Русский капкан - Борис Яроцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эту инструкцию, конечно, помнил и генерал Миллер, помнил с тех пор, как в Академии Генерального штаба получил доступ к секретной литературе. Ряд пунктов этой инструкции остаются заглавными во все времена, в их числе – наказание смертью агента, способствующего врагу.
В деле с прапорщиком Насоновым прокол был не ему, а генералу-монархисту, который намеревался своими людьми изнутри разложить Красную армию и таким образом ускорить ликвидацию советской власти.
Прокол был и болгарину-хирургу, отбиравшему офицеров для агентурной работы в России. Как подданный Соединенных Штатов Америки, он усердно разгадывал тайну живучести русской нации, ее стойкости как в годы эпидемий и голода, так и в войнах, которые ей навязывали ее недобрые соседи. Он постоянно натыкался на русских, понимавших свое счастье не только в личном благополучии, но и в славе страны, которую каждым поколением нужно умножать.
В свое время, обучаясь в Академии Генерального штаба, изучал инструкцию вожатому и Александр Александрович Самойло. Он тоже, как и генерал Миллер, имел обширные академические знания. И двух офицеров, которых готовил против Красной армии опытный белогвардейский разведчик, красный генерал перехватил и направил их ум и энергию против истинных врагов России.
Беседуя с Насоновым (тот опять стремился за линию фронта), командарм говорил, словно раздумывал:
– Я знаю, Георгий Савельевич, вам не терпится получить новое задание, да и нужны вы нам в лагере неприятеля. Но, дорогой товарищ, над вами с некоторых пор висит дамоклов меч.
– Знаю. Буду предельно осторожен.
– Все равно я вас туда уже не смею посылать.
– Но вы же послали Сергея, а он, как я считаю, тоже не грани провала.
– Сергей мой сын. Это, во-первых…
Командарм сделал паузу. Он раздумывал: говорить ему откровенно или же перевести разговор на другое: служебные дела не смешивать с семейными.
В кармане френча лежало письмо от Зинаиды Фотиевны, которое он получил накануне перехода войск Антанты в наступление.
Жена писала: «У нас стало известно, что англо-американцы начали операцию по отторжению Русского Севера от России. Один военспец с трудно скрываемой радостью хвалился (с недавнего времени после окончания курсов при институте Пирогова Зинаида Фотьевна работала в госпитале Петроградского военного округа) – военспец хвалился, что красный Северный фронт через неделю-две будет ликвидирован. Весь Север оккупирует Антанта, прежде всего, Америка. Она высаживает уже второй экспедиционный корпус. Есть сведения, что американцы свирепствуют в провинции. На острове Мудьюгском оборудовали лагерь смерти. Ночью, по рассказам очевидцев, охранники лагеря топили несчастных в дельте Северной Двины. Один из них благодаря ненастью выплыл то ли на остров Разбойничий, то ли на остров Разбойник. Его подобрали соломбальские рыбаки. Каким-то чудом удалось его переправить на Балтику. Сейчас он в нашем госпитале. Служил на Балтийском флоте, а воевал в ваших краях. В плен его взяли американцы у Березняка.
Недавно наш госпиталь посетил корреспондент газеты “Беднота”. Он хочет рассказать более подробно о лагере смерти в Белом море. И корреспондент тоже интересовался, как долго Красная Армия продержится на Севере».
И тут же приписка:
«Прошу тебя, Саша, не посылай Сережу в опасные места. Упаси Бог оказаться в лагере смерти! Я понимаю, на фронте все места опасны. И все же…»
«А Сережа где-то рядом с островом Мудьюгским», – невольно подумал командарм. Он его посылал перед началом наступления союзных войск. Надо было ему лично проследить, с какой интенсивностью и в каком количестве идут транспорты в Архангельск.
У Сергея были почти приятельские отношения с подполковником Джорджем Стюартом. Одно время он был при нем переводчиком. Джордж в тайне от генерала Пула любил посидеть с друзьями за бутылкой виски (это была одна из причин, что Стюарта обходили в воинском звании, полковником он стал на завершающем этапе экспедиции «Полярный медведь»). Виски не всегда лилось рекой. Наступил момент, когда эту жидкость можно было достать только в госпитале (этим алкоголем лечили больных от «испанки»).
Стюарт посылал своих офицеров на Успенскую улицу. Там, на набережной Северной Двины, размещался госпиталь, и оттуда обычно за доллары приносили «огненную воду», так янки, подражая индейцам, называли виски. Но с прибытием в Архангельск посла Соединенных Штатов Френциса в экспедиционных войсках ужесточили дисциплину. Только спиртное пить не перестали.
