Код Золотой книги - Юрий Козловский

– Предлагаю сделать так, – сказал я. – Командиру ничего не говорим. Что мы можем ему предъявить? Смутные подозрения?

– Не такие уж смутные, – пробормотал Митя.

– Хорошо! Пусть не такие уж смутные. Но ничем не подкрепленные, кроме нашей интуиции.

– Разве этого мало? – перебил меня Боря.

– Вы дадите мне договорить? – возмутился я. – Правильно командир сказал – пора дисциплину подтягивать! Распустились!

– Молчу, молчу! – шутливо испугался Боря.

– Вот то-то же! – сказал я в том же тоне. – А то забыли, кто здесь главный! В общем, предлагаю – старику ничего не говорим. Во время операции постоянно прикрываем друг другу спины и, главное, все время прокачиваем ситуацию. Если что-то пойдет не так, никто не сможет заставить нас действовать против совести. Я прав?

Я спешил закончить дискуссию, потому что меня ждала Катя. Завтра мы оба должны были покинуть Центр, и это была наша последняя ночь. При этой мысли я вздрогнул и мысленно перекрестился. Не дай бог, чтобы и в самом деле последняя!

Ребята согласились со мной, и через несколько минут я был уже в номере у Кати.

Моя любимая сидела на диване, вид у нее был довольно грустный. Да и то, с чего бы ей было веселиться?

Еще позавчера мы договорились, что я не буду скрывать от нее сути предстоящего мне задания – от этого впрямую зависела моя встреча с сыном. Но стоило мне открыть рот, как она приложила палец к губам и предложила прогуляться по парку. Мы вышли из здания и, спустившись к озеру, устроились на берегу. Только тут я рассказал Кате все, что услышал сегодня от командира. Она внимательно выслушала меня и надолго задумалась. Я сидел рядом, держал ее за руку и терпеливо ждал. Наконец она встряхнула головой, будто очнулась от дремы, и сказала:

– Ты чувствуешь – в вашем задании что-то не так?

– Значит, ты тоже поняла! – восхитился я и передал ей наш разговор с ребятами.

– Вы все правильно решили, – одобрила Катя. – Скажу даже больше. Сами вы вряд ли найдете того, кого твой шеф назвал дезертиром. Скорее он сам выйдет на тебя. Мне почему-то кажется, что ты ему нужен. Так вот, если это случится, не спеши хватать его и вязать. Сначала выслушай его, а потом решай, что делать дальше. Может быть, это именно то, о чем я тебе говорила. Кстати, если бы он желал тебе зла, то сто раз сумел бы его причинить. У него было для этого достаточно времени.

– Когда это? – удивился я.

– Неужели ты не догадался, что именно с этим человеком ты добирался из Харькова в Центр? Ну точно тугодум! – рассмеялась Катя.

Разумеется, мы не стали тратить эту ночь на такую ерунду, как сон…

Глава 2. Снова в Харькове

Почему именно меня Радзивилл когда-то назначил старшим группы? Я не раз задавал себе этот вопрос и не находил ответа. По моему глубокому убеждению, Боря Кацнельсон по всем параметрам гораздо лучше подходил для этой должности, но почему-то он стал только моим заместителем. Или Павел – жизненного опыта у него было значительно больше, чем у меня. Я еще учился в школе, когда он был уже старшим лейтенантом. А теперь я иду на звание впереди… Однажды я задал этот вопрос командиру и получил туманный ответ: начальству виднее! Кого он имел в виду, себя или кого-то повыше, я так и не понял.

Надо сказать, что ребята приняли мое назначение без возражений. Мне показалось даже, что они и не ожидали ничего другого. Почему? Тоже непонятно.

Может быть, кто-то получает удовольствие, беря на себя ответственность, принимая решения и отдавая приказы. Но только не я. Каждый раз мне кажется, что я все делаю не так и очередное задание непременно будет провалено. Слава богу, мои опасения не оправдывались, и каким-то чудом я ни разу не пролетел по-крупному. В послужном списке нашей пятерки не было ни одной неудачи. Да и в тех делах, которые мы называли «сольными», никто из нас ни разу не ударил в грязь лицом.

А вот нынешнее наше расследование продвигалось далеко не так гладко, как хотелось бы. Дело осложнялось тем, что нам пришлось работать в полностью автономном режиме. Радзивилл категорически запретил прибегать к помощи агентов Службы на местах. По его словам, операция была полностью засекречена, и кроме нас о ней знал только ее разработчик, Глава Службы. Легендарная личность, о которой даже командир упоминал с таинственным придыханием. А аналитики, выдававшие рекомендации по проведению операции, считали, что участвуют в командно-штабных учениях…

Чтобы действовать одновременно в двух направлениях, нам пришлось разделиться. Боря с Митей-Мустафой улетели в Новосибирск, а я, Мишка и Павел, оседлав пижонский Мишкин «Лексус» (не наигравшись в детстве, он все еще был без ума от дорогих игрушек), выехали в Харьков. Памятуя о полном опасностей и ловушек нашем с «Виктором» бегстве, я всю дорогу тщательно проверялся, но никаких признаков слежки не обнаружил. Как и Мишка с Павлом, которые постоянно сканировали дорогу на триста метров во все стороны.

Перед отъездом командир собрал нас на последний инструктаж и, понизив голос, что свидетельствовало о крайней секретности излагаемой им информации, сообщил: человек, выдававший себя за Виктора Слободенюка, агента Службы в Харькове, сопровождавший меня во время бегства в Центр, и есть не кто иной, как беглый сотрудник, объект предстоящей нам охоты. Такой вывод сделали специалисты из аналитического отдела, и я подивился Катиной прозорливости.

Теперь, когда выяснилось, что дезертир все-таки проник в Центр, вся Служба была поставлена на уши. По словам командира, мы стояли в двух шагах от объявления плана «А».

После этого мы с ребятами снова спрятались в беседке, и я рассказал им о Катиных подозрениях. Они долго молчали, потом Боря Кацнельсон неожиданно бухнул:

– Мудак ты, Володя, вот что я скажу! – Среди нас не принято было стесняться в выражениях. – Чего раньше молчал? Это же все меняет!

– А что, есть мысли? – спросил Павел.

– Да сколько угодно! – ответил Боря. – То, что с этим заданием все не так, мы все поняли еще вчера. Я сегодня ночью думал, и мне пришло в голову сравнение – это как в музыке. Если у человека есть слух, он всегда почувствует фальшь. Если, к примеру, музыкант закончит играть не на нужной ноте, то, даже не зная нотной грамоты, вы сразу почувствуете, что вас обманывают, произведение на самом деле не может так заканчиваться. А у нас такой слух есть, недаром же нас учили в Школе. Вы прикиньте, во всем этом деле столько фальши, что удивительно, как мы не заметили этого сразу, когда старик ставил нам задачу.

– А я не удивляюсь, – мрачно сказал Митя-Мустафа. – Потому что это был не инструктаж, а чистой воды внушение.

– А ведь правда! – удивленно протянул Павел. – Но почему мы этого сразу не почувствовали?