Moneyball. Как математика изменила самую популярную спортивную лигу в мире - Майкл Льюис

– А в чем дефект Джастиса? – интересуюсь я, когда тот уходит.

– Ему тридцать шесть, – отвечает Пол.

В прошлом году возраст Джастиса стал заметен. Некоторые из его ударов в играх Мировой серии явно не дотягивали до профессионального уровня. Но тогда ему пришлось играть весь сезон с травмой, и было сложно судить, где на снижение его результатов повлияла травма, а где – возраст. Бейсболист достигает расцвета ближе к тридцати, а после тридцати пяти у него остается только презумпция вины до тех пор, пока он не сможет доказать свою невиновность. В прошлом году Джастис всего лишь признал свою вину в том, что он стареет. И именно это сделало его одним из игроков «Окленд Эйс». В самом расцвете своей карьеры Джастис был одним из тех невероятных отбивающих, на покупку которых у клуба «Окленд Эйс» никогда не хватило бы денег. Только сейчас они смогли позволить себе купить этого игрока, когда для всех остальных Джастис стал считаться бывшим игроком. Билли Бин выторговал его у «Янкиз» за 3,5 миллиона долларов – половину того, что «Янкиз» платили Джастису в прошлом году. «Янкиз» взяли на себя оплату второй половины стоимости контракта. «Янкиз», по сути, платили Джастису, чтобы он выступал на стороне их соперников. Я сказал Полу, что такая стратегия, как мне кажется, все равно не помогала выиграть у «Янкиз».

– Он для нас что-то вроде эксперимента, – ответил Пол. – Мы смотрим на игру в бейсбол как на состязание умений, а не как на состязание атлетов. Нам интересно узнать, сохраняется ли прежний уровень мастерства в возрасте, когда происходит увядание физических возможностей и у игрока уже нет прежних сил, чтобы этим мастерством пользоваться.

Было достаточно странно называть данную ситуацию экспериментом. Какую истину можно было почерпнуть, изучая одного-единственного человека?

– Джастис не единственный, – говорит Пол. – Он типичный представитель игроков в бейсбол: стареющий отбивающий с сильным ударом определенного вида.

Пол провел еще одно исследование. Он узнал, что, если игрок обладал выдающимися способностями попадать на базу, он сохранял эти способности до конца своей карьеры в отличие от, например, особого таланта зарабатывать пробежки на домашнюю базу. Игроки, которые умели зарабатывать прогулки, как правило, с течением карьеры зарабатывали их все лучше и лучше. Именно это умение и было у Джастиса хорошо развито. Всего пару лет назад Джастис умел дождаться от питчера подходящей сильной подачи, умел пропускать только неправильные мячи, выбивал мячи далеко за пределы поля и зарабатывал пробежки домой. Кроме того, Джастиса сложно было вывести в аут. Но теперь мощь у Джастиса была не той, что прежде. Его новые товарищи по команде в «Окленд» наблюдали за угасанием этой мощи в непосредственной близости. Частенько, отбив медленный мяч флай, который долго и высоко летел над полем, Джастис, возвратившись после окончания розыгрыша в иннинге на скамейку, не проявляя никаких эмоций, замечал: «А раньше это была бы пробежка домой». Наблюдать за всем этим было как-то противоестественно, как наблюдать за тем, как кто-то медленно умирает каждую игру.

Руководство «Эйс» этот факт волновал мало. Дэвид Джастис со своими высокими показателями попаданий на базу был для них лишь дойной коровой, из которой руководство «Эйс» хотело выдоить последние капли молока раньше, чем молоко это перегорит.

– А Джастис понимает, что вы так его воспринимаете? – интересуюсь я.

– Нет.

Джастис действительно не знал об этом. Подопытным кроликам ничего никогда не сообщали о том, какие эксперименты над ними проводят. Подопытных кроликов поощряли за прогулки и критиковали за то, что те пытались отбивать мячи, поданные вне страйковой зоны. Но никто из подопытных кроликов не знал, что в главном офисе их действия приведены к общему научному знаменателю (так по крайней мере считали в офисе). Поэтому игроки не имели ни малейшего понятия, что их «разложили» на составляющие бейсбольные множители, причем сердце, смелость, настойчивость – все то, за что их любили матери или болельщики, из этих множителей полностью исключили. Игроки просто отдавали себе отчет, что какая-то высшая сила влияет на их действия. Они отдавали себе отчет, что сила эта никак не связана с их непосредственным менеджером. Терренс Лонг жаловался, что в главном офисе «Эйс» ему запретили красть базы. Мигель Тейада знал, что Билли Бин хотел бы, чтобы Мигель был более терпеливым во время отбивания. «Если я не заработаю двадцать прогулок, – говорил Мигель, – Билли отошлет меня в Мексику». Эрик Чавес в интервью «Бейсбольной Америке» вспоминал, каким странным образом система работы клуба «Эйс», выстроенная Билли, смогла его вышколить. «В офисе “Эйс” начали с того, что стали показывать мне конкретные цифры, – рассказывал Чавес, – которые демонстрировали, насколько важен показатель попаданий на базу. Это выглядело будто от меня никто не ждет хорошего процента отбиваний и пробежек домой, а заработанные прогулки – именно тот показатель, благодаря которому можно попасть в Главную лигу». Наблюдая за всем этим, можно было представить, насколько странным и загадочным человеком казался игрокам Билли Бин, по крайней мере о многих чертах его характера игроки почти не знали.

