Жестокая жара - Ричард Касл

Скрыты до тех пор, пока она не извлечет их на свет божий.

Смерть Тайлера Уинна, безусловно трагичная, была для Никки одной из многих за последнюю неделю. Но именно она оказалась последней каплей. Более того, новый свидетель умер в тот самый момент, когда завеса тайны уже начинала приподниматься. Положение сложилось мучительное в полном смысле этого слова: Хит узнала достаточно для того, чтобы теперь терзаться неизвестностью.

Рук снова заговорил:

— Ну, что скажешь — мои сумасшедшие теории заговоров все-таки оказались не такими уж сумасшедшими, да?

— Послушай, приятель, пока ты от радости не выпрыгнул из окна и не начал танцевать победный танец, могу я напомнить тебе пословицу о сломанных часах?

— То есть что они не только идут верно, но и дважды в день показывают время с исключительной точностью?

— О, пожалуйста, не надо.

— Ве-е-ерно. Какое замечательное слово, да? Ну же, детектив, признайте это. Я первый догадался. Дядя Тайлер был шпионом. — Водитель настороженно взглянул в зеркало заднего вида. Рук наклонился вперед и игривым тоном обратился к нему — точно так же он шутил с нью-йоркскими таксистами. — Скажите ей, что теперь она вынуждена со мной согласиться.

Водитель отвел взгляд и быстро поправил зеркало таким образом, чтобы пассажирам было не видно его лица.

Рук уселся обратно и повернулся к Хит.

— Не понимаю, почему ты хмуришься, Никки. Особенно сейчас. Мы с тобой определенно можем сказать, что стакан не наполовину пуст, а наполовину полон — хотя Тайлер Уинн, разумеется, с нами не согласится. — Он ненадолго закрыл рот, чтобы дать ей время признать его правоту, и продолжил гнуть свое: — Только посмотри, сколько информации мы получили сегодня утром. Я-то думал, ты обрадуешься, узнав, что двойная жизнь матери — не игра твоего воображения и что у нее не было любовника. И что — круто, правда? — у тебя в семье была шпионка, как Арнольд в «Правдивой лжи».[108]Нет, еще лучше: Синди Хит была как Джулия Чайлд,[109]которая работала в Управлении стратегических служб во время Второй мировой войны.

— Согласна, это уже что-то.

— Не что-то, а чертовски много. По-моему, мы с тобой опередили Диккенса. Париж рассказал нам повесть о двух Синди.[110]

На этот раз к водителю обратилась Никки:

— Вы не поможете мне вышвырнуть его отсюда?

Когда они вернулись в отель, Нью-Йорк уже начинал просыпаться, и Никки занялась телефонными разговорами, а Рук отправился на улицу, на поиски ланча. На ее звонок ответил только один из Тараканов — детектив Каньеро. Его напарник Таррелл был занят проверкой одного из десятков анонимных сообщений, которые посыпались в отдел после газетной статьи с информацией, выданной Гинсбург.

— Должен тебе сказать, жизнь — дерьмо, — пожаловался Каньеро. — У нас хватает собственных забот, но с тех пор, как об этом деле узнал весь город, мы просто задыхаемся под грудой анонимок. Эта статья здорово помешала нам заниматься делом.

— Я все прекрасно понимаю и согласна с тобой, Мигель.

— Знаю, но ты сейчас в Париже с Руком, и я стараюсь сделать все возможное, чтобы испортить тебе отпуск. Послушай, может, мне подраться с Айронсом, пусть он меня тоже отстранит, тогда мы с Лорен сможем съездить куда-нибудь развлечься. В Атлантик-Сити сейчас проходит фестиваль Элвиса. Я бы там исполнил несколько песен…

— Ну что ж, прежде чем ты побежишь надевать костюм из золотой фольги, мне нужно, чтобы ты для меня кое-что выяснил. — Хит потребовала, чтобы он пообещал хранить все в тайне, и кратко изложила ему новости насчет Тайлера Уинна, своей матери и Николь.

После того как Каньеро в третий раз пробормотал «Твою мать…», она сказала:

— На Уинна напали за день до убийства Николь. Мне нужно, чтобы ты связался с таможней и аэропортами и проверил пассажиров, прибывших в прошлую среду из Парижа в аэропорт Кеннеди или в Ньюарк. Не забудь рейсы с пересадками через Лондон, Франкфурт и так далее. Проверь пассажиров по базе данных на предмет предыдущих арестов за нападения или незаконное хранение оружия. Подключи Интерпол.

— Ты думаешь, это может быть тот же самый убийца?

— Я не знаю, что я думаю, но есть вероятность, что эти заказы выполнял один и тот же человек, так что мы должны все проверить. Третье убийство, конечно, совершено другим оружием… Возможно, киллер заколол Николь потому, что не смог провезти в самолете пистолет.