«Капитан Серж, – обращался к Сергею Стюарт, – что пьют русские, когда нет виски?»
И Сергей отвечал лаконично и четко;
«Самогон».
«Достаньте».
И капитан доставал.
Русская «огненная вода» оказалась крепче виски и намного приятнее на вкус.
Потом в штабе американского экспедиционного корпуса русский капитан без самогона уже не появлялся.
Об этом знал командующий Шестой Красной армии. Его сын был надежным источником доверительной информации. Командующий рисковал, но в эти трудные дни вынужденной обороны армия и фронт особенно нуждались в своевременной, точной и по возможности полной информации о противнике.
Беседуя с прапорщиком Насоновым, командующий несколько раз напоминал ему о лагерях смерти, созданных интервентами в северных землях России. Концлагерь «Мудьюга» был лишь начальным этапом истребления русских северян. Со временем, по мере успешного продвижения «Полярного медведя» на юг и восток, намечалось создавать в губерниях своеобразные изоляторы для аборигенов «испорченных большевистской пропагандой».
– Мне это известно, товарищ командарм, – говорил Насонов. – Но отсиживаться в тылу я не смогу. Мои товарищи рискуют жизнями на фронте… А в нашем тылу я напрасно теряю время.
Член реввоенсовета Михаил Ветошкин тоже принялся убеждать командарма:
– Александр Александрович, человек рвется на большое дело. Предоставим ему возможность еще раз встретиться с его старыми друзьями.
Начальник штаба имел в виду офицеров 339-го пехотного полка, в частности майора Фурса, с которым Георгий Насонов на крейсере «Олимпия» шел к берегам Мурмана. Майор Николо Фурс в письме родителю-фармацевту в штат Мичиган с восторгом рассказывал, как он познакомился с русским офицером, отец которого имеет в России лесопильный завод. После победы он, Николо, сделает его своим партнером. На это мистер Насонов якобы дал согласие. По словам Насонова, на Русском Севере имеются неограниченные возможности для цивилизованного бизнеса.
Прибывший накануне лазутчик – путевой обходчик, семья которого проживала в казенном домике недалеко от моста через болотистую речку Емца, – подтвердил, что на перегоне Обозерская – Плесецк наблюдается интенсивное движение поездов. Воинские эшелоны движутся на юг, накапливаются на станции Плесецк. На этом участке наших войск мало, а те, что есть, находятся в тайге. Оттуда делают вылазки, обстреливают поезда, удается захватывать одиночных солдат, но это, как правило, телефонисты, устраняющие повреждения.
Пленные показывают, что на этот участок прибывают инженерные подразделения. По всей вероятности, отсюда готовится удар на Вологду. Но когда и какими силами – вопрос.
Командарм согласился с предложением Ветошкина послать в район Плесецка человека, который сможет войти в контакт с офицерами 339-го американского полка.
Георгий Насонов получил подробный инструктаж. Инструктировал его заместитель начальника штаба Шестой Красной армии Андрей Поршнев, в недавнем прошлом работник разведотдела Северной завесы. За годы своей довоенной службы (Поршнев тогда работал геодезистом, исправлял и дополнял топографические карты) он досконально изучил местность Архангельской губернии.
При инструктаже прапорщика Насонова заместитель начальника штаба развернул на столе карту-десятиверстку, показал вероятные маршруты, по которым предстояло совершать переходы, отметил места сосредоточения войск противника.
Под занавес инструктажа сообщил:
– Связным у вас будет товарищ Тырин.
– Вы его предупредили?
– Да, он знает, что он идет с вами. С ним беседовал командарм. Тырин его попросил, когда он, Тырин, вернется с задания, пусть его прапорщик Насонов отпустит домой.
– Что за срочность?
– Жена собирается рожать.
– В революцию?
Поршнев улыбнулся:
– В этом случае, идя навстречу Поршневу, революция могла бы подождать. Но естественный ход событий не откладывают.
– И командарм убедил Тырина, что революцию «на потом» не откладывают?
– Коль русские женщины продолжают рожать, революции неизбежны. И своевременны.
31
Заняв Архангельск, англо-американская флотилия, сделав кратковременную передышку, продолжила движение вверх по Северной Двине. Адмирал Кемп перенес свой вымпел на «Сальватор».
В Архангельске ему нанес визит генерал-губернатор Северного края генерал-лейтенант Миллер. Адмирал спросил:
