Последний король драконов - Лея Стоун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я никогда не позволю этому случиться, Арвен.
Я бочком подошла к нему, бросив на него долгий косой взгляд.
— Теперь тебе не все равно, буду я жить или умру? Ты проделал долгий путь, мой король.
Месяц назад он заключил меня в тюрьму и угрожал убить. Я была полна решимости никогда не позволить ему позабыть об этом.
— Я уже говорил тебе, что сожалею о своих действиях с момента нашей первой встречи. Я думал, ты здесь, чтобы убить меня! — рявкнул он.
Расправив крылья, я взмахнула ими так быстро, как только могла.
— Нет, я просто девушка из Пепельной Деревни, которая не умеет летать! — Я оттолкнулась от земли на последнем слове, прежде чем успела запаниковать.
Ужас пронзил меня, когда сопротивление ветра ударило по моим крыльям. Я пошатнулась, но в моей голове зазвучал голос Дрэ, успокаивая меня.
— У тебя все отлично получается, просто дыши и сосредоточься на взмахах своих крыльев.
Я втянула воздух через свои драконьи ноздри, а затем посмотрела вниз и увидела Дрэ прямо под собой.
— Я поймаю тебя, если ты упадешь.
Стряхнув свою нервозность, я сосредоточилась на том, что делали его крылья. Вверх, пауза, вниз, пауза, вверх, пауза. Я подражала тому, что делал он, что было намного медленнее, плавнее и контролируемее, чем мой неистовый быстрый полет.
— Вот и все, — сказал он.
— Вперед, Арвен! — снизу до меня донесся голос Джослин, и я ухмыльнулась.
Дрэ свернул влево, направляясь к пахотным землям за дворцовыми воротами, и я сглотнула.
— Ты уверен? — спросила я его.
Только избранные члены Королевской Гвардии и домашний персонал знали о моих способностях к перевоплощению. Полет над фермами наведет народ на определенные мысли. Трансформироваться мог только чистокровный королевский дракон.
— Я готов ответить на вопросы о тебе и твоих способностях, — вот и все, что он сказал, когда мы пролетали над воротами замка.
Я никогда не улетала так далеко и так надолго, но я отбросила свое беспокойство и последовала за ним. Мы парили над рядами пшеницы, затем золотые поля сменились лилово-лавандовыми, и, наконец, он начал снижаться над группой ив.
Мы были примерно в получасе ходьбы от замка. Это был приятный короткий полет. Не слишком долгий для меня, но ровно настолько, чтобы я почувствовала уверенность и захотела большего. Когда мы снижались, я посмотрела вниз, чтобы увидеть, куда он нас ведет, и мое сердце подскочило к горлу.
Между кольцом из четырех гигантских плакучих ив виднелась группа надгробий. Одно было большим, как будто для взрослого человека, а остальные четыре — маленькие.
Для четверых детей.
Именно здесь покоились королева Амелия и его нерожденные дети.
— Я не знаю, зачем я привел тебя сюда, — внезапно произнес он в моей голове, приземляясь перед маленькими могилами. Корзина с одеждой стояла под одним из деревьев, и я подумала, не потому ли это, что он часто прилетал сюда, а затем принимал человеческий облик.
Я тяжело сглотнула, шумно приземляясь рядом с ним, стараясь не свалиться, поскольку приземление еще не было тем, чем я овладела.
Еще я не знала, что сказать, поэтому просто стояла рядом с ним, уставившись на массивное надгробие из зеленого нефрита с выгравированными золотом надписями.
Ее Величество, королева Амелия.
Любимая жена и мать.
Лучший друг.
Я подавила рыдание у себя в горле, но в моей драконьей форме оно прозвучало как хриплое рычание.
Король посмотрел на меня, его черная блестящая чешуя так контрастировала с его желтыми горящими глазами.
— Не пытайся плакать в облике дракона. Это звучит ужасно и напугает местных жителей поблизости.
Он редко шутил со мной, поэтому это поразило меня, и я фыркнула-рассмеялась, что снова прозвучало ужасно в облике дракона. Черный дым повалил у меня из ноздрей.
Его губы раздвинулись, обнажив все его драконьи зубы. Я надеялась, что это была улыбка, а не то, что он хотел съесть меня за смех в такой момент.
— Ты бы понравилась Амелии. Ей нравилось упражняться с Реджиной во владении мечом при любой возможности.
— Правда? — спросила я, так как не знала этого о ней. Я только однажды видела ее в платье с ажурной развевающейся тканью и женственным макияжем. Представление о том, как она упражняется с мечом с Реджиной, вызвало улыбку на моих губах.
— После того как мы потеряли нашего первого ребенка, Амелия в слезах убежала из замка, и я нашел ее здесь, в центре деревьев, плачущей. Я попросил ее вернуться и сказал, что я построю склеп для нашего погибшего малыша, который будет больше дома, но она сказала «нет».
— Почему? — я шагнула ближе к нему, ловя каждое его слово.
— Она сказала, что деревья выглядят так, словно они тоже плачут, и она хотела поделиться с ними своим горем, чтобы облегчить бремя. Поэтому, мы похоронили нашего первенца здесь.
Моя грудь заныла, когда печаль охватила меня. Это было прекрасно сказано. Деревья действительно выглядели так, словно плакали, отсюда и название «плакучая ива».
В словах не нуждалось то, что умер еще один ребенок, и еще один, и, наконец, еще один, вместе с его женой. И он перенес их всех сюда.
— Спасибо тебе за то, что привел меня сюда. Это очень особенное место.
Затем он начал превращаться в свою человеческую форму, и я отвернулась, предоставляя ему уединение, пока он одевался. Подойдя к полю с дикими цветами, он сорвал их горсть и положил на могилу Амелии. Затем он вытащил еще одну связку, и я тоже решила трансформироваться. Возвращение в мою человеческую форму было похоже на то, как если бы я выдернула пробку слива в ванной. Ты все держишь в себе, и вдруг все это вырывается наружу. Мне потребовалось мгновение, чтобы преобразиться, затем я подбежала к корзине, натянула длинную тунику, которая свисала ниже колен и пахла Дрэ. Она была очень длинной и доставала до щиколоток, так что я не стала возиться с брю-ками.
Дрэ возложил цветы на могилу третьего ребенка, когда я сорвала букет пурпурных и белых цветов, связала их вместе, а затем встретила его на могиле четвертого. Не говоря ни слова, я протянула их ему, и он положил их на вершину маленького холмика.
Мы долго стояли там в тишине, просто позволяя легкому ветерку шевелить длинные, похожие на веревки ветви ивы, пока наконец он не повернулся ко мне с назревающей бурей во взгляде.
— Я не люблю Джослин, — заявил он, и все мое тело напряглось.
Зачем он мне это говорил? Потому что теперь мы с ней стали хорошими