Все ведьмы делают это! (Другая редакция) - Надежда Первухина

– Наш гость уже уходит, Татьяна Алексеевна, – выдавил он.

– О да. – Еще одно сверканье клыков и ледяных глаз. – Я действительно ухожу. И к тому же, любезнейшая Татьяна Алексеевна, я поужинал буквально перед визитом к вам. Так что благодарю за заботу…

Легкий порыв ледяного ветра в коридоре – и о посещении полночного гостя напоминал лишь плотный квадрат визитной карточки, лежащей возле заплывающего воском старинного подсвечника.

«Пожалуй, на сегодня приключений хватит», – решил Авдей, проследил за тем, спокойно ли спят дочери и ушла ли в гостевую спальню теща, а потом и сам, погасив свечи, улегся в гостиной на маленькой софе. Ему казалось, что он заснет мгновенно, но коварный сон не шел. Вместо сна пришла Вика – такой, какой он впервые увидел ее давным-давно, когда выступал в библиотеке Викиного родного городка. Вика присела на краешек кресла, и вид у нее при этом был как у подбитого из рогатки воробушка: печальный, обреченный и взъерошенный. Авдея затопила волна нежности и жалости к этой тихой беззащитной девушке, совсем не похожей на замужнюю Вику – чересчур энергичную, ироничную, вечно занятую и раздражительную…

– Ты меня разлюбил, Белинский, да? – шмыгнув носом, жалобно спрашивает Вика. Сквозь ее пушистые волосы просвечивают паруса клипера «Катти Сарк».

– Нет, что ты… Дурочка, ерунду всякую выдумываешь: разлюбил…

– Не выдумываю. – Голос Вики звучит не громче шелеста страниц. Она поднимает руку, и Авдей видит, как сквозь Викину ладонь просачивается лунный луч. – Я же все чувствую. Инари – она очень красивая…

Авдей понимает, что краснеет.

– Инари – это Инари, а ты – это ты, – как-то не очень убедительно говорит он. – И вообще… Ну кто тебя просил превращаться в этого дракона, а?! Когда ты вернешься?

Вика опускает голову:

– А стоит ли мне возвращаться?

– Как это? Глупости говоришь… У тебя же дети! Они знаешь как по тебе скучают!

– А ты?..

– Что?

– Ты как по мне скучаешь? Лю-би-мый. Единственный…

Бесплотная Вика соскальзывает со стула и приникает губами к уху Авдея:

– Скучаешь ли ты по мне, сокол мой ясный?

Авдей хочет сказать, что он, безусловно, скучает, но язык его не слушается. Так и не дождавшись ответа, грустная, тоненькая, как лунный луч, Вика идет к окну, становясь с каждым шагом все туманней и бесплотней.

– Вика, постой! – хочет крикнуть Авдей. – Тебе грозит опасность!

Но Вика уже не слышит его, растворившись в заоконном снегопаде.

А Авдей понимает, что все-таки он заснул, ибо к реальности его возвращает настойчивый телефонный звонок.

– Да! – Он берет трубку и мельком смотрит на часы: половина десятого утра. Ничего себе вздремнул!

– Авдей, это я, – окончательно пробуждает писателя голос Татьяны Алексеевны. – Детей отвела в сад, сама пошла по магазинам, потому что в доме до неприличия нечего есть. Вернусь не раньше трех. А ты не забудь, что у тебя сегодня в полдень встреча в клубе любителей фантастики «Лоцман». Кстати, с твоей стороны невежливо было не пригласить меня и девочек на твой юбилейный вечер.

– Извините, – давит из себя раба Авдей. От тещиного голоса у него принимается болеть голова и ныть зубы.

– Ладно, ладно. Завтрак в холодильнике. Прежде чем его (я имею в виду завтрак) разогревать, вынь из микроволновки хомяка. Я его туда спрятала, потому что девчонки бедную зверушку окончательно замучили и затискали.

– Все понял. Иду спасать хомяка. – Авдей положил трубку.

Фуфуня мирно дремала под спиралью гриля. Авдей извлек зверушку на свет божий и отправил ее, сонно помаргивающую, в вольерчик со свежими яблоками и пшеном.

– Счастливый ты человек, Фуфуня, – сказал Авдей, глядя на то, как хомячиха сосредоточенно набивает зерном защечные мешки. – Не надо тебе ходить на встречи с поклонниками фантастики, и вообще…

Что «вообще», Авдей додумать не успел, потому что в пустой квартире раздался еще один телефонный звонок.

– Если это из клуба «Лоцман», я их убью, – пообещал хомячихе Авдей. – Я хоть позавтракать имею право?!

– Да! – рявкнул в трубку Авдей и тут же пожалел о своей несдержанности. Потому что голос, ради которого хотелось писать поэмы пятистопным ямбом, робко и нежно произнес:

– Доброе утро, Аудэу-сан. Я не помешала?

– Инари, сокровище мое… Какое счастье тебя слышать! У тебя все в порядке?

– Да… Аудэу, послушайте, у меня всего три минуты, пока господин Синдзен проводит селекторное совещание с руководителями корпорации. Поэтому я буду говорить только о деле. Вы знаете, что в Москву приехал на гастроли театр Но?

