Мила Рудик и тайна шестого адепта - Алека Вольских

Он грузно развернулся и направился к выходу из класса. Какое-то время Мила смотрела на подпрыгивающий при ходьбе хвост длинных русых волос, собранных на затылке профессора. Идти к Велемиру ей совсем не хотелось, но было ясно, что избежать этого не удастся. Лютов первым последовал за учителем, и Миле ничего не оставалось, как подчиниться.

В дверях она столкнулась с Ромкой.

— Эй! — удивился Лапшин, озадаченно наблюдая за неожиданной процессией. — Ты куда?

Мила в ответ только покачала головой, мол, не спрашивай, и прошла мимо.

— Что здесь было? — за спиной Милы спросил Ромка у ребят в классе.

— Экстремальная левитация, — ответили ему.

Мила не знала, какого приема она ожидала. Ей трудно было представить себе Велемира, который принялся бы назидательно и строго отчитывать ее или Лютова. Впрочем, Владыка, кажется, не собирался делать ничего подобного. Он молча смотрел на них, то на одного, то на другого, и по его взгляду нельзя было сказать, зол он или разочарован их поведением. Он не вздыхал, не качал головой, не хмурил брови, не сверлил их взглядом. Строго говоря, по выражению лица Владыки нельзя было понять ничего вообще, и это почему-то сильнее всего заставляло Милу нервничать. Велемир просто смотрел — словно бы размышлял, и его размышления имели непосредственное отношение к двум студентам, которые сидели перед ним в этот момент.

Это длилось минут двадцать или тридцать, но Мила не исключала, что на самом деле времени прошло намного меньше, а ей казалось, что оно тянется долго, лишь потому, что она чувствовала себя слишком неуютно под взглядом Владыки.

— Я попросил бы вас, — наконец произнес Велемир спокойным, ровным голосом, — в следующий раз ограничиться неодушевленными предметами.

Мила не видела реакцию Лютова, но сразу же почувствовала, как округлились от удивления ее глаза. Эти слова были последним, что она ожидала услышать.

— Будет нехорошо, если пострадают люди или живая природа, — добавил Владыка. — Вы со мной согласны?

Мила озадаченно смотрела на Велемира, не зная, как ей реагировать на такой поворот событий.

— Да, — вдруг ответил Лютов.

Мила повернула голову и вытаращилась на него изумленным взглядом. Откуда этот невозмутимый тон даже в разговоре с Владыкой?

«Он что, родился таким хладнокровным?» — про себя недоумевала Мила.

— Госпожа Рудик? — обратился к ней Велемир.

Мила растерянно перевела взгляд на директора, который смотрел на нее в ожидании ответа спокойными ярко-зелеными глазами.

— А? — отозвалась она, но тотчас опомнилась: — А… Да. Да, конечно.

Велемир глубоко вздохнул.

— Ну что ж, надеюсь, мы поняли друг друга, — сказал он. — Вы оба можете идти.

Лютов сразу же поднялся и направился к выходу. Мила заставила себя справиться с растерянностью и последовала его примеру.

Весь вечер ей пришлось потратить на то, чтобы рассказать Ромке, а заодно и Белке о том, что произошло в классе левитации перед уроком. Друзья, услышав, что она пыталась сделать с Тысячелетней секвойей, смотрели на нее ошарашенными взглядами. Лапшин озадаченно спросил что-то вроде: «А это не слишком?», а Белка всерьез забеспокоилась о «бедном дереве». В итоге Мила сказала, что смертельно устала, и рано отправилась спать.

Когда она уже переоделась в пижаму, Шалопай пару раз просительно тявкнул и начал тыкаться мордой в колени хозяйки. Мила знала, что таким способом он просит его покормить. Однако ей совсем не хотелось спускаться вниз, в столовую. Мила подозревала, что в Львином зеве уже все знали о ее сегодняшней стычке с Лютовым и обсудили эту тему со всех сторон. Не желая ловить на себе любопытствующие взгляды, она достала из тумбочки бумажный пакет с несъедаемым овсяным печеньем, который однажды подарил ей на день рождения Берти.

Засунув руку в пакет, она достала одно печенье и бросила его Шалопаю в стоящую подле ее кровати миску. Проделав такую операцию десять раз, она вернула пакет в тумбочку, решив, что этого количества овсяных печений должно хватить, чтобы ее драконий пес насытился перед сном.

Мила забралась в постель, но, вместо того чтобы лечь, села, прижав ноги к груди и обняв их руками. Наблюдая, как Шалопай с задорным хрустом опустошает миску, она глубоко вздохнула, закрыла глаза и бессильно уронила голову на колени.

