Кончина СССР. Что это было? - Дмитрий Несветов

Да. Спустились. Я говорю: «Что случилось?» Он: «Сейчас, сейчас, Руслан Имранович, Ельцин вас проинструктирует». Спустились в гараж, смотрю: там человек пять-шесть, в основном помощники Ельцина и охрана, расхаживают вдоль огромного «ЗИЛа». Ельцин сразу подошел ко мне и говорит: «Руслан Имранович, нам надо срочно спасаться в американском посольстве. Через полчаса будет штурм, нас приказано расстрелять». Вы знаете, у меня буквально голова закружилась, но не от какого-то там страха, а от ярости. Но я себя сдержал и сказал очень спокойно: «Борис Николаевич, правильное решение, вы у нас единственный президент, вы и спасайтесь. А у меня здесь 500 депутатов». Не стал разводить никаких дискуссий, нажал на кнопку вызова лифта, вошел в него и поднялся наверх. После этого Ельцин тоже отказался от бегства.

Он тоже описывает этот эпизод в своих воспоминаниях, признает, что был у него такой непростой момент, когда он размышлял о том, чтобы покинуть Белый дом, о целесообразности этого шага[66].

Но он описывает его не совсем так. Он не говорит о том, что фактически пытался бежать. И Коржаков не признается в этом.

А третий эпизод – это мое предложение нашему штабу в самые тяжелые минуты. Это была первая ночь, мы ожидали всего что угодно. Я предложил: «Давайте мы вот что сделаем. Нам нужна ночь, нам надо выиграть эту ночь гарантированно. Давайте я сейчас позвоню Лукьянову (он не замешан в этих делах, во всяком случае по формальным признакам) и назначу ему встречу». Все согласились. Я позвонил Анатолию Ивановичу, поздоровался и сказал, что вот так и так, дела плохие, нам надо в общем-то к какому-то разумному компромиссу прийти, поэтому я бы хотел, чтобы мы, два Председателя Верховных Советов, встретились и переговорили о ситуации. Я сказал: «Как бы это ни закончилось, имейте в виду: ответственность будет на нас с вами. Участвуем мы в этих делах или не участвуем, люди скажут: «А где были Председатели Верховных Советов СССР и РСФСР?» А все остальное – мелочи. Мы с вами будем нести перед народом, перед обществом главную ответственность». Он сказал: «Руслан Имранович, я с вами согласен, я вас жду через час, приезжайте». Я говорю: «Нет, так не годится. Давайте мы спокойно утром, в 10 часов, встретимся и переговорим. Я думаю, что мы с вами сможем кое-чего достигнуть в наших переговорах». И договорились, что утром я приезжаю вместе с Силаевым и Руцким к нему в Кремль.

Я считаю, что это было очень важно: тем самым мы в общем-то обеспечили себе первую мирную ночь. Заговорщики, как мне представляется, сделали выводы о том, что утром, когда я с Силаевым и Руцким приеду на переговоры с Лукьяновым, мы дадим согласие на их условия. Они ожидали наших уступок на какие-то свои предложения, которые могут их устроить, и несколько успокоились, мне кажется. А ведь в эту первую ночь можно было ожидать всего, включая захват российского руководства, и мы ведь были практически беззащитны.

Вот эти три эпизода мне в наибольшей степени запомнились из той трехдневной трагической истории.

Скажите, сегодня вы ведь наверняка уже достаточно четко и однозначно для себя понимаете и объясняете, почему все-таки путч провалился? Теперь-то, особенно после следствия и публикации его материалов, после целого корпуса воспоминаний, мы точно знаем, что мотором путча был КГБ СССР.

Крючков, несомненно, был главным организатором этого «предприятия».

Крючков. Между тем мы знаем и помним, что КГБ был и оставался одной из немногих эффективных (к тому времени самой эффективной) из государственных служб, если, конечно, и это не очередной миф. Почему же, по вашему мнению, путч, задуманный и подготовленный первыми лицами государства и фактически осуществленный самой эффективной силовой структурой страны, так и не удался?

Ответы на эти вопросы я знаю. Теперь генерал Ачалов ушел в мир иной (в 2011 г. – Д. Н.), пусть будет ему пухом земля. Это была очень благородная, очень сильная личность – первый заместитель министра обороны. У меня с ним все эти дни были неформальные контакты. Дело в том, что армия, руководство армии не хотело кровопролития и министр обороны маршал Язов этого не хотел. И в этой обстановке Крючков не решился использовать только войска и силы своего КГБ. К сожалению, он сумел убаюкать и вовлечь во все эти заговоры старого солдата.

Министра обороны Дмитрия Тимофеевича Язова?

Да, Крючков вовлек в эту авантюру министра обороны маршала Язова. Но он как-то быстро начал понимать весь трагизм ситуации, так же как и генерал Ачалов и весь высший генералитет. В то же время более молодые были склонны выполнить любой приказ. Я вас уверяю, что, если бы Грачев[67] получил приказ, он бы немедленно начал штурмовать. Это потом разные интриганы добились того, что Грачев стал восприниматься как некий спаситель. Это все не так. Или если бы Громову отдали приказ – он бы тоже выполнил. И Лебедь. Когда я его (Лебедя) встретил в подвалах Белого дома (он выходил от Ельцина и шел к себе), он мне прямо сказал: «Да мы через пять минут вас разгромим». А рядом с ним были Кобец и еще несколько офицеров. Я говорю: «В таком случае я приказываю немедленно вас арестовать. Отведите этого генерала в подвал и приставьте охрану. А после того, как мы разгромим ГКЧП, отдадим его под суд». Это на него, как оказалось, произвело очень большое впечатление.

И это он наверняка ведь запомнил, да? И возвращал вам впоследствии.

Да. Он мне потом сказал, смеясь: «Вы мне запомнились очень сурово». Потом мы с ним встречались уже в ходе чеченской войны. Это был достойный человек.

Конечно, это были солдаты. Конечно, это были исполнители – они бы выполнили приказ. А что касается высшего руководства армии, то оно уже все это дело стало рассматривать с других позиций: а кому мы служим и почему мы должны стрелять? Нам отдают приказы преступные, а потом мы же и отвечаем. И вот тут-то они притормозили. Был даже такой эпизод. Мне Ачалов рассказывал: «А мне Язов говорит: иди в КГБ вместе со своими ребятами и приструни этого Крючкова. Если надо – арестуй его. А то вовлечет еще нас в беду».

Но это уже было, видимо, в самом конце, когда опасность и нелепость ситуации стали очевидными?

Да, конечно… Генералитет и армия не захотели, не согласились стать палачами народа, они не хотели кровавой бани. Сработало воспитание армии как армии народной. Это было очень глубоко впитано в сознание бойцов и офицеров той нашей старой армии.

Борис Ельцин «Записки президента»

Я считаю, что XX век закончился 19-21 августа 1991 года. <…> Провал августовского путча – событие глобальное, планетарное. <…> В эти дни рухнула последняя империя. А именно имперская политика и имперское мышление в самом начале века сыграли с человечеством злую шутку.