Коллектор - Сергей Соколов

На пороге стоял старпом, обдавая меня густым сивушным запахом.

— Все в порядке? — чуть испуганным голосом спросил он.

— Да, все в норме, погрузка заканчивается, сейчас подают последние шесть мест, еще минут семь работы. Судно встало на ровный киль.

— Давай-ка я тут все закончу, а то капитан уже на борту, как бы не заподозрил чего, мне показалось, что он меня краем глаза заметил! Ты иди, иди в свою каюту, а с меня причитается.

Старпом подмигнул мне и резво опустил свое седалище в кресло.

Я без приключений добрался до своей каюты, никем не замеченный и сделал это вовремя — только в моих руках оказалась галета из пачки, забытой в термошкафе предыдущим хозяином, как дверь приоткрылась, и в образовавшейся щели появилась голова капитана Корнегруцы. Голова покрутилась из стороны в сторону, и отметила факт моего присутствия в каюте.

— Фурье, вы не покидали каюту?

— Господин капитан, я тут сижу с начала погрузки, как полагается.

— Да? Странно, кого же тогда я видел внизу? Хорошо, через десять минут все закончится, и вы сможете выйти.

— Мне необходимо в город, кое-что купить в рейс…

— Да без проблем. Только когда через проходную это кое-что понесете — положите в непрозрачный пакет, на всякий случай. Будьте на борту к двадцати часам.

Голова капитана убралась из дверного проема. Я выглянул в иллюминатор — палуба приняла свой первоначальный вид, и предупредительные огни погасли. Погрузка закончилась, и два матроса уже шли вдоль бортов, проверяя правильность закрытия палубы. Достав из кармана одну из местных монет, полученных вчера вечером на сдачу в баре, я задумался на некоторое время, а потом стал наносить на ребро монеты еле видимые царапины с помощью своего универсального ножа. Закончив с этим, я сунул монету обратно в карман, взял с полки пустую сумку, и отправился в город за покупками.

На небольшой красивой площади в конце парка, спускающегося к океану почти в плотную, я нашел вполне приличный супермаркет, где и прикупил пятнадцать литров спирта и упаковку пива, уже для собственных нужд. Спирт же предназначался для капитана и старпома — я, являясь обладателем такого ценного с их точки зрения продукта, сильно вырасту в их глазах, особенно когда их собственные запасы подойдут к концу. Поставив забитую до отказа сумку на землю, я подошел к фонтану посередине площади. Посаженные когда-то вокруг деревья еще шелестели прозрачной бледно-синей листвой на ветру. От подсвеченного зеленым фонтана, струя которого спиралью выходила из небольшого бассейна в основании, ощутимо веяло холодком. Народу вокруг почти не было, только какой-то взлохмаченного вида субъект сидел, забравшись с ногами, на скамейке, и смотрел что-то с небольшого проектора. В фонтане на дне лежали несколько монет, брошенных туда на счастье. Я тоже решил внести свою лепту, и, поковырявшись в кармане, вытащил монетку и отправил ее в воду. «Теперь точно вернусь из рейса». Мой жест привлек внимание субъекта на скамейке — отвлекшись на секунду от своего явно увлекательного занятия, он искоса бросил на меня недовольный взгляд. Я пожал плечами, подхватил тяжелую сумку и пошел восвояси. Настроение считалось испорченным.

К восьми вечера уже стемнело, и в рубке, где на отход судна по привычке собрались все штурмана, включили панорамную ретрансляцию с радара. Капитан сидел посередине в удобном кресле вахтенного, а я и старпом встали чуть позади. На стеклах иллюминаторов, окружающих помещение мостика, засветилось схематическое изображение окружающего пространства. Портовый диспетчер передал подтверждение на отход. Капитан дотронулся до пульта управления и по всему корпусу «Колхиды 3» прошло чуть заметное дрожание. Вспомогательный двигатель подал давление на турбины семи подруливающих устройств, расположенных по бортам и в носу судна. Со щелчком отстегнулись швартовые механизмы, и причал начал медленно удаляться. Когда судно отошло примерно на двадцать метров, капитан подал нагрузку на носовой подруливатель, и «Колхида 3» пошла в циркуляцию с нулевым радиусом. Через пять минут нос корабля уже смотрел на далекий океанский горизонт, не видимый, впрочем, на тот момент. Пауза, и включился главный двигатель. Турбины водометов зашумели, и, постепенно ускоряясь, «Колхида 3» отправилась в свой путь.

