Очищение смертью - Нора Робертс

– Похоже на фруктовый салат, – объявила Ева. – Заряженный «Зевсом».

– Так и было задумано. – Рорк изучил то, что осталось в его стакане, вздохнул и выпил. – Ну что ж, одно дело сделано.

– А почему они не могут выпускать эти штуки с кофейным вкусом?

– Так ведь и без того есть множество напитков с кофейным вкусом. Смысл протеинового коктейля в том и состоит, чтобы выпить нечто полезное для здоровья. То, что принесет тебе пользу и при этом быстро и легко усваивается.

– А может, люди охотнее пили бы эти коктейли, если бы на вкус это было не просто полезно, а еще и приятно? То, что им действительно нравится? Тогда люди, которые пьют эти штуки только по принуждению, сказали бы себе: м-м-м… как я люблю эти тягучие протеиновые коктейли!

Рорк хотел поспорить, но передумал. Склонив голову набок, он сказал:

– Гм.

– Да я просто так сказала. Короче: мне надо быстренько принять душ перед работой.

– Мне тоже.

Ева прищурилась.

– Ты хочешь принять душ или у тебя на уме другие водные процедуры?

– Давай проверим.

Ева прошла в ванную, на ходу стаскивая с себя трикотажную футболку, заменявшую ей ночную рубашку. Она первой вступила в душевую кабину.

– Воду на полную мощность, температура сорок градусов.

Со всех сторон забили пересекающиеся струи воды: настоящий тепловой шок, пробравшийся через кожу прямо в кости. Ева повернулась, закрыв глаза, смакуя это проникающее тепло. И тут он схватил ее.

– Я полна энергии. – Она впилась ему в губы страстным, голодным поцелуем – даже с намеком на укус – и засмеялась, когда ее спина уперлась в стеклянную стенку кабины. Она оказалась зажатой между стенкой и его телом. – Эй, а ты, оказывается, тоже! Надо же, какое совпадение.

Рорк провел скользкими от воды руками вниз и вверх по ее телу, и это тело выгнулось ему навстречу.

– Быстро, – сказала Ева и обхватила его ногами. Она опять его укусила, в золотисто-карих глазах вспыхнул вызов. – Быстро, жестко, горячо. Живо.

Он подхватил ее за бедра и дал ей то, что она хотела.

Это было темное, хищное, рычащее наслаждение. Некуда было деться от его глаз, горящих яростной синевой, от его тела, пригвоздившего ее к стене. Его мощные удары неумолимо толкали ее к первой острой грани.

Она закричала от напряжения, оттого, что вот сейчас, в эту самую минуту совершается ее слияние с ним. Полное слияние, полное приятие друг друга. Огонь, спаявший ее воедино – только с ним, только с ним одним! – был огнем любви. Той любви, что переплавляет силу в доверие.

Что бы ни было раньше, какие бы кошмары ее ни преследовали, она знала, кто она такая, и упивалась жизнью, которую они создали вместе.

Дрожа всем телом, она еще крепче прижалась к нему. Ее губы жадно, нетерпеливо скользили по его разгоряченной влажной коже, а ее сердце отчаянно билось, едва не выскакивая из груди.

– Еще. Еще.

Пар клубился, водные струи с шумом били в стекло. Ее пальцы вонзились ему в плечи. Она снова достигла вершины, и это было подобно извержению вулкана. Но она его не отпустила, он знал, что она не отпустит. Она выдержит, они оба это знали. Они оба будут держаться.

Сквозь всепоглощающую, неистовую страсть, которую она в нем пробуждала, прорастала всепоглощающая, неистовая любовь. Они слились воедино, и уже невозможно было понять, кто дает эту любовь и кто ее принимает.

Опять он довел ее до предела и себя вместе с ней. И когда он почувствовал, что она вот-вот опять сорвется с вершины, когда в ее глазах появилось томное, словно невидящее выражение, он нырнул вместе с ней.

Но она не разжала объятий. Ее тело расслабилось, но руки так и остались сомкнутыми у него на шее. Он провел губами по щеке, по изгибу шеи… Потом их губы слились в долгом и сладком поцелуе.

– Боже, – прошептала Ева. – Господи. Обалдеть.

– Твоя личная троица? – Рорк нажал на стеклянный дозатор и подставил ладонь под жидкое мыло. – Я хочу сделать запас этого энергетического коктейля на всю оставшуюся жизнь.

Ева улыбнулась, пока он втирал душистое мыло в кожу у нее на плечах, на спине, на груди.

– По-моему, он нам не нужен.

То ли подействовал энергетический коктейль, то ли энергичный секс, то ли освобождение от кошмара, но Ева села писать отчет по делу Дженкинса с ясной головой.

Она еще раз перечитала показания свидетелей, начала составлять хронологическую шкалу. И, поскольку такова была стандартная процедура, провела вероятностный тест по двум своим открытым делам.

Как она и подозревала, компьютер выдал вероятность в восемьдесят шесть и три десятых процента, что обе жертвы пали от руки одного убийцы.

Ева в это не верила, но она переделала свою доску: разделила ее на две половины, одну для Флореса-Лино, другую для Дженкинса.

Попивая кофе, она изучила результаты.

– На поверхности – да, конечно. На поверхности, – повторила Ева.

Эта версия ее не устраивала. Она была примитивна и не учитывала нюансов.

Простой священник – который не был священником! – в преимущественно испаноязычном квартале, и вещающий на всю страну, известный евангелический проповедник. Разные конфессии, разные культуры, разные доктрины.

Раздумывая, Ева обошла доску кругом. Если компьютер прав, а она не права, шум в прессе должен быть частью мотива. Первое убийство получило громкую огласку в прессе, а уж второе просто походило на ядерный взрыв. Оба убийства были совершены публично, при большом скоплении народа, оба – в ходе отлично поставленного, хорошо отрепетированного представления, и оба раза яд был введен за кулисами. В случае с Дженкинсом там было полно охраны, но, как и в первом случае, люди могли перемещаться свободно.

У обоих убитых были свои секреты, и ни один из них не был чистым и непорочным, каким представлялся.

Ева обернулась, когда вошел Рорк.

– Компьютер выдал вероятность больше восьмидесяти пяти процентов, что оба убийства совершил один человек.

– Ты же это знала заранее.

– И вот вопрос: если убийца – один и тот же человек, как он мог узнать, что оба они были авантюристами? Флорес прикидывался священником, Дженкинс пил и имел любовницу.

– Убиты за лицемерие? – Рорк оглядел ее доску. – Но тогда многим религиозным деятелям стоит поостеречься с выпивкой.

– О да, и не только с выпивкой. Почему именно эти двое, почему именно в этом городе? Потому что убийца здесь живет. Дженкинс здесь не жил. У него несколько домов по всей Америке, но не в Нью-Йорке. К тому же он много путешествовал, его могли с таким же успехом убить в любом другом месте. В любое время.

– Но убит он был здесь, – подхватил Рорк, – и именно сейчас. Всего через пару дней после Флореса.