– Нет. А это так важно?

– Конечно! Это один из древнейших национальных японских театров. Они играют всего один день и одну пьесу. Уверяю вас, это незабываемое зрелище!

– Что ж, тогда я иду покупать билеты.

Инари рассмеялась. В телефонной трубке ее смех звенел как хрустальный колокольчик.

– Какие билеты, Аудэу! Они были распроданы еще за три месяца до гастролей.

– Ну тогда…

– Слушайте меня. – В голосе японки звучало счастливое торжество. – Господин Синдзен обязательно будет присутствовать на спектакле и берет с собой меня как своего референта. А я попрошу его выписать личные приглашения для вас, ваших детей и вашей уважаемой тещи.

– Инари, мне, право, неудобно затруднять тебя…

– Прошу вас, ни слова! Это лишь ничтожная часть того, что я могла бы сделать для вас, Аудэу…

– Инари, милая, до спектакля ли мне… Я хочу тебя видеть!

– Вот и увидимся. Я еще позвоню вам! – и Инари положила трубку.

Скучаешь ли ты по мне, сокол мой ясный?

Авдей тряхнул головой, отгоняя наваждение, и пошел на кухню разогревать завтрак, готовый ко встрече с фанатами фэнтези, японскими актерами и даже таинственным господином Синдзеном. Так что извини, Вика. Некогда скучать. Просто некогда.

И разумеется, совершенно некогда вспомнить о том, что говорил ночью вежливый вампир Пальцев. Об опасности, грозящей Вике. О том, что кто-то весьма жаждет свести счеты с первоклассной и в данный момент очень уязвимой ведьмой.

…Инари сдержала слово относительно билетов. Когда Авдей вернулся из клуба «Лоцман», Татьяна Алексеевна продемонстрировала зятю четыре плотных позолоченных картонки с замысловатыми черными иероглифами.

– Приезжала госпожа Такобо, привезла нам эти приглашения. Они подписаны самим господином Синдзеном!

– Татьяна Алексеевна, вы так торжественно говорите, словно господин Синдзен ни больше ни меньше как микадо Японии.

– Микадо не снилась такая власть, какая сосредоточена в руках этого господина. – Татьяна Алексеевна бережно спрятала приглашения в секретер. – Мы с мужем ведь не один год прожили в Японии и потому знаем, кто там правит бал. Корпорация «Новый путь», возглавляемая Синдзеном, оказывает решающее влияние на всю мировую политику и экономику…

– О, я прошу, можно без этих лекций… Поесть в доме ничего нет? А то за девчонками бежать скоро, заодно заскочу в издательство «Ad astra», подпишу договор на собрание сочинений…

– Все-то ты бегаешь, – критически поджала губы теща. – Смотри, добегаешься. Обещал меня к Вике свозить, и вот уж какую неделю везешь…

– Как только, так сразу! – заверил Авдей. – И потом, это все-таки тяжелое зрелище: дочь в облике дракона.

– Ничего, я выдержу, – заверила зятя полковничиха, предпочитавшая выполнять супружеский долг тогда, когда ее супруг превращался в змея, и накрыла на стол. – Борщ будешь? А на второе – зразы.

– Все что угодно, лишь бы не эти ваши японские… сакаки.

Татьяна Алексеевна расхохоталась:

– Сакаки – это не еда, а священное дерево синтоистов! Беда с тобой, а еще писатель. Ешь уж лучше зразы…

Авдей принялся за обед. Настроение у него было такое лучезарное, какого давно не наблюдалось. Однако если бы на него в этот момент посмотрела гадалка-хиромантка Зося Хрустальная, она бы ужаснулась тому, что ожидает Авдея и дорогих ему людей в самое ближайшее время…

Да ведь поначалу все так прекрасно шло…

Театр Но давал свой единственный в Москве, нашумевший на весь мир музыкальный спектакль «Тринадцатый проспект к храму Аматэрасу». Поэтому зрительный зал был переполнен, публика в нем блистала бриллиантами и общественным положением, так что Авдей поначалу даже почувствовал себя неуютно, особенно когда разглядел в правительственной ложе некоего олигарха, благополучно укрывающегося от ФСБ вот уже несколько лет… Однако олигарх был не важен. Важна была Инари, эскортирующая господина Синдзена. Авдей увидел ее в переливчатом праздничном кимоно, прекрасную, ослепительную, желанную, и весьма рассеянно поклонился, когда его представили главе корпорации «Новый путь». Господин Синдзен выглядел как скромный пожилой клерк фирмы «Сони», хотя его безукоризненный европейский костюм наверняка стоил целое состояние. Обмахиваясь веером, господин Синдзен завел любезную беседу с Татьяной Алексеевной, улыбнулся Марье-тян и Дарье-тян, которые восторженно глазели вокруг и даже забыли выпросить мороженое. Авдей меж тем подсел к Инари. Та посмотрела на него с обычной приветливой улыбкой, но в ее глазах Авдей заметил тревогу и какую-то напряженность.