После прохождения фарватера, когда огни Патраи скрылись за кормой, капитан потерял всякий интерес к управлению судном и собрался уходить к себе. Пошептавшись о чем-то со старпомом, Корнегруцы обратился ко мне:

— Клаус, все-таки ваш первый рейс на этом судне и на этой планете. Как себя чувствуете?

— Отлично, спасибо, что поинтересовались.

— Сейчас не ваша вахта, а старпомовская, но прошу вас минут двадцать тут присмотреть за всем. Курс введен в рулевку, все в порядке, да что я тут рассуждаю — сами знаете.

— Да, конечно, побуду тут.

Красноносые с грохотом скатились вниз, а я остался в одиночестве на мостике. Наступила тишина, разбавляемая только отдаленным шумом, доносящимся из машинного отделения. Вокруг отчетливо проступило безмолвие темного зверя — океана. Клаус Фурье работал с этим, жил с этим и любил это. Я же имел собственный небольшой опыт оставаться наедине со смутно-живущим чудовищем. Двое в моей голове сошлись на том, что они — друзья зверю. Я уткнулся лбом в холодное стекло иллюминатора, подпер кулаком подбородок и задумался. Часть той горы, которая украшала мои плечи, свалилась. Груз, путь и происхождение которого я отслеживал, перевозился именно «Колхидой 3». Впереди — путь, ведущий меня к разгадке и тем самым увеличивающий мои шансы на выживание. Посмотрим…

Георгий Штейн, глава оперативного департамента сектора, один из лучших оперативников и тактиков Ордена Адвентистов, просыпался всегда очень рано, часа за два до того, как вставала основная масса людей, его окружающих. Он предпочитал добирать недостающие часы сна в дневное время, когда активность человека снижается, после обеденного приема пищи. Утро же Штейн считал слишком ценным периодом суток для того, чтобы проводить его в постели. База на высокогорном плато, в двадцати семи километрах над поверхностью планеты Эспинадо, населенной в основном туземцами, вяло ведущими меновую торговлю со странными чужаками, недавно стала прибежищем для Георгия, и он еще не совсем освоился с разреженным воздухом и кофе с температурой кипения шестьдесят градусов. Небольшой звон в ушах продолжал постоянно преследовать его, но сердечно-сосудистая система уже начала привыкать к окружающей среде. По крайней мере, когда оперативник вскочил с кровати, стоящей в узкой келье, его не настигло сильнейшее головокружение, как это было по началу. Каменный пол холодил ступни, но это только бодрило организм. Распахнув окно, Штейн увидел насаженное на неправдоподобно высокие и тонкие горные пики на горизонте солнце. Нежно-фиолетовые лучи только начинали разогревать инистый воздух, температура была градусов пять, не выше. Раздевшись и прыгнув в небольшой бассейн с ледяной дождевой водой, Георгий сделал несколько энергичных гребков, проплыв метров двадцать туда и обратно, и выскочил из воды, чуть ли не покрываясь наледью на ходу. В свой крохотный кабинет он попал через длинный коридор, вырубленный в толще у самого края скалы. База находилась в заброшенном миссионерском монастыре — лишь незначительные переделки были осуществлены. Открыв сейф, спрятанный за каменной плиткой, Штейн извлек оттуда лист пластика с изображением какой-то монеты. Он очередной раз углубился в подробное изучение подробного скана, чуть заметно шевеля губами — от этой привычки Штейн пытался избавиться всю свою жизнь. Через несколько минут он, явно исчерпав полностью содержимое изображения, скрутил листки в тонкую трубку и поджег их с помощью валявшейся на столе зажигалки. Листки вмиг полностью превратились в дым, не оставив даже пепла. Глава оперативного департамента встал, набросил на плечи куртку и вышел из кабинета. Скоро он уже покидал монастырь, небрежно кивнув часовому у входа в ответ на его приветствие. На краю скального обрыва околачивался местный житель, вхолостую прокачивая свой воздушный пузырь. Георгий подошел к аборигену, и знаками показал, что ему необходимо добраться в Легкий город внизу ущелья за тридцатую часть солнца — то есть, срочно. На неподвижном лице туземца появилась вертикальная щель рта, и вылезший оттуда язык заколебался, говоря, что это сделать можно, но стоить это будет не один, не два, а три ранда. Штейн нетерпеливо махнул рукой, соглашаясь. Туземец сразу же стал раздуваться, исходя паром от своей кожи, а Георгий забрался в маленькую плетеную корзинку, привязанную к тонким нижним конечностям таксиста. За минуту из горба на спине местного извозчика раздулся гигантский пузырь, и Георгий, сидя в корзинке, медленно полетел вниз, к Легкому Городу, где его ожидала встреча, которую он не желал афишировать ни в коем случае.