. Они говорили Шара. Какая я глупая. Все эти годы я просто-напросто неправильно их понимала, — проговорила она. В ее глазах стояли слезы. — Бабушка сказала, что мама погибла в автокатастрофе… Почему она не рассказала мне правду?

Я не знаю, — ответила я. — Мне очень жаль.

— Нам нужно вернуться к тебе домой. — Ее лицо напряглось. — Я хочу поговорить с ней. Спросить, почему она это сделала.

Прошла секунда. Мое сердце колотилось до боли быстро.

— Это опасно, — проговорила я. — Меган, помнишь, что ты сказала мне в машине?

Это зло.

— Если в мою сестру что-то вселилось, — продолжила я, — и если оно желает тебе смерти… Если мы придем туда, а Кейси будет дома…

Меган подняла голову и пристально посмотрела мне в глаза. Меня затрясло от нового, жуткого страха: что Меган совершит какую-нибудь глупость и ее убьют.

— Мне все равно, — сказала она. — т-Я не боюсь.

— Она может… она серьезно может тебя убить. — Неужели в этом и было все дело? Призрак матери Меган желал закончить начатое?

Меган попыталась протестовать: она издала какой-то звук, больше напоминавший стон, а не полноценное слово. Но я прекрасно поняла, что она хотела сказать. Она должна была хотя