Код Золотой книги - Юрий Козловский

Просматривая материалы, я в очередной раз поразился, почему, имея столь полную информацию о преступном мире, милиция никак не может искоренить организованную преступность и группировки годами спокойно хозяйничают по всей стране, захватывают собственность и, не особенно даже скрываясь, подбираются к власти. Может быть, это кому-то нужно?

– Ну что, потрясем бандюков? – предложил Мишка, оторвавшись от экрана ноутбука. – Наверняка этот Самба знает, кто подрядил его людей на гастроли в Харьков. Может, даже сам командовал ими.

– А что, можно попробовать, – не стал возражать я. – Только транспорт поменяем. Слишком уж твоя тачка приметная, а нам светиться не с руки.

– Что, у тебя другая есть? – удивился Мишка.

– А то! – улыбнулся я. От командира мне было известно, что «жигуль» с ходовыми качествами «Феррари», на котором мне так и не удалось прокатиться, в тот же день был перепрятан в другой гараж в целости и сохранности. Я понятия не имел, кто это сделал, но меня это не слишком и волновало.

– Ну ты даешь! – рассмеялся Мишка, увидев чудо отечественного автопрома. – Да он же развалится через три километра!

– Не говори гоп! – усмехнулся я. – Сначала попробуй!

– Чтобы я стал позориться за рулем этой лайбы? Да ни в жисть! – Похоже, Мишка серьезно обиделся.

– Не хочешь – не надо. Сам поведу, – ответил я. – Но смотри, потом будешь проситься, не пущу.

Оставив «Лексус» на платной стоянке (загонять его в неохраняемый железный гараж Мишка отказался категорически), мы в тот же вечер выехали в Краснодар.

Глава 3. Предчувствие

Пока ехали по городу, Мишка сидел такой надутый, что его впору было пожалеть, как маленького ребенка. А когда я вывел «Жигули» на трассу, выражение его лица, которое я мог наблюдать в зеркальце заднего вида, стало быстро меняться с обиженного на изумленное. Да и было с чего. Мотор «развалюхи» работал практически бесшумно, идеально отрегулированная подвеска сглаживала все неровности дороги, а отсутствующий на обычных «Жигулях», но установленный у нас гидроусилитель руля позволял управлять машиной одним мизинцем.

Увидев впереди довольно длинный отрезок дороги, свободный от машин, я придавил педаль газа. Автомобиль рванул вперед так, что нас прижало к спинкам сидений. Стрелка спидометра силилась сломать ограничитель с правой стороны. Машина неслась, как выпущенный из пушки снаряд. Я знал, что спешить нам некуда, в любом случае мы успевали в Краснодар к утру, но мне очень уж хотелось подразнить Мишку.

Он долго ерзал на заднем сиденье и наконец не выдержал.

– Слышь, Володя…

– Чего тебе? – спросил я, не отрывая глаз от дороги.

– Ну ладно, я был не прав! Признаюсь! Пусти за руль, а?

– Не пущу! – ответил я с наигранной суровостью. – Я тебя предупреждал!

– Володя, будь человеком! – взмолился Мишка. – Я же не знал!

– Ладно уж! – смилостивился я, посмеиваясь про себя. Павел рядом со мной давился от едва сдерживаемого смеха.

Мы с Мишкой поменялись местами, и он сразу утопил педаль газа до самого пола. Я хотел приструнить его, но внутренний голос подсказал мне, что сегодняшней ночью по дороге нам не грозит никакая опасность. Я махнул рукой – пусть большой ребенок потешится. Кое-как устроившись на не очень удобном заднем сиденье, я сразу заснул. Сквозь сон слышал, как нас остановили на украинско-российской границе, как Мишка, опустив стекло, что-то говорил людям в форме. Через несколько секунд мы снова мчались по трассе, и я опять заснул как убитый. Второй раз мы остановились уже недалеко от Краснодара. Я открыл глаза и увидел стоящего около водительской двери милиционера. Мишка протянул ему документы – свои права и техпаспорт на «Лексус». Разумеется, милиционер «не заметил» несоответствия и, козырнув, пожелал нам счастливого пути. Через пять минут он навсегда забудет эту машину и наши лица…

…Резиденцией преступному авторитету Самбе служил второй этаж легально принадлежавшего ему развлекательного комплекса, включавшего в себя ресторан, казино, зал игровых автоматов и бильярдную. На лестничной площадке амбал в камуфляже со сделанной русскими буквами надписью «секьюрити» на спине попытался преградить нам дорогу, но Павел провел рукой у него перед глазами, сказал несколько слов, и стражник отступил в сторону.

В большой, обставленной с подобающим такому значительному человеку шиком приемной сидела девица сногсшибательной сексапильности и, прикусив от усердия нижнюю губу, водила по столу компьютерной мышкой, раскладывая «Косынку». Я жестом приказал ей оставаться на месте, и мы втроем без стука вошли в кабинет.

Самба оказался мужчиной лет сорока, довольно привлекательной наружности, невысокого роста, но крепко сбитый. Он удивленно посмотрел на нас, и рука его метнулась к ящику письменного стола. У него была хорошая реакция, но я успел быстрее. Самба медленно достал из ящика пистолет, положил на стол и подтолкнул в мою сторону. Мне хватило одного взгляда, чтобы опознать в нем обычный «ПМ». Но это ни о чем не говорило.

Введенный в транс Самба толково и обстоятельно отвечал на наши вопросы. Да, недавно к нему пришел Шкалик, один из бригадиров, и сообщил, что какой-то упакованный нерусский из Москвы предлагает денежное дельце с выездом в Хохляндию. Что за нерусский? То ли чеченец, то ли азербайджанец. А может, и турок, кто их разберет… Самба дал согласие, даже не спрашивая, что за дело. Главное, чтобы Шкалик отстегнул долю в общак. А если вдруг его примут хохляцкие менты, то его, Самбу, никто не сможет к нему привязать, ни под каким соусом. Через несколько дней из Харькова вернулись девять из двенадцати выехавших туда пацанов. Одного из них, Курта, привезли со сломанной ногой и сотрясением мозга. А трое, в том числе Шкалик, почему-то оказались в харьковской дурке, о чем Самба узнал от прикормленных ментов.

Кто и на какое дело подрядил бригаду Шкалика, Самба не знал, как и того, кто вооружил их крутыми шпалерами. И вообще, ему на хрен не нужны все эти непонятки. Пацанов только жалко. Знал бы заранее, сидел бы сейчас Шкалик вместо харьковской дурки на берегу Кубани и ловил уклеек.

Я видел, что Самба говорит правду, потому что соврать в состоянии транса не способен никто. Получалось, что наша поездка не стоила сожженного в дороге бензина. А может быть, и стоила, потому что дело запуталось еще больше. Выходит, загадочный дезертир, если, конечно, он вообще существовал, еще тогда знал, что в поезде будет застрелен ученый из Новосибирска и Служба отправит в Харьков своего оперативника, то есть меня. Потом он подрядил кубанских бандитов, чтобы те захватили меня, выпытали какую-то важную для него информацию и убили. А потом передумал, спас мою жизнь, выведя при этом из строя троих своих подручных, и, оберегая, как родного сына, доставил меня в Центр?