Мила и правда чувствовала себя выжатой, как лимон, — ей даже не нужно было врать друзьям, используя это как повод просто побыть одной. Когда хруст смолк, она подняла голову — Шалопай устраивался на подстилке, а в его миске осталось недоеденным только одно овсяное печенье. Мила сосредоточилась, пытаясь заставить его левитировать. Печенье обрело легкость и, проплыв по воздуху вверх, застыло в метре над миской. Шалопай поднял морду и пошевелил ушами, наблюдая за печеньем озадаченными янтарными глазами — он явно не мог понять, почему еда летает. Мила закрыла глаза и услышала, как печенье упало обратно в миску.

«Хотела левитировать секвойю, даже не выкорчевав ее? — прозвучал в памяти смеющийся голос Лютова. — Да ты… дура, Рудик».

Мила вдруг почувствовала, как ее лицо исказилось, а к глазам прилила горячая волна. Она хотела остановить ее, но ничего не получилось — глаза заволокло слезами. Ослепнув от горячей влаги, Мила закрыла лицо руками. Она отчаянно пыталась прекратить плакать, но все равно продолжала содрогаться всем телом.

Обидно… Как же обидно!

Она так старалась, отдала столько сил, а в итоге лишь выставила себя посмешищем. А ведь это был ее предел — все, на что она сейчас способна. Почему? Почему она такая слабачка?

«Я хочу стать сильнее, чтобы защитить тех, кого люблю…» — произнес в ее голове знакомый голос.

Мила проглотила слезы и вытерла руками лицо.

Она слабая. Это нужно исправить. И плевать, сколько раз ей придется ради этого выставлять себя на посмешище.

Глава 12

Поселок на побережье

На шестом курсе для студентов началось освоение атакующей боевой магии. Поначалу профессор Безродный обучил их самым простым приемам. Среди них были заклинания, сбивающие с ног, временно обездвиживающие и обезоруживающие. Очередной урок боевой магии учитель начал со словами:

— Сегодня мы будем осваивать атакующий прием тотем-оборотень.

Гурий окинул взглядом своих студентов.

— Принцип действия этого приема тот же, что и у защитного тотема-оборотня, — сказал он. — Маг прибегает к помощи своего наследственного тотема. Разницу между ними, я думаю, вы уже поняли из названия.

Вопреки обычаю, в этот раз Гурий решил сам продемонстрировать новый прием. Он вызвал вперед Сергея Капустина и попросил его создать самый крепкий и мощный магический щит, какой он только сможет. Когда лучший студент шестикурсников из Белого рога сказал, что он готов, Гурий произнес:

— Я буду объяснять и показывать одновременно, поэтому слушайте внимательно и следите за моими действиями.

Когда профессор поднял руку, на его пальце сверкнуло серебряное кольцо с чароитом. Мила знала, что это был уже новый камень, ведь из-за прошлогоднего суда, для того чтобы Милу оправдали, Гурию пришлось назвать пароль к своему прежнему перстню. Когда пароль знает кто-нибудь, кроме владельца, перстнем могут воспользоваться, поэтому Гурию пришлось от него отказаться. Летом он на целый месяц уезжал на Крайний Север, чтобы приобрести себе новое кольцо.

— Представьте, что ваша рука — это оружие, — тем временем говорил Гурий. — Это могут быть стрелы, копья, огненные шары — все что угодно.

Мила видела, как учитель кивнул Капустину, еще раз предупреждая, чтобы тот был наготове.

— А теперь представьте, что ваши стрелы срываются с луков и градом несутся на противника.

С этими словами учитель сделал взмах рукой. На глазах у меченосцев, златоделов и белорогих рука профессора вдруг утратила привычную форму, превратившись в целую стаю соколов. Птицы стремительной волной бросились на Капустина, однако тот успел вовремя выкрикнуть «Кипень!» и закрыть себя щитом. Соколиная стая хаотичным потоком обтекла щит и исчезла.

Мила с Ромкой в недоумении переглянулись — совсем недавно они собственными глазами видели этот прием в действии, а Ромке даже «посчастливилось» испытать его на себе.

После демонстрации Гурий разбил класс на пары и велел практиковаться, чем все и занимались с переменным успехом до самого конца урока. После звонка, когда шестикурсники начали покидать класс, Мила подошла к Гурию.

— Скажи, а ты что, сначала дал этот прием пятикурсникам, и только потом нам? — озадаченно спросила Мила.

Гурий улыбнулся.

— О чем ты? — отверг ее предположение он. — Я не преподаю пятому курсу атакующую боевую магию.