…В конце третьего иннинга «Эйс» благодаря пробежке домой зарабатывают очко. Голиаф – 5, Давид – 1. Не выдержав, я спрашиваю:

– А где Билли?

– В тренажерном зале, – отвечает Пол, не поднимая глаз.

– В тренажерном зале?

Билли всегда во время игры ведет себя немного странно.

Попав в «Окленд» из других клубов, игрок быстро понимал, что уклад и расстановка сил в его новой команде совершенно не похожи на то, к чему он привык. Но вот на то, чтобы понять, почему все здесь устроено не так, уходило намного больше времени. В какой-то момент новоприбывший осознавал, что его новый менеджер совершенно не похож на старого. Большинство генеральных менеджеров жали руку игроку, когда подписывали с ним контракт, звонили ему, когда игрок был им больше не нужен. Между приходом и уходом из клуба редко кто из игроков сталкивался с генеральным менеджером, разве что мимолетом видел его на эксклюзивных местах на стадионе. Выражаясь иначе, генеральный менеджер был фигурой неприступной. Билли Бин был совершенно другим. Этот генеральный менеджер ни разу не появился на своем месте в ложе.

Новички сразу же замечали, что Билли Бин бывал в офисе клуба намного чаще и проводил там времени больше, чем остальные генеральные менеджеры. Дэвид Джастис, который четырнадцать лет провел в клубах «Брейвс», «Индианс» и «Янкиз», сказал, что видел Билли за первую половину игрового сезона 2002 года больше, чем генеральных менеджеров всех клубов, в которых отыграл последние четырнадцать лет. Новоприбывший игрок мог наткнуться на Билли в раздевалке, где тот спрашивал у кого-то из питчеров, расстроенных после игры, почему он сделал ту или иную подачу во время определенного подхода в игре. Или же мог столкнуться с Билли в коридоре, по которому тот шел вслед за панамским отбивающим замены, читая ему нотацию по поводу пренебрежительного замечания, услышанного в отношении показателя прогулок. А иногда новичок спешил от скамейки, где сидели во время игры отбивающие, по подземному переходу в комнату видеотеки, чтобы взглянуть на запись своего только что закончившегося выхода на биту, и сталкивался в конце коридора с одетым в шорты и майку Билли, с которого после занятий в тренажерном зале градом катился пот. А порой, если ход игры разворачивался неудачно, новоприбывший игрок мог натолкнуться на Билли, который швырял все, что попадалось ему под руку. Расколачивал все вокруг.

Сложно было ответить на вопрос, какая из черт Билли способствовала успеху команды в большей степени: была ли это его энергия, изобретательность, ум или умение испугать до чертиков здоровенных бейсболистов. Большинство генеральных менеджеров никогда не играли сами в бейсбол и чувствовали себя не совсем вольготно в присутствии игроков Главной лиги. Билли не только играл когда-то так же, как эти парни в Главной лиге. У него на лбу было написано: я там был, как и вы, потому нечего мне лапшу на уши вешать про профессиональный бейсбол. Ваш автограф его не интересовал. И в друзья к вам он не набивался. В непринужденной обстановке вне клуба редко кто из спортсменов когда-либо с Билли сталкивался. Билли соблюдал дистанцию, даже когда стоял с вами нос к носу. И тем не менее не заметить его было невозможно.

По прошествии какого-то времени новый игрок начинал задумываться над тем, остался ли в клубе хотя бы укромный уголок для тех, кто носит бейсбольную форму, где бы не было Билли. Такой уголок был. На скамейке стадиона под навесом, на которой игроки ждали своего выхода. Правила Главной лиги бейсбола запрещали генеральному менеджеру находиться на скамейке вместе с игроками команды. Но даже здесь, под этим навесом, игроков преследовал дух генерального менеджера: Арт Хоу маячил пред сидящими игроками с малюсеньким Билли Бином на плече, который истошно орал в его менеджерское ухо. Перед скамейкой команды «Окленд Эйс» происходили самые невероятные события из области телепатии: можно было подумать, что Билли Бин, находясь на расстоянии, орудует в голове у Арта как вздумается. Однажды Адам Пиатт, запасной защитник внешнего поля, вышел на биту в очень напряженной игре, когда на первой базе был бегущий, а один игрок уже был в ауте. Адам использовал стратегию бант так, как и нужно было в той ситуации. Поступил так, как поступил бы каждый бейсболист. Арт не то что отрицательно отнесся к тому, что сделал Адам, – в глубине души Арт оставался верен старым бейсбольным традициям. Арт поступил совершенно неожиданно: подошел к месту, где сидел Пиатт, и сказал: «Ты сам решил так сделать, верно?»