— Ага, а в Нью-Йорке просто невозможно достать пушку, — усмехнулся детектив Каньеро. — Но я этим займусь.

Откашлявшись, он добавил:

— А теперь, к сожалению, я должен сообщить тебе не слишком приятную новость.

— Валяй.

— Это насчет перчатки.

— Никаких отпечатков?

— Хуже. Никакой перчатки.

— Что?

— Только что из лаборатории позвонил капитан Айронс. Он отправился туда утром, чтобы потребовать немедленных результатов, но она каким-то образом пропала.

Никки молчала так долго, что он спросил:

— Детектив Хит, вы меня слышите?

Она произнесла лишь:

— Каким-то образом?

Вернувшись в номер и услышав эту историю, Рук повторил «Каким-то образом?» с тем же оттенком недоверия в голосе.

— По-моему, «каким-то образом» — это не ответ. Мне кажется, разгадка скорее кроется в «какой-то личности».

— Опять ты завел свою пластинку.

— Опять ты не даешь мне высказаться.

— Я знаю, что ты сейчас с пеной у рта примешься рассуждать о Зоне пятьдесят один.[111]Рук, ты хоть раз можешь поступить так, как принято в полиции, и порассуждать о конкретных, четко доказанных фактах вместо диких предположений?

— Хочешь обсудить факты, Никки? Отлично, превосходно. Тогда скажи мне, как часто исчезает без следа ключевая улика при расследовании громкого дела? — Она молча смотрела на него. — Хорошо, забудем об этом вопросе. Но ты же не будешь отрицать, что сейчас дело особенное. От него за версту несет шпионскими играми.

— Или непрофессионализмом.

— Когда я слышу это слово, мне вспоминается только один человек. Железный человек.

— Думаю, что придется подождать возвращения в Нью-Йорк, тогда я и смогу это выяснить.

Она развернула один из принесенных Руком сэндвичей — багет с сыром и ветчиной. Но Рук был слишком возбужден, чтобы есть. Откусив всего кусочек, он отложил свою порцию и принялся расхаживать по комнате. Никки, заметив, как он яростно стучит по экрану айфона, сказала:

— Надеюсь, что ты сейчас играешь в слова с Алеком Болдуином. Оставь свои шпионские штучки.

— Я забыл о перчатке — на время. Я хочу восстановить старые связи.

— Зачем?

— Возможно, тебе нравится вольное обращение с фактами, — заявил он, поддразнивая Никки ее же собственными словами. — Но как журналист, удостоившийся за свои разоблачительные статьи не одной, а двух Пулицеровских премий…

— Двух, говоришь? — переспросила она, откусывая кусок сэндвича.

— …Я люблю проверять факты через независимые источники. Ага, нашел! — воскликнул он.

— Итак, мистер Вудворд — или вы мистер Бернстайн?[112]— что собираетесь проверять?

— Я хочу подтвердить то, что Тайлер Уинн рассказал нам о своей работе на ЦРУ и сети «Няньки», агентом которой была твоя мать. Мне лично все, что он сообщил, показалось вполне логичным. Но вообще-то я почувствовал, что он как будто пытается оправдаться. Не знаю, заметила ты это или нет.

— У меня возникала такая мысль. И кто же поможет тебе проверить правдивость этой истории?

— Мой старый информатор, работающий под глубоким прикрытием; я познакомился с ним, когда собирал материал для чеченской статьи в «First Press». Его зовут Анатолий Киже. Совершенно невероятный парень. Прямо из фильма «Шпион, выйди вон!».[113]Русский разведчик старой школы, сейчас сотрудник СВР — то есть Службы внешней разведки, так теперь называет себя КГБ. Все меняют имидж. КГБ, «KFC»…

— Рук.

— Прошу прощения. Так вот, мой друг Анатолий живет здесь, в Париже, и если кто-то и может знать что-то о Тайлере, твоей матери и об этой их сети, так это он. На самом деле он, возможно, даже сумеет пролить свет на тайну, которую Тайлер Уинн, мир праху его, так бестактно унес с собой на тот свет.

— Ну, хорошо. Предположим, что этот человек из КГБ…

— Из СВР.

— …все знает, но зачем ему рассказывать это тебе?

— Затем, что во время моего пребывания здесь, в Париже, мы с Анатолием… как бы это сказать… немало времени провели в местных барах. Мы были закадычными приятелями. — Рук скрестил два пальца, затем нажал на кнопку «позвонить». — До сих пор я вспоминаю его каждый раз во время похмелья.

И он поднял руку, призывая ее помолчать, как будто это Никки болтала без умолку.